Че Гевара. Важна только Революция - читать онлайн книгу. Автор: Джон Ли Андерсон cтр.№ 114

Тем временем в личной жизни Че происходило много событий и положение было непростым. Неизбежна была встреча с Ильдой, приехавшей в конце января из Перу вместе с трехлетней Ильдитой. В вопросах брака Че был не столь бесстрашен, как на поле боя. Он не поехал в аэропорт встречать жену и дочь, а послал вместо себя своего друга Оскара Фернандеса Мелла. Ильду, надеявшуюся на воссоединение с мужем, ждало горькое разочарование. Вот как она описывает разговор с Че в своих мемуарах:

«Со свойственной ему прямотой Эрнесто заявил мне, что у него есть другая женщина, с которой он сошелся во время событий в Санта-Кларе. Мне было очень больно, но, в соответствии с нашими принципами, мы решили развестись.

Я до сих пор не могу без волнения вспоминать, как, поняв, насколько сильно я страдаю, он сказал: "Уж лучше б я погиб в бою".

Мгновение я молча смотрела на мужа. И, хотя моя потеря была велика, я подумала о том, что есть очень много более важных дел, для которых Че крайне нужен сейчас: он просто должен был остаться жив. Он должен был строить новое общество, он должен был много работать, чтобы Куба избежала ошибок Гватемалы, он должен был все силы отдавать борьбе за освобождение Америки. Да, я была счастлива, что Эрнесто не погиб в бою, искренне счастлива, и так и попыталась ему это объяснить, закончив словами: "Поэтому я хочу, чтобы ты был жив всегда".

Растроганный, он сказал: "Если так, то все в порядке… мы друзья и товарищи?"

"Да", — ответила я».

Действительно ли Ильда так легко отпустила Че, можно только гадать, но, разойдясь, бывшие супруги и правда очень быстро стали общаться вполне по-дружески. Ильда осталась на Кубе и дальше, и впоследствии ей была доверена важная работа. Они оформят развод, а затем Че с Алейдой поженятся.

Теперь Че вовсю старался стать настоящим отцом маленькой дочке, которую знал лишь по фотографиям. Ради Алейды Че стремился избегать прямого общения с Ильдой — женщины прониклись друг к другу неприязнью с первого взгляда — и часто посылал за Ильдитой, чтобы ее привезли в Ла-Кабанью. Их нередко видели вместе, отец и дочь гуляли по крепости, держась за руки; подчиненные Че видели, как маленькая черноволосая девочка играет в его кабинете, пока Гевара работает с документами.

15 февраля Че пришел к Ильде отметить третий день рождения дочери. На фотографии, сделанной в тот день, во главе стола сидит улыбающаяся Ильда и рядом с ней Ильдита. На другом конце стола, отдельно от дочери, сгорбившись сидит Че, на нем берет и кожаная куртка. Вид у него суровый и замкнутый, как будто он хочет поскорее уйти.

В то же время Че нужно было общаться и с родителями. Поначалу все шло хорошо: они заходили к нему ненадолго, к тому же Че был очень загружен. Однако постепенно между Эрнесто и отцом стало возникать напряжение. Дело было даже не в политических расхождениях: Че так и не простил отцу его обращения с матерью. Как он говорил близким друзьям, отец «потратил все деньги матери, а потом ее бросил».

В конце концов все-таки произошел конфликт. Гевара Линч побывал в гостях у одного радиолюбителя и поговорил по радиосвязи с друзьями в Буэнос-Айресе, за что вечером получил выговор от сына: «Отец, ты очень неосторожен. Ты говорил по радиосвязи с Буэнос-Айресом в доме человека, который является контрреволюционером».

Родные Гевары прожили некоторое время в «Хилтоне», а потом их перевезли в роскошный приморский отель «Комодоро» в Мирамаре, престижном пригороде к западу от Гаваны. Судя по всему, теперь расстояние не позволяло Геваре Линчу часто заглядывать к сыну в Ла-Кабанью в неурочное время, как он имел обыкновение делать раньше. Отныне Че прилетал повидать родных на вертолете, приземлявшемся на площадке отеля. «Он выходил, — писал Гевара Линч, — говорил некоторое время с матерью, сестрой и снова улетал». Селия же, по всеобщим воспоминаниям, была очарована Кубой, переполнена материнской гордостью и пребывала в эйфории от успеха сына.

Че изо всех сил старался не производить впечатления, будто злоупотребляет своей властью, и не допускал привилегий для своих родственников и друзей. Если бы Камило не организовал его родным бесплатный перелет на Кубу, устроив Че сюрприз, тот, вероятно, не позволил бы сделать этого. Для поездок по Гаване гостям была выделена машина с водителем, но Че приказал родителям самостоятельно платить за бензин. Когда отец сказал ему, что хотел бы осмотреть поля сражений в Сьерра-Маэстре, Че ответил, что даст ему джип и одного солдата-фронтовика в сопровождение, но за бензин и питание надо будет платить из своего кармана. У Гевары Линча не было с собой достаточно денег, и ему пришлось отказаться от своей затеи.

Отъезд семьи произошел неожиданно. Гевара Линч так рассказывает об этом: «Дела в Буэнос-Айресе требовали моего присутствия… Я сказал Эрнесто по телефону, что вечером уезжаю. Он приехал в аэропорт попрощаться со мной, с ним был также Рауль Кастро».

Когда они разговаривали, стоя у выхода на посадку, к ним подошел какой-то человек и с сильным буэнос-айресским акцентом обратился к Че. «Я ваш земляк, аргентинец, — сообщил он, — и хочу пожать вам руку». Че молча согласился, но, когда мужчина достал блокнот и ручку и попросил автограф, Че отвернулся. «Я не кинозвезда», — сказал он.

Гевара Линч уезжал из Гаваны, чувствуя себя чужим сыну, но в последнюю минуту отец и сын показали друг другу, что между ними нет вражды. Когда объявили его рейс, Гевара Линч снял с руки золотые часы, фамильную ценность, раньше принадлежавшую любимой бабушке Эрнесто, Ане Исабель Линч, и отдал их Че. Тот в ответ снял свои и вручил их отцу. Это, сказал он, часы, которые подарил ему Фидель, когда назначил его команданте.

VIII

К тому времени, как из Никарагуа приехал его старый товарищ по оружию Родольфо Ромеро, Че уже не жил в крепости Ла-Кабанья. 4 марта у него обнаружили легочную инфекцию, и по настоянию врача они с Алейдой переехали на экспроприированную виллу в прибрежном районе Тарара.

Че уже давно чувствовал себя плохо и выглядел неважно. Ему прописали санаторный режим и также приказали отказаться от курения сигар, но Че, приобретший за время войны зависимость от табака, уговорил врачей позволить ему выкуривать одну сигару в день.

Пациент интерпретировал это правило весьма вольно. Антонио Нуньес Хименес, ставший личным помощником Фиделя, часто приезжал на виллу в Тарара и как-то утром «застал Че за курением сигары в полтора фута длиной. С озорной улыбкой он заявил: "Насчет врачей не беспокойся, я держу слово: одна сигара в день и не больше"».

Долгий период восстановления сил и пребывание в доме в Тарара также позволили Че с большей секретностью заниматься революционной работой. Теперь он плотно трудился над подготовкой аграрной реформы на Кубе и работал над созданием организации, которая станет претворять ее в жизнь. Ей будет дано безобидное название «Национальный институт аграрной реформы» (НИАР), но по сути с этого-то и начнется истинная кубинская революция.

Сразу же по прибытии в Ла-Кабанью Че собрал группу экспертов по сахарной промышленности, среди которых были Хуан Боррота и Альфредо Менендес. Уже началась «сафра», сезон сбора сахарного тростника, и Че предложил сократить рабочий день с восьми до шести часов, чтобы создать больше рабочих мест. Менендес высказался против, указав, что, хотя меньшее количество рабочих часов и позволит создать больше мест, оно вызовет волну требований сократить рабочий день и в других секторах кубинского рынка труда; помимо того, это увеличит стоимость производства сахара и повлияет на прибыли Кубы на мировом рынке. Тем не менее Че настоял, чтобы Менендес подготовил для него проект по сокращению рабочего дня, но в конце концов Фидель отверг эту идею.