Одно воспоминание Флоры Бэнкс - читать онлайн книгу. Автор: Эмили Барр cтр.№ 20

В доме пахло как-то странно.

Я остановилась на пороге кухни и уставилась на весь этот джем.

— Флора, — представилась я. — Меня зовут Флора. Вы видели моих родителей?

Миссис Роуи не ответила мне. Я взяла джем и поцеловала ее в щеку, потому что отлично понимала, что это для нее значит, и ушла. Джем заплесневел сверху, но мне не захотелось его выбрасывать — я поставила его у задней стенки кухонного шкафчика рядом с двумя такими же банками.

В Пензансе не было никого, кто мог бы мне помочь. Я включила все мои средства связи. В ноутбуке было два письма от Дрейка и цепочка посланий с Фейсбука. У меня было одиннадцать «друзей»: шестерых звали Джейкоб Бэнкс, остальных я знала раньше.

Согласно моим записям я послала сообщения более чем двадцати Джейкобам. Если хотя бы один из них — мой Джейкоб, он узнает, кто я такая. Я заварила чай в кружке с надписью «Лучшая МАМА на свете!». В записке на холодильнике говорилось, что она мамина любимая. Я села за стол, на котором царил беспорядок. Всюду были желтые листочки со словами «Джейкоб», «Мама», «Папа», «Франция» и «Дрейк», «Дрейк», «Дрейк». Когда я начала разбираться с доступными профилями пяти Джейкобов, мой смартфон пискнул: пришло сообщение.

Я прочла его. Потом прочла еще раз. Я скопировала текст, чтобы он стал реальнее, и перечитала.

Я перечитывала сообщение снова и снова. С родителями было все в порядке. Ситуация прояснилась. Они не забыли обо мне (это я все забываю, а не они). Я все время при них, как домашний питомец. Держу пари, что им было хорошо без меня.

Нет, они этому не радовались. Ситуация резко изменилась к худшему. Джейкоб очень болен. Возможно, он умрет. Может быть, уже умер. Мама просто не захотела писать об этом в сообщении.

Я записала «5827» на внутренней стороне запястья, пошла в спальню к родителям, нашла деньги и карточку. Их я положила в центр стола, чтобы они были в поле зрения.

Я написала Дрейку и рассказала, что родители опоздали на самолет, то есть с ними все в порядке.

Но не со мной. Родители живы, они во Франции. У Джейкоба все плохо, маме и папе тоже не слишком хорошо.

Джейкоб мой брат, хотя я не представляю, как он выглядит, почему уехал и не вернулся. Я помнила, что проверила все бумажные листочки в нашем доме, но так ничего и не выяснила. Я даже не смогу тосковать по нему, когда он умрет, потому что единственным моим воспоминаниям о брате уже семь лет.

Но я могу горевать о родителях, которые сидят у смертного одра сына. Ничего удивительного, что они забыли обо мне.

Я побродила по дому, посидела в разных местах, поставила чайник. Все это время я ждала ответа от Дрейка. Он пришел. От Дрейка зависела моя жизнь. Я не знала, что стану делать без него.

Он поцеловал меня на пляже. Он подарил мне воспоминание. Он дал мне камешек.

«Эй, а ты заметила одну вещь? — написал Дрейк. — Ты живешь независимо. Ты давным-давно одна в этом доме. Ты побывала в полиции, провела расследование, создала аккаунт в „Фейсбуке“ и подружилась с людьми, которых зовут Джейкоб Бэнкс. Ты можешь сделать что угодно. Ты храбрая».

Я храбрая — эта мысль опьяняла.

Я позвонила маме на мобильный. Звонок переключился на голосовую почту, и я оставила сообщение. «Не спешите домой, — сказала я. — Оставайтесь с Джейкобом, ему вы нужнее. Я в порядке. У нас с Пейдж все замечательно. Честное слово».

Дом начал смыкаться вокруг меня, поэтому я надела туфли, джинсовую куртку и пошла на берег моря. Для моего роскошного мехового пальто, с моим именем на ярлыке, было слишком тепло. Волны были огромные и бурные, рваные облака висели низко. Я видела приближающийся с запада, со стороны Ньюлина ^[12], шторм. Я повернулась к нему спиной и направилась к открытому бассейну, где купались несколько человек. Некоторые плавали профессионально, другие просто плескались, не намочив головы.

В кафе посетители пили кофе, кто-то ел кексы или поджаренные сэндвичи. Я остановилась и посмотрела на них сквозь прутья решетки. Мне отчаянно не хватало Дрейка. Мне нужно было, чтобы он шел рядом и держал меня за руку.

Он думает: я могу сделать что угодно.

Он не может приехать ко мне, потому что у него учеба.

Я посмотрела на подсказку на руке: «У меня есть паспорт».

Когда я вернулась домой, на автоответчике было сообщение от мамы.

— Дорогая, — сказала она, — у тебя все хорошо? Пожалуйста, свяжись с нами. Если у вас с Пейдж действительно все в порядке, тогда мы останемся еще на пару дней. Но прежде я хочу поговорить с тобой. Мы любим тебя. Я так хотела услышать твой голос.

Мамин голос дрогнул, и она внезапно отсоединилась.

Я посмотрела на мобильный. Там был пропущенный звонок от нее. Я не могла поверить, что упустила возможность поговорить с мамой. Мои глаза наполнились слезами. На мгновение мне захотелось поехать во Францию, чтобы обнять родных.

Я желала попасть во Францию, но еще больше — поехать на Шпицберген.

Дрейк встретит меня там. У меня есть паспорт. И нет никого, кто бы меня остановил.

Я перезвонила маме и сказала правильные слова.

Я достала камешек и посмотрела на него. Я все забываю, но историю этого камешка буду помнить. Он был маленький и гладкий на ощупь.

Если бы я могла поцеловать Дрейка в эту минуту в Арктике, то поцелуй был бы другим: диким и страстным. Это был бы не просто поцелуй. Я представляла его днем и ночью. Уверена, что не забыла бы его. Я запомнила наш первый поцелуй, запомнила бы и второй, и третий. Я помнила бы все наши поцелуи.

Я убралась в доме. Пропылесосила даже там, где было чисто. На улице шел дождь, барабаня в окна. Я включила музыку, «Битлз», альбом под названием Abbey Road. Оказалось, мне нравится.

Родители в безопасности, они вернутся, и все снова встанет на свои места. Это зависит только от Джейкоба.

Я стала искать информацию о Шпицбергене в Интернете. Я просматривала рейсы.

На вечеринке я сфотографировала Дрейка. Как только я нашла снимок, то сделала его заставкой на смартфоне. Я долго смотрела на фотографию, гадая, что есть такого в этом лице, от чего мои щеки заливает румянец, по коже бегают мурашки, а тело плавится. Я смотрела на его темные волосы, выступающие скулы, тяжелые очки.