Кванты. Как волшебники от математики заработали миллиарды и чуть не обрушили фондовый рынок - читать онлайн книгу. Автор: Скотт Паттерсон cтр.№ 96

К концу 2008 года стратегия — при посторонних он называет ее Системой Икс — заработала 18 %, без всякого левериджа. Она была в плюсе на протяжении всего года, оказавшегося одним из самых катастрофических периодов в истории Уолл-стрит: произошел крах Bear Stearns, AIG, Lehman Brothers и множества других компаний; Citadel Investment Group лишился половины своих денег, AQR упал больше чем на 40 %, а Saba потерял почти 2 миллиарда долларов.

Эд Торп снова был в игре.

В жаркий вечер четверга ^[173] в конце апреля 2009 года кванты собрались на седьмую ежегодную «Ночь покера» на Уолл-стрит в зале «Версаль» гостиницы St. Regis в манхэттенском Мидтауне. Это было гораздо более скромное мероприятие, чем сумасшедшая ночь три года назад, когда элита математиков-трейдеров стояла на вершине инвестиционной вселенной. Многие бывшие звезды этого шоу — Кен Гриффин, Клифф Эснесс и Боаз Вайнштейн — в этот раз отсутствовали. Им теперь было не до игр. И деньги уже не лились рекой, как раньше. Теперь приходилось бороться за свои доллары.

Гриффин был в Беверли-Хиллз, встречался с бывшим королем «мусорных» облигаций Майклом Милкеном на Всемирной конференции Института Милкена, где богатые люди собирались в первую очередь для того, чтобы напомнить друг другу, насколько они умны. Его мечты об IPO растаяли, как мираж в пустыне, и он пытался найти новый путь к славе.

Но в начале 2009 года все было против него. Несколько его лучших трейдеров ушли из компании. А почему бы и нет? Kensington, главный фонд Citadel, потерял в 2008 году больше половины своих активов. Менеджеры получат премии — долю от прибыли, — если фонд заработает не меньше 100 % только для того, чтобы не снижать планки. На это могли уйти годы. Для требующих незамедлительного вознаграждения менеджеров хедж-фондов это звучало как вечность. А может, и вовсе «никогда».

И все же Гриффин не закрывал свое детище. Он запускал новые фонды с новыми стратегиями — и новыми премиями. Он отваживался проникнуть в мир инвестиционных банков, пытаясь начать новый бизнес, раз уж старый затухал. Но какова ирония! Инвестиционные банки превращались в коммерческие после неудачной попытки стать хедж-фондами, а хедж-фонд стремился стать инвестиционным банком.

Кто-то счел этот ход Гриффина шагом отчаяния. Другие считали, что это может быть еще одним проявлением гения. Свергнутый чикагский король хедж-фондов пытался перехватить бизнес у Уолл-стрит, пока его противники были скованы спасательными операциями Вашингтона. Его фонды начали восстанавливаться, когда в первой половине года хаос отступил. Гриффин надеялся, что инвесторы сочтут кризис 2008 года делом минувших дней, событием, которое больше никогда не повторится. Но продать эту идею было нелегко.

Тем временем Вайнштейн в Чикаго хотел запустить свой хедж-фонд. Он пытался убедить инвесторов, что та дыра в 1,8 миллиарда долларов, которую он оставил после себя в Deutsche Bank, была случайностью, досадным стечением обстоятельств, которое возможно лишь на обезумевшем рынке. К июлю ему удалось собрать для своего нового фонда Saba Capital Management более 200 миллионов долларов. Гораздо меньше тех 30 миллиардов, которыми он распоряжался в Deutsche Bank. Saba открыл офис в здании Chrysler Building в центре Манхэттена и в августе был готов начать торговать. Эснесс оставался дома с близнецами и смотрел, как его любимые New York Rangers проигрывают Washington Capitals в решающей седьмой игре серии плей-офф восточной конференции НХЛ. Он тоже занимался запуском новых собственных фондов.

AQR решил попробовать свои силы в традиционном и низкокомиссионном мире взаимных фондов. Чтобы показать уверенность в своих стратегиях, Эснесс разместил в фондах AQR приличную сумму собственных денег, в том числе 5 миллионов в Absolute Return Fund. Он также вложил 5 миллионов в свой новый продукт, который AQR запустил в 2008 году под названием Delta: низкокомиссионный хедж-фонд, применявший все основные стратегии (от лонг-шорт до глобал макро) на основе алгоритмического подхода. Некоторые фонды AQR неплохо начали год, в частности торгующие конвертируемыми облигациями. Эта стратегия описана еще Эдом Торпом в «Обыграй рынок». Она помогла запустить Citadel и сотни других хедж-фондов в 1990-е. Эснесс было решил, что худшее наконец позади. Ему даже удалось найти немного времени на отдых. После бесконечной работы месяцами, иногда без выходных, Эснесс взял в марте отпуск, чтобы отправиться в поход по скалистым холмам Шотландии. Он даже оставил дома свой смартфон. Но все равно постоянно что-то напоминало о том ужасном годе. В газетной статье об AQR упоминалась привычка Эснесса разбивать компьютеры. Надо отдать ему должное: сейчас он мог уже посмеяться над теми нелепыми выходками, которые позволял себе в разгар хаоса, и написал редактору ироническое послание, в котором заявлял, что это случилось «всего каких-то три раза, и каждый раз монитор этого заслуживал».

На турнире присутствовал Питер Мюллер, в коричневом пиджаке и загорелый. Он быстро перемещался в толпе, хлопал старых друзей по плечу, сверкая калифорнийской улыбкой.

Мюллер внешне выглядел спокойным, и у него на то были все причины: в 2008 году он заработал 20 миллионов долларов и оказался одним из чемпионов Morgan по годовому доходу. Внутри него все бурлило. В Wall Street Journal за неделю до этого вышла статья о том, что PDT может отколоться от Morgan Stanley, отчасти потому, что его топ-трейдеры опасались, будто правительство, выделившее банку средства на спасение, урежет их огромные бонусы. Мюллер уже более года работал над новой бизнес-моделью ^[174] для PDT и выжидал, когда можно будет обнародовать свои планы. Статья оказалась ударом ниже пояса, причинив ему бесконечные бюрократические проблемы. PDT в один миг стал пешкой в игре гигантов: Уолл-стрит против правительства США. Ход этот, по мнению многих, выглядел так, как будто Morgan слепил план, чтобы урвать свой куш: отделить PDT, сделать крупное вложение и получить все те же прибыли, в то время как никто из трейдеров не потеряет ни цента от своих огромных бонусов.

Для Мюллера это было кошмаром. В Morgan его даже обвинили в том, что он слил информацию прессе. Этого он, естественно, не делал: Мюллер никогда не разговаривал с прессой, кроме случаев самой крайней необходимости.

Но сейчас ему было чем себя порадовать: покер. В него Мюллер уходил с головой.

Джим Саймонс, которому был уже 71 год, тоже присутствовал. Он склонился над ломящимся от угощений обеденным столом в голубом блейзере и широких серых брюках, философски поглаживая свою взъерошенную серую бородку. Но что-то было неладно в королевстве Renaissance. 9-миллиардный фонд Medallion продолжал печатать деньги, заработав 12 % за первые 4 месяца года, а RIEF — знаменитый фонд, про который Саймонс когда-то хвастался, что он сможет управлять заоблачными 100 миллиардами (фантазия, к которой он никогда даже и не приблизился) — потерял 17 % за прошедшие месяцы 2009 года, даже на растущем рынке акций, подмочив репутацию Саймонса как никогда не проигрывающего волшебника. Инвесторов RIEF расстраивало несоответствие между фондами, хотя Саймонс никогда не обещал, что он может даже приблизиться к результатам Medallion. Активы Renaissance резко упали: в 2008 году они составляли 18 миллиардов долларов, а теперь всего 12 миллиардов. На пике в середине 2007 года непосредственно перед августовским обвалом фонд управлял 35 миллиардами. Были и другие существенные перемены в жизни Саймонса ^[175] — признаки того, что он готовится покинуть компанию, которую сам создал в 1982 году. В 2008 году он ездил в Китай, чтобы предложить часть Renaissance компании China Investment Corp. — 200-миллиардному правительственному фонду. Сделка не состоялась, но это был верный признак того, что стареющий математический гений готовится уйти на покой. И действительно, позже в тот год Саймонс ушел на пенсию с должности CEO фонда Renaissance. Ему на замену пришли бывшие гуру распознавания речи из IBM Питер Браун и Роберт Мерсер.