– С братьями Нортон, – я равнодушно пожимаю плечами и решаю ни за что не признаваться в том, что хотела уличить собственных тетушек в колдовстве. – С Мэттом и Хэрри.
– Ты гуляла по Астерии с двумя мальчиками?
– Парнями.
– С парнями, – кивает Норин и устало глядит на Мэри-Линетт, – ну, теперь нам гораздо легче. Правда, Мэри?
– Не знала, что вы ездите по барам, – наступаю я.
– А мы не знали, что ты любишь убегать из дома.
– Я не убегала. Я просто решила прогуляться.
– Нельзя просто прогуливаться ночью, Ари.
– Может, я буду делать то, что хочу? – раздраженно говорю я и стискиваю зубы. – Что еще мне запрещается?
– Все, что подвергает твою жизнь опасности.
– Но я ничего такого не сделала! – Кроме того, что уехала из города, бродила по лесу и уносила ноги от бешеного волка, койота или бог знает кого.
– Сделала. Ты ушла без разрешения.
– Моя мама умерла. У кого мне его спрашивать?
– Ари! – восклицает Мэри-Линетт, а Норин смотрит на меня с таким укором, что лучше бы она на меня наорала. Я понимаю, что перешла черту. Мне становится стыдно. Виновато поджимаю губы и потираю лоб.
– Простите, я не хотела. Правда, я не подумала.
– Впредь думай, – отрезает Норин, подхватывая с пола туфли. Она вновь спокойна и холодна. Прежде чем уйти, тетя оборачивается: – Никогда больше так не делай.
Я молча смотрю, как тетя поднимается по лестнице. Ужасно стыдно. Лицо горит. Что на меня нашло?
– Ты в порядке? – интересуется Мэри-Линетт.
Я неуклюже поправляю спутавшиеся волосы:
– Да. Все в норме.
– Ты правда была с братьями Нортон?
– Правда.
– Они хорошие ребята.
– А вы? – Я переминаюсь с ноги на ногу, стискивая в пальцах ремень сумки.
– Что мы?
– Вы были в баре?
Тетя Мэри вымученно улыбается, подперев дверной косяк.
– А где мы еще могли быть, Ари? Что ты себе навыдумывала?
– Я волновалась.
– Норин целый день была как на иголках… Я решила вытащить ее в бар отдохнуть. Здесь нас не особо любят. Мы поехали в Дилос. Но уже через несколько минут она взбунтовалась.
– Кто бы сомневался, – усмехаюсь я.
– Ну, попробовать стоило, – Мэри-Линетт пожимает плечами. – Мы вернулись, а…
– А меня нет.
– А тебя нет.
– Но я в порядке. Правда! Я просто прошлась с ребятами, и все.
– И где вы гуляли?
– Ну, везде. – Я нелепо взмахиваю руками. – До школы, по площади.
Мэри медленно кивает и выключает свет в смежной комнате.
– У тебя листья. В волосах. – Она приближается ко мне, невесело улыбаясь, а я вновь стыдливо корчусь. Черт возьми. Неужели и правда подловили? – Просто спрашивай.
– О чем?
– Обо всем, Ари. Ты хочешь о чем-то спросить?
Я растерянно стискиваю зубы, а Мэри-Линетт смотрит на меня так пристально, что я чувствую себя прозрачной. Господи. Такое ощущение, будто она видит меня насквозь.
– Есть что-то, что тебя волнует?
У Мэри поразительные глаза. Гипнотизирующие. Но я умудряюсь ответить.
– Нет.
– Ты уверена?
– Да, – еле выдавливаю улыбку. – Все в порядке.
– Ну, как скажешь, – усмехается тетя Мэри. – Если ты хотела прогуляться, нужно было просто сказать.
– Я уже поняла, тетя Мэри. Серьезно. Я плохая племянница. И прочее в этом духе.
– Отлично. Надеюсь, вопрос закрыт, – бросает Мэри-Линетт, поднимаясь на второй этаж.
– Да уж. Я тоже на это надеюсь, – еле слышно шепчу я.
***
– Господи, ты бы их видел!
– Все так паршиво? – Хэйдан плетется рядом с виноватым видом, будто ночная прогулка по лесу была его идеей. Солнце блестит в его громадных очках. Я чувствую себя довольно сносно, несмотря на четыре часа в кабинете химии и муки совести после разговора с тетушками.
– Эй, Ари, ты здесь?
– Да. Просто задумалась.
– О чем?
– О том, как все это глупо, Мы искали их в лесу, а они ездили в бар. И ведь правда ездили. Нарядились. Накрасились.
– Серьезно?
– Я сама удивилась! Тетя Норин даже нацепила туфли! А тетя Норин и туфли – это так же странно, как я и… не знаю что. После химии мозги отказываются соображать.
– Ты сказала им, где мы были? – Хэрри нервно потирает шею. – Надеюсь, нет, потому что…
– Потому что это безумие. Давай притворимся, что мы никуда не ездили.
– Хорошо. Давай.
Я вдруг замечаю, что парень прихрамывает.
– Хотя будет трудно. Что с ногой?
– Не знаю. Подвернул, наверное, когда падал в тот овраг.
– Может, нужно к врачу сходить?
– Кому это нужно к врачу? – Неожиданно рядом возникает Мэтт.
На нем черная футболка и черные штаны. Он перекладывает учебники из одной руки в другую и покачивает головой:
– Все в порядке?
– Почему у тебя на лице вечно такое выражение? – спрашиваю я, едва подавив смешок.
– Какое?
– Озадаченное.
– Скорее несчастное, – вставляет Хэрри.
– Ты так смотришь, будто завтра конец света, – я кладу ладонь на широкое плечо парня. – Давай же, Мэтт, улыбнись!
– Нормальное у меня выражение, – отстраняясь, ворчит он.
– Нет. Такое ощущение, что проблемы всего мира свалились тебе на голову.
– Я просто толком не спал.
– Мы тоже. Кстати, я только что рассказывала Хэрри о том, как тепло меня встретили дома.
– Тебе влетело?
Мы усаживаемся за деревянный столик под развесистым дубом. Обедать в столовой в такую погоду я категорически отказалась. Приятно пахнет скошенной травой. Издали доносится гул голосов, стук баскетбольных мячей, порой слышно, как девушки из команды поддержки выкрикивают речовки. Мне вдруг думается, что я многое упускаю. С головой окунаюсь в свои переживания, тайны, расследования, которые, возможно, даже не имеют смысла. А жизнь проходит мимо.
Но потом я вспоминаю о том, как рухнул мой мир в Северной Дакоте. Стоит ли тогда вообще что-то делать, чем-то всерьез заниматься, если все может испариться в любой момент?
– Да уж, ей влетело.
– Не то чтобы влетело, – вздрагиваю я и кладу сумку на колени. Я опять отключилась! С этим нужно что-то делать. – Но приятного мало. Оказывается, Норин и Мэри были в баре. Развлекались, как обычные люди.