Восхождение денег - читать онлайн книгу. Автор: Найл Фергюсон cтр.№ 84

Кризис также поставил под сомнение адекватность действующих международных соглашений о контроле за достаточностью банковских капиталов (так называемые соглашения Базель-I и Базель-II) ^[79]. Так, в среднем капитал современного европейского банка не достигает и 10 % его активов (а иногда и опускается до 4 %) – против 25 % в начале XX века. Возьмите Bank of America – в сентябре 2008 года его заемные средства превышали собственные в 73,7 раза (иными словами, капитал составлял всего около 1,4 % от суммы активов). С учетом внебалансовых обязательств банка этот показатель поднимался до 134. В долг в это время брали все и помногу – совокупный объем задолженности корпораций, государств и отдельных граждан скакнул со 160 % ВВП в 1974 году до 350 % в 2008-м. Чтобы понять, насколько ключевую роль во всей этой истории играл потребительский долг, достаточно одного факта: без безумного потребления, подстегиваемого кредитами под залог росшей в цене недвижимости, реальный рост американской экономики в период правления Джорджа Буша-младшего составлял бы один жалкий процент в год. Сейчас мы наблюдаем конец этой эпохи постоянно удлинявшегося рычага.

Финансовый кризис убедительно опроверг тех, кто считал возможным развести в разные стороны процесс создания рискованных активов и управление финансовой отчетностью банков и таким образом достичь оптимального распределения рисков по финансовой системе. На деле все произошло почти с точностью до наоборот – риск накапливался в самом сердце финансовой системы. Кроме того, чрезвычайно уязвимой на поверку оказалась система секьюритизации активов – на своем пике эта новомодная идея отвечала за одну пятую часть всех сделок.

Возвращаясь к эволюционной точке зрения, можно констатировать, что по крайней мере один финансовый вид не смог пережить текущий кризис. Из игры выбыли инвестиционные банки, некогда – главные обитатели Уоллстрит: кто-то обанкротился (как Lehman Brothers), кого-то (Bear Stearns и Merrill Lynch) купили коммерческие банки, а Goldman Sachs и Morgan Stanley смирились с тем, что выжить они смогут только в качестве банковских холдингов.

Кажется, незавидная участь ждет и компании – страховщики облигаций. В других секторах речь идет скорее о сокращении поголовья, чем об исчезновении целого вида. Вряд ли кризис завершится без значительного количества слияний и поглощений среди коммерческих банков по обе стороны Атлантики, ведь сильные, как это обычно и бывает, не упустят шанса полакомиться слабыми. С таким прогнозом согласен Кен Льюис из Bank of America – в прошлом году он утверждал, что хорошо, если половина из 8500 американских банков сумеет продолжить работу и после кризиса. Впрочем, трудности, с которыми столкнулся сам Льюис после покупки Merrill Lynch, могут лишь отпугнуть потенциальных покупателей. На треть сократится и число хедж-фондов – менее успешные из них либо растеряют клиентов, либо будут поглощены особями покрупнее и посильнее ^[80].

Вполне возможно, что годы сразу после кризиса станут периодом появления на эволюционной сцене совершенно новых финансовых учреждений. И опять нельзя не дать слова Эндрю Ло: “Мы уже столько раз это видели – пламя пожрало лес, но сквозь выжженную землю очень скоро начинают пробиваться удивительной красоты ростки”²⁹. Может, сейчас самое время основать старый добрый коммерческий банк, который ставил бы отношения с клиентами выше погони за сделками и старался нажить доверие, столь бесславно растраченное многими прежде уважаемыми заведениями.

Мы не закончили перечислять отличия мира финансов от мира природы. Биологическая эволюция происходит в естественной среде, где почти все изменения – случайны (отсюда использованный Ричардом Докинзом образ слепого часовщика); эволюция финансовых услуг ограничена рамками законодательной базы, а та порождена своего рода – тут мы для порядка одолжим любимое выражение креационистов, противников Дарвина, – “разумным замыслом”. Резкие изменения “среды обитания” финансовых видов качественно отличаются от резких изменений макроэкономической ситуации – эти последние как раз вполне уместно сравнить со случайными процессами в природной среде. Отличаются вот чем: правила поведения внутри финансовой системы там же и формируются, причем зачастую в роли лесников выступают бывалые браконьеры, хорошо представляющие себе механизм работы частного сектора. В итоге получается что-то сродни зависимости биологической эволюции от изменений климата. Новые правила и установления с легкостью оборачивают прежде выигрышные черты в ужасные недостатки. Подъем, а затем и падение Savings and Loans были головокружительными во многом в силу сдвигов в американском законодательстве. Те изменения, которые, несомненно, будут сделаны по итогам кризиса нынешнего, в будущем могут привести к столь же неожиданным результатам.

Заявленная цель большинства регулирующих органов – обеспечение стабильности в секторе финансовых услуг; так, думают их руководители, удастся защитить потребителей – клиентов банков и “реальную” экономику, опирающуюся на промышленные предприятия. В соответствии с этим подходом финансовые фирмы в куда большей степени влияют на самочувствие всей экономики и отдельных людей, чем любые другие учреждения. Отсюда вывод: здравомыслящие “надсмотрщики” (и политики) должны из кожи вон лезть, лишь бы предотвратить возможное банкротство крупного финансового игрока – особенно если в дело замешаны вклады населения. В августе 2007 года все опять пошло не так, и в центре многих дискуссий вновь оказался вопрос о том, насколько явные и скрытые государственные гарантии банкам потворствуют принятию безответственных, крайне рискованных решений ^[81] с расчетом на то, что государство не даст пострадать или погибнуть учреждению, которое посчитает “слишком большим, чтобы дать ему умереть” – по политическим ли мотивам или потому, что покойник утянет на тот свет слишком многих живых. Сквозь эволюционную призму проблема смотрится несколько иначе. Записывать какую бы то ни было компанию в категорию “слишком больших” не очень желательно, ведь без периодических всплесков творческого разрушения эволюционный процесс не будет протекать как следует. Законодатели и регулирующие органы должны хорошо помнить, что творилось с Японией в 1990-х годах: тогда от всего банковского сектора осталась лишь тень – и все потому, что политики поддерживали даже крайне неэффективные банки, не следя за списанием совсем уж безнадежных активов. Кого ни спроси, почти все уверенно отчеканят: в сентябре 2008 года властям следовало спасти Lehman Brothers от гибели. Но трудновато поверить, что у нас была возможность сохранить в живых и Lehman Brothers, и Merrill Lynch. Да, наверное Министерство финансов США недооценило возможные последствия банкротства Lehman, особенно для зарубежных держателей государственных облигаций США. С другой стороны, если бы не явственное ухудшение ситуации после краха банка, кто знает, удалось бы министерству воплотить в жизнь программу выкупа проблемных активов на сумму до 700 миллиардов долларов?