Хронолиты - читать онлайн книгу. Автор: Роберт Чарльз Уилсон cтр.№ 50

Это было ожерелье, дешевая цепочка с кулоном, похожим на кусок изъеденного черного пластика с дыркой для колечка. Он был каким-то вызывающе уродливым.

– Сказал, что раздобыл его у торговца в Портильо. Своего рода священный предмет. Этот камень – не просто камень, а…

– Реликвия прибытия.

– Да, так Адам его назвал.

Появляясь, Хронолиты создают странные обломки. Резкий перепад температур и давления вблизи места приземления приводит к тому, что обычные материалы замерзают, трескаются, искривляются и всячески деформируются. Охотники за сувенирами продают легковерным такие штуки, но те редко бывают подлинными.

– Это из Иерусалима, – добавила Эшли. – Якобы.

Будь это правдой, безобразный комок раньше мог оказаться чем-то полезным: дверной ручкой, пресс-папье, расческой.

– Надеюсь, что нет, – сказал я.

Эшли выглядела удрученной.

– Я думала, тебе будет интересно. Ты же был в Иерусалиме, когда все произошло. Вроде как совпадение.

– Мне не нравятся такие совпадения.

И я рассказал, как Сью трактует тау-турбулентность. Объяснил, что слишком часто попадал в эту турбулентность и мне не очень нравится то, как она повлияла на мою жизнь (если можно говорить «повлияла» о явлениях, не связанных причинностью).

Эшли пришла в смятение. Она беззвучно повторила слова: «Тау-турбулентность».

– И это можно подхватить от таких вот вещей? – спросила она.

– Сомневаюсь. Это не болезнь, Эш. Это не заразно. Я просто не хочу, чтобы мне напоминали о Хронолитах.

Она сложила ожерелье в носовой платок и снова убрала в сумочку.

Мы вернулись в номер. Эшли включила видеопанель, но не обращала не нее внимания. Я читал книгу. Спустя какое-то время она подошла к кровати и поцеловала меня – не в первый раз, но крепче, чем прежде.

Было приятно снова прикасаться к ней руками, обвиваться вокруг ее маленького, гибкого тела.

Позже я раздвинул шторы, и мы лежали, невидимые в темноте, наблюдая за автомобилями на шоссе – свет дальних фар, похожий на факельное шествие, задние фонари, словно мерцающие угли. Эшли спросила, как прошел визит к Кейт.

– Ей лучше, – сказал я. – Дженис прилетит завтра, чтобы забрать ее домой.

– Она что-то рассказывала о хадже?

– Совсем немного.

– Она через столько всего прошла.

– У нее остались рубцы, – сказал я.

– Еще бы!

– Нет, я имею в виду, что говорил с врачом. Была вторичная инфекция, инфекция матки. Что-то она подцепила в Портильо. Ее вылечили, но остались рубцы. Естественным путем, без помощи суррогатной матери, Кейт не сможет иметь детей. Она бесплодна.

Эшли отстранилась от меня и стала смотреть во тьму, на шоссе. Нащупала на тумбочке сигарету.

– Мне очень жаль, – сказала она. Какая-то напряженная нотка прозвучала в ее голосе.

– Она жива. Вот что важно.

(На самом деле, Кейт молчала, пока доктор сообщал мне эти печальные новости. Она лежала в постели и смотрела на меня, не мигая, без сомнения, пытаясь угадать мою реакцию по выражению лица. Она хотела знать, не иссякнет ли мое сочувствие, не брошу ли я ее на этих белых больничных простынях.)

– Я знаю, каково ей сейчас, – сказала Эшли.

– Ты дрожишь.

– Я знаю, каково ей сейчас, Скотт, потому что мне сказали то же самое после рождения Адама. Возникли осложнения. Я больше не могу иметь детей.

Движение на шоссе усилилось, полосы света бежали по шершавому потолку номера. Мы сидели в тени и смотрели друг на друга, словно заблудившиеся дети, а потом снова обнялись.

Утром мы начали собираться в дорогу, возвращались обратно в Миннеаполис. Эшли ненадолго вышла из номера, пока я брился.

Выскользнула за дверь, думая, что не замечу.

Я смотрел из окна, как она пересекала стоянку, увернулась от заднего бампера цветочного фургона, вынула из сумочки сложенный носовой платок, поцеловала этот мятый сверток и выбросила его в открытый мусорный бак.

Я отплатил взаимностью в тот же день: позвонил Сью Чопра и сказал, что больше на нее не работаю.

Время – это стрела, однажды сказала мне Сью Чопра. Оно летит в одном направлении. Если соединить огонь и дрова, то получишь пепел. Но если соединить огонь и пепел, то дров не появится.

Мораль – та же стрела. Если прокрутить, к примеру, фильм о Второй мировой войне в обратную сторону, то вся ее нравственная сторона вывернется наизнанку. Союзники подписывают мирный договор с Японией и немедленно бомбят Хиросиму и Нагасаки. Нацисты извлекают пули из голов изможденных евреев и возвращают им цветущий вид.

Проблема с тау-турбулентностью, говорила Сью, состоит в том, что она перемешивает эти парадоксы в повседневной жизни.

Вблизи Хронолита святой может оказаться опаснейшим из людей. А грешник, вероятно, куда более полезным.

Через семь лет после событий в Портильо, когда военные монополизировали производство компьютерной техники и коммуникаторов, подержанный процессор приличного качества в открытой продаже тянул не меньше чем на две сотни баксов. Педаль ^[27] для «Стратокастера» от «Марквиз Инструментс» 2025 года выпуска несколько превосходила нынешние аналоги по скорости и надежности, а вот что касается цены, то стоила она дороже золотого слитка. У меня в багажнике таких было пять.

Я вез свои педали и коллекцию лишних разъемов, экранов, спутниковых антенн, кодеров и внешних устройств на уличный базар возле Николлет Молл ^[28]. Было приятное, ясное летнее утро, и даже пустые окна Халприн Тауэр – заброшенной в разгар строительства, после того как в прошлом январе прекратилось финансирование, – наверху, среди относительно чистого воздуха, казались жизнерадостными.

Бездомный разложил одеяло на моем обычном месте у фонтана, но не стал возражать, когда я попросил его подвинуться. Он понимал, что к чему. Торговые места ревностно охранялись, а старые продавцы пользовались уважением. Многие обитатели Николлет находились здесь с самого начала кризиса, когда местные копы славились тем, что заставляли соблюдать законы о борьбе с торговлей под дулом пистолета. В таких испытаниях рождается сплоченность. Все мы друг друга знали, и хотя без конфликтов не обходилось, торговцы, как правило, уважали и охраняли места друг друга. Ветераны занимали лучшие точки, новички получали то, что оставалось, и часто месяцы или даже годы ждали случая занять более удобный пятачок.