Моя сестра - читать онлайн книгу. Автор: Мишель Адамс cтр.№ 40

Я раскрываю рот, но не успеваю ничего сказать. Вместо этого до нас долетает вопль, пронзительный и резкий.

– Нееет! Нееет! – Безысходные крики, как будто ребенка бьют, или котенок задыхается. Я отпускаю Джойс и, делая крутой вираж, взлетаю по лестнице на неизвестную территорию. Иду на вой, огибая перила лестницы, справа от меня – тупик с маленьким столиком. – Дышииии!

Я бегу, слышу, что Джойс плетется за мной, зовет Фрэнка. Я подхожу к открытой двери. В комнате темно, занавески опущены. Элли на кровати, раскачивается из стороны в сторону, завывая. Под ней я вижу отца. Я видела достаточно смертей, чтобы определить, что он не жив. Я подхожу ближе и смотрю в его мертвые, приоткрытые глаза. Я знаю, что нет смысла пытаться его спасти. Он умер много часов назад, и вида двух пустых сосудов на прикроватном столике – из-под валиума и скотча – достаточно, чтобы понять, что это самоубийство. Я беру бутылочку из-под таблеток, на которой нет названия. Она моя.

Отступаю назад, я ничем не могу помочь. Комната бросается мне в глаза фрагментами, точно снимками старинной камеры: тяжелые вельветовые шторы, смятый халат у торца кровати, коричневое покрывало, пустой графин для воды. Я прячу бутылочку в карман джинсов и осторожно пячусь назад. Джойс ковыляет по лестничной площадке, когда я отхожу к двери.

– Вызови «скорую», – негромко говорю ей, когда она подходит. Джойс вскрикивает, когда видит его, пошатнувшись, и я успеваю подхватить ее. – Вызывайте «скорую», – повторяю я. Последний взгляд на Элли – она молотит руками по кровати, потеряв рассудок. Как дикий зверь, она бьет нашего мертвого отца в грудь. Теперь мы сироты, понимаю я, еще кое-что объединяет нас. Что я могу сделать? Ничего. Я не могу спасти его. Я не могу спасти ее. Сейчас, как, впрочем и всегда, я могу спасти только себя.

Я бегу по основной лестнице вниз, а потом наверх, к своей спальне, и вижу, что моя сумка стоит там, рядом с кроватью, готовая к отправлению. Выглядит нетронутой. Хватаю ее, не обращая внимания на суматоху в прилегающей комнате и крики, которые доносятся сюда через вентиляцию. Выхожу через дверь, отталкивая ее так, что она громко врезается в лепнину. Слышу хруст, что-то сломалось, посыпалось на пол, но я уже на лестнице, слетаю вниз без малейших раздумий. Просочившись через дверь черного входа и направляясь к передней части дома, я вижу Фрэнка, бегущего к главному входу. Я пережидаю, чтобы он прошел мимо, и тогда иду дальше. До сих пор слышны крики Элли. Она в истерике, несет какую-то бессмыслицу. Я думаю, что, возможно, я должна остаться, и – хотя я прекрасно знаю, что мне это не удастся, – попытаться ей помочь. Но это будут напрасные старания.

Я кидаю сумку на место пассажира в машине Элли и забираюсь в нее сама. Ключи на месте. Шины скрипят по гравию, пока я еду к выезду, направляясь в аэропорт. Впереди деревня, здание, которое должно было быть моей школой. Всего несколько минут езды до могилы женщины, на которую я так похожа. Я смотрю в зеркало заднего вида на дом, который должен был быть моим, а теперь исчезает в прошлом, совсем как и Элли, и я впервые понимаю, что то, что осталось позади, не подлежит восстановлению.

После прохождения паспортного контроля я занимаю тихий угол, который никто не хочет занимать, потому что с него плохо видно выходы на посадку. Я купила новый телефон, одноразового использования, который я выброшу сразу же, как только доберусь домой. А потом сменю номер. Вставляю свою старую сим-карту и жду, пока телефон загрузится. Через тридцать секунд получаю семнадцать уведомлений о пропущенных звонках. Все звонки от Антонио. Слезы, которые душили меня по пути в аэропорт, снова подступают к глазам, так что я опускаю телефон и стираю их с лица. Мои глаза горят, они такие красные и раздраженные, что у меня все расплывается. Я знаю, что нужно позвонить Антонио, и даже предпринимаю пару попыток набрать его номер. Проходит половина часа, а я все еще не позвонила.

Иду в туалет и умываюсь. Женщина у соседней раковины, наблюдая за мной, понимает, что у меня проблемы. Она раздумывает, не подойти ли ко мне, такая добрая самаритянка, которой можно поплакаться в жилетку, поэтому я хватаю бумажное полотенце и уношу оттуда ноги. Покупаю кофе и пью его, пока он не остыл, вновь обжигая губы и язык. В голове пульсирует, не знаю, это из-за моего воспаленного от наркотика мозга или из-за того, что я наделала в результате. Нахожу свободное место у киоска с сувенирами, где шум аэропорта не такой оглушающий. Беру в руку новый телефон. Нет смысла тянуть. Ничего не изменится. Набираю номер Антонио.

– Я люблю тебя. – Первое, что произносит он, причем на английском. В его голосе нет ни злости, ни противостояния. – Я так сочувствую насчет вчерашнего. – Это все только ухудшает, если бы он хотя бы был зол на меня, я бы могла сказать, что это нечестно. Что бы Элли ему ни наплела, он все проглотил, как ребенок молоко.

– Я… – Я не могу подобрать слов. Хочу рассказать ему все и заслужить прощение, и в то же время не могу признать, что наделала. Единственное, что у меня выходит, – это пустить слезу по щеке. – Я… – вновь начинаю фразу, но голос надломился, ни к чему пытаться это скрыть. Еще одна добрая женщина делает движение в мою сторону, поэтому я отворачиваюсь и, шатаясь, иду к выходу. Большой знак на нем гласит «Использовать только в чрезвычайных ситуациях».

– Ничего не говори. Все нормально. Я должен был поехать с тобой. Должен был быть там. – Я слышу, что он злится сам на себя. Как будто он не поехал по причине собственного эгоизма.

– Я бы хотела, чтобы ты был здесь, – бессвязно говорю я, с носа у меня тянется тонкой ниткой сопля. Даже не знаю, почему мне себя так жалко, потому что все, о чем сожалею, я сделала сама. Переспала с Мэттом и бросила Элли, когда она нуждалась во мне больше, чем когда-либо.

– Я буду в аэропорту, встречу тебя, – говорит он.

И он там. Без цветов или вычурных подарков. Просто он, в своей кожаной куртке, против которой я всегда протестовала, заявляя, что ненавижу ее. Но когда я вижу ее, меня вдруг охватывает знакомое ощущение. Он протягивает мне руки, и я хватаюсь за него, в ноздри врывается запах кожи и чеснока. Он обвивает меня руками и шепчет мне на ухо что-то неразборчивое, смесь английского и итальянского. Но я различаю одну фразу:

– Я всегда буду рядом с тобой.

Вдруг все, что происходило в наших отношениях, становится неважным. Как будто ссор и проблем и не существовало. Кто-то всегда будет рядом со мной, кажется, мне это предлагают? Я с этим справлюсь, да? И не важно в общем-то, кто предлагает. На некоторое время я становлюсь самой собой.

А дома, как я посмотрю, акценты сместились. Бутылки из-под пива скопились у раковины, на белой кухонной плитке размазан соус от пиццы. То, чего здесь обычно не бывает. Но меня не раздражает ни это, ни даже то, как беспорядочно раскиданы подушки на диване. Как и то, что он, видимо, спал прошлой ночью на нем. Всяко лучше, чем то место, где спала я.

– Добро пожаловать домой, – шепчет он. – Здесь ты на своем месте. – Он прижимается ко мне, но чувство облегчения, что я с ним, а не с ними, уже не такое острое, как в аэропорту. Я становлюсь более похожей на обычную себя и думаю теперь, что я у себя дома, и начинаю подозревать, что он может учуять запах Мэтта на мне, повинуясь некому примитивному инстинкту.