Моя сестра - читать онлайн книгу. Автор: Мишель Адамс cтр.№ 21

– Может нам остановиться? – спрашивает Элли, хотя уже остановила машину. Она напряженно смотрит на кровь, растекшуюся по дороге. – Ты доктор. Может, ты сможешь что-то сделать. – В ее голосе звучит нотка гордости, так что у меня практически возникает желание попробовать.

– Нет. Поехали, – говорю я. Я вижу, как врач «неотложки» бежит с дефибриллятором. Другой разрезает одежду и прикладывает электроды к пострадавшему. «Разряд!» Тело подскакивает, и они начинают непрямой массаж сердца.

– Кажется, у него травма головы. – Она ждет от меня подтверждения.

– Он не выживет.

– Правда? – Она улыбается мне и потирает руки. Она опять впечатлена, хотя бы немного, и я наслаждаюсь этим редким моментом, она восхищена мной. Пользуюсь ее хорошим настроением, чтобы напомнить и ей, и себе, зачем я сюда приехала.

– Знаешь, этот разговор должен когда-то состояться, Элли. Я хочу знать, что случилось.

Она смотрит на свои руки, бросает на меня неловкий взгляд. Потом она поворачивается к окну и вырубает двигатель автомобиля.

– Может быть, – шепчет она, от ее дыхания запотевает стекло. – А может, и нет.

Когда мы подъезжаем к дому, я замечаю его крышу, возвышающуюся над деревьями. Теперь, когда я знаю, где она может быть, я могу различить ее среди окружающей зелени, дом в ней как будто спрятан. Элли останавливается у обочины дороги неподалеку от въезда. Даже здесь до нас доносится щебетание птиц. Она смотрит на холмы вдали.

– Элли, что такое? – Мы сидим в тишине, прерываемой только далеким гулом самолета.

– Так ты уверена, что он умер? – спрашивает она, имея в виду велосипедиста. Медики сдались после пятиминутных попыток вернуть его к жизни. Мы подождали, посмотрели, как разворачиваются события. Перед тем как мы уехали, медики упаковали его тело в специальный черный пакет.

– Да, я уверена.

– Какая досада, – она поворачивается к пейзажу и показывает на него пальцем. – Когда случается что-то плохое, нужно место, где можно восстановиться, забыть обо всем. Такое, как это. Здесь можно притвориться, что ты где-то не здесь. Разве этот вид за окном не прекрасен? – говорит она, прислонившись головой к стеклу. – Я прихожу сюда иногда, чтобы просто полюбоваться. Это похоже на побег.

Я смотрю на просторы, глаза скользят по камням, выступающим из земли. Она права. Здесь красиво.

– Эти холмы будто бы бесконечны.

– Да, Элли. Так и есть.

– Если бы только здесь не было вот этого. – Она указывает на величественное здание, про которое я сначала подумала, что это церковь, большое и белое, со шпилем, торчащим на верхушке. Оно будто растягивается на все четыре стороны и, возвышаясь на вершине холма, нависает над всем остальным под надежной защитой плотного ряда деревьев по периметру.

– Но теперь оно заброшено. Уже хоть что-то.

– Мне оно не показалось заброшенным. Что это за место? – Подумав, я понимаю, что это не церковь. Слишком большое. Что за здание такого размера будет спрятано среди шотландских холмов? Когда облако уходит, солнце отражается в окнах, принимая неровную форму битого стекла. Здание такое огромное, что, кажется, будто оно бросает тень на все вокруг.

Но Элли перестала меня слушать, вместо ответа включив двигатель. Мы петляем по дороге, ведущей к дому. Я замечаю, что вывеска «Матушка Гора» раскачивается от небольшого ветра. Трясемся по въездной дороге, черные железные ворота открываются к нашему приезду. Я слышу только шуршание шин по земле. Ни единого звука изнутри, никаких признаков жизни. Дом затаил дыхание и ждет моего приближения.

Из прохладного вечернего воздуха мы попадаем в еще более холодный воздух прихожей. Лица моих предков на картинах уставились на меня, их строгие клювообразные носы ставят под сомнение мое право находиться здесь. Где-то в доме играет музыка. Я кажется уже слышала ее раньше. Женщина поет арию, скорбную и такую печальную. Элли напирает, тянет меня вперед, к посмертному знакомству, которое должно было случиться лет эдак двадцать девять назад.

– Элли, – говорю я в последней попытке протеста. Отталкиваю ее немного, но она больше и сильнее меня, и хватка только лишь усиливается. Ногти впиваются в мое запястье.

Она тащит меня по коридору, и мы врываемся в гостиную, нарушая все негласные правила почтения к почившей. Сама комната словно бы тоже пребывает в трауре: светло-бежевые оттенки и пастельные шторы с цветочным принтом смотрятся темными и безрадостными, будто цветы стыдятся своего веселенького вида. Солнце здесь тоже не показывается. Диванчики раздвинуты в стороны, чтобы дать пространство блестящему черному гробу с витиеватыми ручками, установленному в центре комнаты на трехногие стульчики, украшенные орнаментом из роз и ликов ангелов. Но когда Элли входит за мной в комнату, я вижу то, к чему я совсем не готова. Мой отец стоит здесь и читает заупокойную молитву перед своей женой.

– Элеанор, Айрини.

Ему тяжело стоять, он шепчет что-то в сторону гроба.

– Я не слышал, как вы вошли, – говорит он и подходит к колонкам, выключая музыку. Смотрит на меня, но я не могу поднять на него глаз.

– Это была любимая музыка твоей матери, – объясняет отец. И я вспоминаю, что у Элли в машине играла та же мелодия. Он протягивает руку к телу. Возможно, он убирает выбившуюся прядку волос со слишком уж сильно накрашенного маминого лица. Не знаю, что именно он делает, но больно видеть то, как он смотрит на ее тело. С такой любовью. Его влажные глаза полны слез, которые отец упорно сдерживает.

– Вот она, – расплывается в улыбке Элли, подталкивая меня вперед и игнорируя отца. Я смотрю на него, и на секунду наши взгляды пересекаются. Я первая отвожу взгляд.

– Посмотри на ее лицо, – подгоняет она меня. – Смотри, какой странной они ее сделали. Уверяю тебя, да поклясться готова, что они вкололи ей ботокс.

Она стоит сзади, не давая мне отойти назад. Я чувствую ее руки рядом со своим телом, она крепко держит меня, ногти впиваются в мои руки даже через ткань одежды.

– Ты что, даже и не посмотришь? – говорит она, напирая на меня весом своего тела, ее дыхание щекочет мои волосы. Она нетерпелива, как ребенок, жаждущий продемонстрировать новую игрушку. Она оборачивается на отца, щелкает языком, как будто говоря «Ох, как же с ней трудно». Такая же, как всегда, эта девчонка. Сплошные проблемы. Слава богу, мы вовремя смогли избавиться от нее. Но он ничего не говорит. Он продолжает смотреть на меня, но не пытается заговорить. Отец наблюдает за мной, потом за Элли, потом его взгляд возвращается ко мне. Снова две сестры вместе, словно бы он попал в прошлое.

Я делаю шаг, а он отходит назад, переводя взгляд на пол. Элли хватает мои руки, ее наручные часы задевают меня по кости, сильно поцарапав кожу. Я вздрагиваю от боли, но она толкает меня, заставляя коснуться края гроба. Чувствую, как он пошатнулся. Мы обе задерживаем дыхание, боясь, что он сейчас перевернется, но я привожу его в равновесие, пальцами касаясь мягкого сатина, руки Элли сдавливают мои.