– Она не захотела оставить ее в классе?
– Нет. Сказала, что черепашка, наверное, соскучилась по своей маме.
У меня в горле встал ком.
– Да, все правильно.
– Но мы с Бодхи все равно придумали ей имя – Эд.
– Черепашка Эд?
– Сначала мы хотели назвать его Марко.
– А как вы узнали, что это мальчик?
– Просто узнали, и все.
Несмотря на мучения последних двух дней, я невольно улыбнулся.
Улыбка была недолгой.
Пока я убирал остатки пиццы в холодильник, позвонила Вивиан. Когда на экране моего телефона высветилось ее фото, мое сердце заколотилось. Лондон в гостиной смотрела телевизор, я вышел в патио через кухню. Прежде чем ответить на звонок, я постарался взять себя в руки.
– А, привет. – Я старался говорить так, словно ничего не произошло. – Как ты?
Она помолчала.
– У меня все хорошо. А у тебя?
– Было немного не по себе, – признал я. – Но сейчас все нормально. Где ты?
Она явно задумалась, стоит ли отвечать, и наконец произнесла:
– Я в Тампе. А Лондон рядом? Или уже купается?
– Еще нет. Она в гостиной.
– Можно мне с ней поговорить?
Я постарался выровнять дыхание.
– А тебе не кажется, что сначала поговорить надо нам?
– Неудачная мысль, Расс.
– Почему же?
– Потому что я понятия не имею, о чем ты хочешь поговорить.
– Что хочу сказать? Хочу, чтобы ты дала нам еще один шанс, Вивиан. – Я не обращал внимания на мертвую тишину на другом конце телефонной линии. – Я по-прежнему не понимаю, что происходит. Как можно все исправить? Надо сходить к психологу…
Ее голос зазвучал напряженно:
– Пожалуйста, Расс, можно мне поговорить с Лондон? Я по ней соскучилась.
А по мне нет? Или ты сейчас с Уолтером?
Перед глазами сразу встало видение: моя жена звонит из люкса в отеле, Уолтер смотрит телевизор в гостиной, и мне остается лишь войти в дом и позвать дочь к телефону.
– Мама звонит, Лондон. Хочет с тобой поздороваться.
Я не удержался и подслушал их разговор. Я слышал рассказ Лондон о том, как прошел день, о найденной черепашке. А потом она произнесла: «Я тебя люблю» – и спросила, когда мама вернется. Что ответила Вивиан, я не слышал, но, судя по выражению лица Лондон, ответ ей не понравился. «Ладно, мамочка. Я тоже по тебе скучаю. Завтра поговорим».
Вивиан знала, что я обычно выключаю мобильный, когда ложусь спать. Давние привычки неискоренимы, поэтому перед сном я машинально сделал это. А утром, включив телефон, увидел, что Вивиан оставила мне два голосовых сообщения.
– Я понимаю, ты хочешь поговорить, но давай сделаем это, когда оба будем готовы. Не представляю, что еще тебе сказать. Но я хочу, чтобы ты знал: я не хотела тебя обидеть. Я сказала все как есть, потому что считаю, что обманывать тебя бессмысленно.
Я звоню из-за Лондон. Я сбиваюсь с ног с этим переездом офиса, общественным каналом Уолтера и поездками. Нам еще остался колумбийский отрезок пути, в выходные мы вылетаем в Нью-Йорк. И поскольку я постоянно в разъездах, будет лучше, если на некоторое время Лондон останется с тобой. Я хочу сначала устроиться здесь и подготовить комнату для нее, а на это сейчас совершенно нет времени. В общем, мне кажется, пока не стоит объяснять Лондон, что происходит. Ей и без того хватает стрессов в школе, я знаю, как она устает. И потом, мы должны вместе поговорить с ней. Подожди, сейчас перезвоню. Иначе выключится голосовая почта.
Во втором сообщении она продолжила с того, на чем остановилась:
– Сегодня я консультировалась с психологом о том, как лучше сказать Лондон. По ее словам, мы должны дать ей понять, что для нас будет лучше некоторое время пожить врозь, но не упоминать о разводе. И конечно, акцент надо делать на том, что Лондон тут ни при чем и мы оба любим ее. В общем, нам есть что обсудить при встрече, но ты должен знать: на первом месте для меня интересы Лондон. Нам еще предстоит выбрать подходящее время для ее переезда в Атланту. – Она помолчала. – Вот, кажется, и все. Всего хорошего.
Всего хорошего?
Она серьезно? Сидя на краю постели, я прослушал сообщения несколько раз. Видимо, искал хоть какие-нибудь признаки того, что я ей небезразличен, но ничего подобного не услышал. Зато понял, чего хочет Вивиан, делая вид, будто заботится о Лондон, и этот маневр меня взбесил. Пока я думал об этом, телефон зазвонил.
– Привет, – сочувственным тоном сказала Мардж. – Вот, звоню узнать, как ты.
– Еще семи часов нет.
– Я в курсе. Но я беспокоюсь за тебя.
– Я… в ярости.
– В чем дело?
– Вивиан оставила мне пару сообщений. – Я пересказал ей содержание.
– Ну ничего себе. Значит, вот что тебя разбудило? А не чашка ароматного кофе? Кстати, о кофе: я уже сворачиваю к твоему дому. Открывай дверь.
Я вышел из спальни и побрел вниз по лестнице. К тому времени, как я открыл дверь, Мардж уже выбралась из машины, держа в руках два пластиковых стакана. Она была одета по-офисному.
– Сварить кофе я мог и сам, – сказал я.
– Знаю, но мне хотелось тебя увидеть. Ночью удалось поспать?
– Часа четыре…
– И мне не спалось.
– Поздно легла из-за Лиз?
– Нет, беспокоилась за тебя. Пойдем в дом. А Лондон встала?
– Еще нет.
– Может, я ее разбужу, а ты пока выпьешь кофе?
– Я не беспомощный.
– Знаю, – кивнула она. – Скорее даже наоборот. Ты держишься гораздо лучше. Будь я на твоем месте…
– Не преувеличивай.
Мардж ласково коснулась моей щеки.
– Мне же не пришлось уговаривать тебя не прыгать с водонапорной башни.
Благодаря кофе и помощи Мардж, к тому времени, как снова повез Лондон в школу, я чувствовал себя немного лучше, чем накануне. Сидя на заднем сиденье, она без умолку болтала о том, что видела во сне – кажется, лягушку, которая меняла цвета. И я понял: ее невинный щебет – как раз то, что мне сейчас нужно.
После возвращения домой я заставил себя выйти на пробежку. Я не бегал с того дня, как Вивиан объявила о своем уходе. Пропустив несколько тренировок впервые с тех пор, как возобновил их, я надеялся, что физическая нагрузка немного приведет меня в норму. На пробежке я чувствовал себя неплохо и добавил к обычной дистанции несколько миль. А после, когда принимал душ, вновь поймал себя на мысли о Вивиан. Недавняя ярость утихла, сменившись невыносимой горечью.