— Сожалею насчет коня, — сказал он. — Я
целился в тебя. Но эти проклятые ветры…
К этому времени я заметил нишу и направился к ней, взяв с
собой камень в качестве щита. Из этой клинообразной трещины я смотрел, как он
вставляет стрелу.
— Трудный выстрел, — сказал он, поднимая
оружие. — Вызов моему искусству снайпера. Но, разумеется, стоящий усилий.
У меня еще много стрел.
Он засмеялся, прицелился и выстрелил.
Я нагнулся пониже, держа перед собой камень, но стрела
ударила на полметра вправо.
— Я в некотором роде догадался, что может
случиться, — заметил он, снова готовя свое оружие. — Надо было,
однако, изучить ветры.
Я огляделся кругом, ища камни помельче, чтобы можно было как
прежде использовать их в качестве боеприпасов. Поблизости никаких не было.
Тогда я подумал о Камне. Предполагалось, что он будет действовать, спасая меня
в присутствии непосредственной опасности. Но у меня было странное ощущение, что
для этого требовалась близость и что Бранд знал это и воспользовался этим
явлением. И все же не мог бы я еще что-нибудь с ним сделать, чтобы помешать
Бранду. Он казался слишком далеким для фокуса с параличом, но я его однажды
побил, управляя погодой. Я гадал, насколько далеко была гроза. Я потянулся к
ней. Я увидел, что для установления условий необходимых для того, чтобы
притянуть на него молнию, потребуются минуты, которыми я не обладал. Но ветры —
это другое дело. Я потянулся за ними, почувствовал их…
Бранд был почти готов снова выстрелить. В проходе начал
визжать ветер.
Не знаю, где приземлилась его следующая стрела. Но нигде
поблизости от меня. Он снова принялся готовить оружие. Я начал устанавливать
факторы для удара молнией…
Когда он приготовился и снова поднял оружие, я опять поднял
ветры. Я увидел, как он целится, как он сделал вдох и задержал его. Затем он
опустил арбалет и пристально посмотрел на меня.
— Мне только что пришло в голову. У тебя этот ветер в
кармане, так ведь? Это нечестно, Корвин, — он огляделся кругом. — По
идее, я должен найти опору, где это не будет иметь значения… Ага!
Я продолжал работать, устанавливая факторы, чтобы спалить
его, но условия еще не были готовы. Я посмотрел на небо, в эту красно-черную
полоску, над нами сформировалось что-то вроде тучи. Скоро. Но пока еще нет…
Бранд снова растаял и исчез. Я лихорадочно искал его повсюду.
Затем он оказался передо мной. Он перебрался на мою сторону
прохода. Он стоял метрах в десяти к югу от меня, с ветром в спину. Я знал, что
не смогу вовремя спалить его. Я подумывал, не бросить ли свой камень. Он,
вероятно, пригнется, а я выброшу свой щит. С другой стороны…
Он поднял оружие к плечу.
— Увертку! — крикнул у меня в уме мой собственный
голос, пока я продолжал возиться с небесами.
— Прежде, чем ты выстрелишь, Бранд, скажи мне одну
вещь. Ладно?
Он поколебался, затем опустил оружие на несколько дюймов.
— Какую?
— Ты правду мне говорил о том, что случилось — с отцом,
Лабиринтом, приходом Хаоса?
Он откинул голову и рассмеялся серией коротких, лающих
смешков.
— Корвин, — заявил он затем, — даже сказать
не могу, как мне приятно видеть, что ты умрешь не зная чего-то, что для тебя
так много значит.
Он снова рассмеялся и начал поднимать оружие. Я как раз
двинулся, чтобы швырнуть свой камень и броситься на него. Но ни один из нас не
завершил обоих действий.
Над головой раздался громкий пронзительный крик и кусок
неба, казалось, отделился и упал на голову Бранда. Он завизжал и выронил
арбалет. Он поднял руки оторвать напавшую на него вещь. Красная птица,
рожденная от моей крови и от отцовской руки, вернулась защитить меня.
Я бросил камень и двинулся на него, выхватывая на ходу меч.
Бранд ударил птицу и она улетела прочь, набирая высоту, кружа над ним для
нового броска. Он поднял обе руки, прикрывая лицо и голову, но не раньше, чем я
увидел вытекавшую из его левой глазницы кровь.
Он снова начал таять, даже когда я бросился к нему. Но птица
опустилась, как бомба, и ее когти снова ударили Бранда по голове. Затем птица
тоже стала таять. Бранд тянул руку к своей красной нападающей, и был дран ей,
когда они оба исчезли.
Когда я добрался до места действия, единственное, что
осталось, это брошенный арбалет, и я вдребезги разбил его сапогом.
«Еще нет, еще не конец, черт побери! Сколько еще ты будешь
мне досаждать, брат? Как далеко я должен буду зайти, чтобы довести это до конца
между нами?»
Я спустился обратно на тропу. Звезда еще не умерла, и я
должен был закончить работу. Иногда я думаю, что занимаюсь не тем делом.
Глава 7
Чаша белых конфет.
Пройдя перевал, я рассматривал лежащую передо мной долину.
По крайней мере, я предполагал, что это была долина. Я не мог увидеть ничего
под ее покровом из облака тумана. В небе одна из красных искр, превращалась в
желтую. Другая в зеленую. Это меня немного приободрило, так как небо вело себя
схожим образом, когда я навестил край всего — напротив Двора Хаоса.
Я нацепил на себя свой вьюк и начал спускаться по тропе.
Когда я шел, ветры ослабли. Вдали я расслышал громыхание грозы, от которой
бежал. Я гадал, куда делся Бранд? У меня было такое ощущение, что я его
какое-то время не увижу.
На пути вниз, когда туман только-только начал подползать и
виться вокруг меня, я заметил древнее дерево и срубил себе посох. Дерево,
казалось, пронзительно вскрикнуло, когда я отсек его сук.
— Черт тебя побери! — раздалось из него что-то
похожее на голос. — Ты разумное? Я сожалею.
— Я потратило долгое время на выращивание этой ветви.
Полагаю, ты собираешься ее сжечь?
— Нет. Мне нужен посох. Впереди у меня долгий путь.
— Через эту долину?
— Совершенно верно.
— Подойди ближе, чтобы я лучше могло почувствовать твое
присутствие. На тебе есть что-то пылающее.
Я сделал шаг вперед.
— Оберон! — воскликнуло оно. — Я знаю этот
Камень!
— Не Оберон, — поправил я. — Я его сын.
Камень я ношу, однако, по его поручению.
— Тогда возьми мою конечность и получи с ней мое
благословение. Я укрывало твоего отца в течение долгого времени. Видишь ли, он
посадил меня.
— В самом деле? Сажать дерево — одно из немногих дел,
за которыми я не видел отца.