Будущее: рассекречено. Каким будет мир в 2030 году - читать онлайн книгу. Автор: Мэтью Барроуз cтр.№ 47

Конфликт зачастую порождает еще больший конфликт, и это, наряду с разрушениями и смертями, пожалуй, худшее его свойство. Специалисты по конфликтам оценивают вероятность появления новых столкновений на почве старых в 40 % в первые 10 лет после их окончания ^{176}. Даже после прекращения боевых действий экономическое развитие чаще всего идет медленно, и это крайне негативно сказывается на поддержке населением демократического правительства, даже если она и наблюдается. Гражданская война в Сирии удручает особенно: все началось так обнадеживающе, с мирных в основном демонстраций, которые поддерживало большинство. Движения гражданского сопротивления – например, то, которым руководил Ганди против британского господства в Индии, – часто приводят к приходу к власти демократического правительства. К сожалению, волнения в Сирии не только переросли в вооруженный конфликт с появлением радикально настроенных исламистов-суннитов. В него также оказались втянуты внешние силы, что сделало изначально внутригосударственный конфликт международным. Сирия находится на тектоническом разломе между шиитами и суннитами, который наблюдается у многих наций Ближнего Востока, так что конфликт перешел в противостояние двух сект. Режим Башара аль-Асада использовал страх, чтобы получить поддержку основных меньшинств, включая друзов, алидов и все увеличивающееся количество христиан. Асад увеличил влияние сект, оперевшись на военизированные группы самообороны, состоящие в основном из его сторонников-алидов. В ответ на это среди оппозиции выросло число и значение боевиков-салафитов и джихадистских группировок, связанных с «Аль-Каидой» или сочувствующих ей.

Сирийский конфликт становится опосредованной войной для Саудовской Аравии и Ирана ^{177}, что в некотором смысле напоминает испанскую гражданскую войну в 1930‑е гг., когда внешние коммунистические и фашистские силы участвовали во внутреннем испанском конфликте и сражались друг с другом. В новой региональной холодной войне Саудовская Аравия встала на сторону антиасадовской оппозиции и призывает к смене режима, чтобы лишить Тегеран главного арабского союзника и отрезать «Хезболле» пути снабжения, проходящие через Сирию. Иран, опасаясь ослабления собственной позиции, взял на себя активную роль по поддержке режима Асада. Иран заручился поддержкой «Хезболлы», чтобы достичь своих целей. Чем дальше, тем больше происходящее в стране объясняется региональными геополитическими интересами.

Еще худшим поводом бить тревогу становится поток беженцев и все большее присутствие в регионе сил «Аль-Каиды». В конце 2013 г. более 2 млн человек бежали из Сирии и более 4 млн человек были вынуждены сменить место проживания внутри страны. В Ираке силы «Аль-Каиды» вновь получили поддержку, что ухудшило и без того непростые взаимоотношения сект в стране. Ливан находится перед лицом надвигающейся катастрофы, если напряженность между сектами будет и дальше расти. К тому же на страну оказывает огромное давление поток сирийских беженцев. Иордания также столкнулась с серьезными экономическими последствиями притока беженцев.

На региональном уровне сектантство в Сирии становится серьезным фактором радикализации. Сара Ассаф – ливанка, регулярно пишущая в Twitter о сирийской гражданской войне. В ноябре 2013 г. она рассказала, как ситуация катится по наклонной и растут радикальные настроения даже среди умеренных мусульман вроде нее.

Выпустив однажды джинна исламистских сект из бутылки, можно ли загнать его обратно? ^{179} Если Сирия пойдет по пути подобных гражданских конфликтов, закончится война нескоро, а значит, приверженность сектам будет возрастать. По мнению некоторых ученых, это может продолжаться «больше девяти лет», даже дольше средней продолжительности большинства гражданских войн (шесть лет) ^{180}. И непохоже, что у повстанцев есть хорошие шансы на победу. «Даже при поддержке других государств вероятность успеха кровавых восстаний подобного рода за период с 1900 по 2006 г. составляла не более 30 %. Количество жертв, разрушений и беженцев будет расти, что может привести к гуманитарной катастрофе еще большего масштаба, чем та, которую мы имеем на сегодняшний день» ^{181}.

К сожалению, рушащаяся экономика Ближнего Востока не улучшит ситуацию. Уровень рождаемости падает, но «молодежный бугор» сохранится до 2030 г. Немногие мировые инвесторы вышли на ближневосточный рынок еще до конфликта, а теперь большинство подумают лишний раз, прежде чем рисковать, посмотрев на творящееся насилие. Традиционно привлечь инвестора могло мало что, за исключением энергетики, туризма и недвижимости. С «арабской весны» 2011 г. туристический рынок в таких странах, как Египет, рухнул. Многие ближневосточные государства сильно отстают в плане технологий, и регион принадлежит к числу наименее интегрированных в торговлю и рынок финансов.