Будущее: рассекречено. Каким будет мир в 2030 году - читать онлайн книгу. Автор: Мэтью Барроуз cтр.№ 15

К беспокойству по поводу сбора и конфиденциальности информации начинают добавляться опасения экономических последствий интернет-революции, особенно тех, что ожидают нас в будущем. McKinsey провела несколько лет назад исследование, которое показало, что интернет становится все более важной частью экономики как для развитых, так и для развивающихся стран. Их модели продемонстрировали, что можно достичь роста реального ВВП в среднем на 500 долларов на душу населения за 15 лет. Промышленной революции XIX в. потребовалось 50 лет, чтобы достичь того же результата ^{61}. Часто, как показало исследование, количество созданных рабочих мест существенно превышало число уничтоженных. Но в будущем, судя по всему, экономические преимущества интернет-технологий, таких как робототехника и искусственный интеллект, распределятся менее равномерно. Работодатели будут отдавать предпочтение определенным профессиональным навыкам, а многие другие специалисты лишатся работы. Недавнее исследование показало, что «цифровизация» – массовый переход потребителей, компаний и правительств на сетевые сервисы – увеличила производительность мировой экономики на 193 млн долларов и создала в 2011 г. 6 млн рабочих мест, однако рост занятости в меньшей степени пришелся на развитые страны, чем на развивающиеся: «Восточная Азия, Южная Азия и Латинская Америка из всех регионов получили наибольший рост занятости, здесь в результате цифровых нововведений было создано более 4 млн рабочих мест. Однако введение цифровых технологий мало изменило ситуацию на рынке труда в Северной Америке и Западной Европе». Причина отсутствия существенных положительных изменений в сфере занятости в развитых странах в том, что при росте использования цифровых технологий увеличивается производительность и технологии заменяют квалифицированную рабочую силу, а места для менее квалифицированной перемещаются за границу, где рабочая сила дешевле ^{62}.

Непосредственное отношение к описанной ситуации имеет и растущая обеспокоенность неравенством, свойственным технологической революции. На протяжении нескольких десятилетий в США наблюдалось снижение неравенства уровня доходов, но в 60‑е появилась обратная тенденция, и сегодняшняя ситуация сопоставима с картиной столетней давности времен так называемого Позолоченного века ^[4]. Неравенство обычно растет, когда страны быстро развиваются, но новые технологии, такие как интернет и робототехника, могут тоже способствовать тому, чтобы работающие люди получали меньшую долю от растущего национального дохода. Победителями оказываются те немногие, кому их навыки позволяют выделиться за счет новых технологий, а также корпоративный менеджмент и владельцы компаний. Со временем это может стать источником все большего недовольства, если образование и профессиональное обучение, необходимые для успеха, не будут доступны.

Рост значимости отдельной личности – одна из составляющих более масштабной тенденции рассеивания власти. Это одновременно и причина, и следствие. Например, появление интернет-технологий пошло в целом на пользу отдельной личности. У людей появились возможности, которых пару десятилетий назад не имели даже правительства. С другой стороны, мы получили большую нестабильность, потому что турбулентность носит затяжной характер. Никто не чувствует себя в безопасности – от рядового работника, который может лишиться места из-за возникшей благодаря интернету автоматизации, до генеральных директоров или политиков, чьи карьеры сегодня стали куда короче, чем у их предшественников. В следующей главе я покажу, как сбои на уровне личности, получившей большие возможности, оказывают разрушительное воздействие на международную систему государств, часть которых считали, что уже стали свидетелями конца истории с развалом СССР.

Идея БРИК появилась в 2003 г., когда банк Goldman Sachs отметил рост Бразилии, России, Индии и Китая (БРИК) как зарождающихся экономических сил. Спустя 10 лет «Большая двадцатка» лучше всего воплощает вызов, который был брошен западному доминированию, и показывает количество развивающихся стран. В их число все еще входят такие гиганты, как Китай и Индия, и они вместе влияют на политический и экономический ландшафт. Я вижу в этом часть всеобщей тенденции рассеивания власти (см. главу 1). Большинство работ, посвященных общемировым тенденциям, начинаются с обсуждения государства. И тут возникает эффект тотализатора (какие государства пойдут вверх, а какие вниз), что привлекает большое внимание СМИ.

В основе возвышения новых государств, судя по всему, лежит еще более крупное структурное изменение, а именно изменение природы власти: рассеивание. И главным действующим лицом изменений становится не государство, а человек, личность, получившая большие возможности. Государства ощущают на себе последствия перемен, но дело не только в изменениях. Причина – вертикальная динамика миллионов людей, присоединяющихся к средним классам и обретающих большую значимость и новые возможности благодаря новым технологиям. Все правительства – даже те, что переживают подъем, – постоянно находятся в осадном положении. И эта тенденция усиливается: народы требуют все большего количества и лучшего качества услуг, все большей экономической, экологической и физической безопасности. А правительствам вряд ли под силу выполнить эти требования. Рассмотрим, что же происходит с государствами в свете общей тенденции «рассеивания власти».

Государство никуда не исчезнет. Возможно, мы даже увидим усиление государства в некоторых развивающихся странах. Существует общественный запрос на более высокий уровень государственных услуг, а кого-то ждет рост налоговых поступлений по мере того, как увеличивается благосостояние населения. Главным полем экспериментов станет Китай, где наблюдается усиление общественного запроса на сеть социальной защиты. А в самых развитых государствах с наиболее высоким доходом на душу населения роль государства может уменьшиться: ему будет не под силу соответствовать актуальным требованиям к расходам на социальное обеспечение.

На международном уровне разнообразие государств, не говоря о растущей роли НГО, международных корпораций и влиятельных частных лиц, усложняет задачу создания связного миропорядка. Государство останется основой международной системы – по крайней мере в рамках международных организаций. Мне трудно представить себе, как можно организовать работу Совета Безопасности ООН при участии столь разношерстных действующих лиц, как НГО, международные корпорации и частные лица. Разумеется, все они играют все большую роль в системе Объединенных Наций. Но уже сегодня нам непросто собрать за одним столом все самые важные страны мира. Как же привести к общему знаменателю всех важных негосударственных действующих лиц и при этом заставить Совбез ООН работать?