Парни в гетрах - читать онлайн книгу. Автор: Пэлем Грэнвил Вудхауз cтр.№ 37

А затем произошло нечто, что, как он решил, окончательно захлопнуло мышеловку. В дверь, сопровождаемая пожилым джентльменом с военной выправкой, вошла его матушка.

К этому моменту Арчибальд достиг стадии анчоусов на поджаренном хлебе, и он поведал мне, что четко ощутил, как эти анчоусы обратились в прах у него на языке. Он всегда любил и почитал свою мать и продолжал любить ее и почитать даже после того, как сложившиеся обстоятельства убедили его, что чердак у нее протекает, и мысль, что она станет свидетельницей грядущего спектакля, вонзилась ножом в его сердце.

Он смутно осознал, что Аврелия что-то ему говорит.

– А? – сказал он.

– Я сказала: «Вот твоя мать!»

– Я видел, как она вошла.

– Она выглядит несравненно лучше, тебе не кажется?

– Лучше?

– Ее тревожило, – объяснила Аврелия, – что у нее растет второй подбородок. Как-то днем я застала ее в потоках слез, когда она пыталась убрать его с помощью резинового валика. Пользы абсолютно никакой. Я ей так и сказала. Есть только одно средство против двойного подбородка – новый метод, которым сегодня пользуются решительно все. Во-первых, ты стоишь и пыхтишь по-собачьи двадцать минут. Это укрепляет мышцы шеи. Затем ты делаешь глубокий вдох и без конца повторяешь: «Куикс, куикс». «Ку» не так уж важно, вся соль в «икс». Он воздействует непосредственно на подбородок и горло, подтягивает их и разбивает жировые наслоения.

Зал словно затанцевал вокруг Арчибальда.

– Как?!

– Именно так, – сказала Аврелия. – Конечно, вначале нужно соблюдать осторожность, чтобы ненароком не вывихнуть шеи или не навредить себе как-нибудь по-другому.

– Ты хочешь сказать, – вопросил Арчибальд, давясь каждым слогом, – что все «куиксы», на которых я ее застукал, это всего лишь современные чертовы упражнения для сохранения красоты?

– Так ты ее застукал? И наверное, испытал некоторый шок? В первый раз, когда я увидела, как упражнялась моя тетя, я повисла на телефоне, вызванивая психиатров, прежде чем ты успел бы чихнуть.

Арчибальд откинулся на стуле, тяжело дыша. Несколько секунд он был способен чувствовать только тупую злобу на судьбу, которая походя разбивает наши жизни – и, насколько можно понять, из простого каприза. Приносить себя в жертву из самых лучших побуждений, вот уж чушь собачья, вопияла его душа.

Затем его злость сосредоточилась на Женщине. Женщин, чувствовал он, нельзя спускать с привязи. Никогда не угадаешь, что они сделают в следующую минуту.

И тут же он опроверг этот вывод: ведь он твердо знал, что сделает в ближайшую минуту по крайней мере одна женщина. Мисс Ивонна Малтраверз вот-вот выйдет слева и скажет ему, что он валяет в грязи великое древнее имя Миддлсборо или кого-то там еще.

Арчибальд посмотрел на часы. Стрелки показывали четырнадцать минут десятого.

– Конечно, если надо подобрать животик, – сказала Аврелия, – потребуется другое. Встаешь на четвереньки и ползаешь по комнате, повторяя: «Ууфа-ууфа». Послушай, – перебила она себя, и вновь в зале зазвенел ее серебристый смех. – Кого только теперь не увидишь в этих едальнях! Посмотри на эту бабищу у двери.

Арчибальд проследил направление ее взгляда, и его сердце трижды стремительно отжалось. Мисс Малтраверз стояла на пороге – или, как, без сомнения, предпочла бы выразиться она сама, – в двери в глуб. сц. сл.

Она по очереди вглядывалась в столики.

– Как будто ищет кого-то, – сказала Аврелия.

Если бы чья-то проказливая рука внезапно проткнула шилом сиденье стула моего племянника Арчибальда, он не мог бы взвиться на ноги быстрее. Остается лишь одна надежда, сказал он себе. Конечно, это породит разговоры, но, если он прижмет одну руку к губам мисс Малтраверз и, ухватив другой за шиворот, увлечет ее назад по пути, который она уже прошла, засунет в такси, велит таксисту гнать куда-нибудь подальше, а по пути обронить талантливую артистку из дверцы в манящий угольный люк, он еще может спастись.

План действий, который, как я сказал, мог бы вызвать толки. Аврелия, разумеется, подняла бы брови, немо требуя объяснения. Но он всегда может объяснить, что проделал одно из новейших упражнений для похудания, предназначенное для укрепления трицепсов и удаления избыточного жира с верхних ребер.

Более сходный с пумой из африканских дебрей, чем с Муллинером, Арчибальд одним прыжком пересек зал. И мисс Малтраверз, увидев его, сказала:

– О, мистер Муллинер, я как раз вас искала.

К удивлению Арчибальда, сказала она это шепотом. Во время их предыдущей беседы в погребке ее голос был звучным и могучим – настолько, что нервные посетители дважды выразили вслух свое неудовольствие. Но теперь Арчибальд сумел бы уподобить ее только надтреснутой газовой трубе. И даже этот новый способ общения, казалось, причинял ей боль. Она явно вздрагивала.

– Я хотела сказать вам, миленький, – продолжала она тем же странным приглушенным голосом, – что вышла накладка, если вы меня понимаете. Дело в том, что я, дурочка, слишком уж приняла к сердцу грубые слова мистера Маккалема и днем испробовала новое упражнение для подтягивания подбородка, про которое мне говорила одна знакомая дама. Может, вы о нем слышали. Ну, то, во время которого говоришь «куикс». С первыми тремя «ку» все было хорошо и с первыми двумя «икс» тоже, но я еще и половины третьего «икса» не произнесла, как у меня в горле будто что-то треснуло, и теперь я способна говорить только шепотом, а не то меня ну прямо как щипцами раздирают. Значит, вот так, миленький. Я терпеть не могу разочаровывать мою публику, и такого со мной еще ни разу в жизни не случалось – «Артистка, на которую можно положиться» («Вулверхэмптон экспресс»), – а потому, если вы хотите, я сыграю, но предупреждаю, будет совсем не то. Я не смогу, как вы выразились бы, воздать себе должное. Эта роль требует темперамента, а шепотом всю себя не выразишь. Как-то в Пиблсе от моего голоса две лампы в рампе треснули. Но, как я уже сказала, если хотите, то я пробормочу сцену.

На миг Арчибальд лишился дара речи. И не столько потому, что рот у него все еще был занят анчоусами с жареным хлебом, сколько из-за того, что был сокрушен, обессилен взрывом чувств, какого не испытывал с того дня, когда Аврелия Кэммерли обещала стать его женой.

– И думать не смейте, – сказал он категорично. – Это вообще не понадобилось бы. По непредвиденным обстоятельствам спектакль отменяется. Отправляйтесь прямо домой, голубушка, и натритесь мазью. Чек я вам пришлю утром.

– Меня прямо вот тут прихватывает.

– Еще бы! – сказал Арчибальд. – Ну что же, пока-пока, покедова, наше вам с кисточкой, и да благословит вас Бог. Я буду следить за вашей дальнейшей сценической карьерой с большим интересом.

Пока он возвращался к своему столику, ноги его словно парили над полом. Аврелия, казалось, недоумевала, и ее снедало любопытство.

– Ты что, знаком с ней?