Игры падших - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Станиславович Юрьев cтр.№ 44

Шестеро цзяо сидели на циновках за его спиной, ожидая приглашения войти. Ночь осталась позади, но, возможно, и день пройдёт в тишине, нарушаемой лишь шелестом пожухлой травы. Это ожидание может продлиться и час, и сутки, и неделю. Кого-то могут вовсе не впустить, и тогда дело затянется – придётся искать другого кандидата. Но это вряд ли… Если сам дай-ван рекомендует людей, то едва ли монахи посмеют кого-то из них отвергнуть прямо здесь, у ворот Тао-Линя. Если бы кого-то мудрецы сочли недостойным, они сообщили бы об этом заранее.

Всё-таки Чао Ши Субеде прекрасно разбирается в людях, и ему было довольно одного взгляда, чтобы из множества кандидатов выбрать этих шестерых.

Цзян Син сидела за спиной, и Яо чувствовал на себе её взгляд, полный благоговейного трепета и надежды. Славная девочка. Сирота. Отец погиб в боях с мятежниками, мать, фельдшер полевого госпиталя, умерла во время эпидемии холеры. Прежде чем ехать сюда, Цзян отпросилась на полдня, чтобы в одиночестве почтить их память и прикоснуться к их душам памятью сердца. И родители, отдавшие жизни за то, чтобы в веках продолжало сиять Солнце Поднебесной, благословили её идти и далее путём Служения. Но почему она обращалась к ним? Как будто и так не ясно, что в мире нет ничего более достойного жизни и смерти, чем Служение! Может быть, в её душу закрались сомнения? Может быть, стоило сообщить об этом дай-вану? Нет! Кощунственно даже на долю мгновения усомниться хоть в ком-нибудь из этих людей.

Чжоу Хун, старый солдат, пролившей немало своей и вражеской крови на полях сражений, похоже, также полон душевного трепета. Да, он заслужил самой высокой чести, но не возгордился, не требует себе особых почестей, как иные ветераны. Помнится, когда-то давно по родной деревне Яо Вая ходил, гремя костылями одноногий инвалид и кричал на каждого встречного, что он жизни за него не жалел и теперь каждый должен делиться с ним последним, а кто не пожертвует ему пару лянов на чашку рисового вина, будет навеки проклят и не видать ему покоя под Солнцем Поднебесной. В конце концов, смутьяна увезли куда-то хуанвэйбины. Тот, кто искренне предан, не требует награды. Служение – само по себе награда. Чжоу Хун вполне мог бы стать головой Дракона, но ни словом, ни взглядом не показал, что в его сердце поселилась зависть.

Лао Дун, казалось бы, просто канцелярская крыса, любимчик наместника, мог бы получить всё, что ему заблагорассудится, не слишком утруждая себя. Недаром говорят, что писарь главнее любого уездного вана, поскольку исполняется не то, что сказано, а то, что написано и скреплено печатью. Лао, похоже, ещё до конца не поверил, что именно он удостоился такой чести, но это не мешает ему делать всё, как надлежит, быть упорным в учении и отрешиться от сует, расслабляющих дух.

Чань Хэ, после того, как она стала вдовой, можно было жить в почёте на немалую генеральскую пенсию, а детям хватило бы гордости за отца, достигшего небесных высот в военной иерархии – им и так была обеспечена карьера, а ей – сытый покой. Но, оказавшись среди кандидатов, она даже не подумала о том, что положение позволяет ей не откликнуться на повестку. Детям следует гордиться не только отцом, но и матерью, и она не смогла обделить их этим чувством.

Ван Бун, прославившийся на всю империю своими благочестивыми мыслями, тоже не позволил себе почить на лаврах, решив не только словом, но и делом доказать свою преданность и самоотверженность.

Лянь Джебе… Мудрая, храбрая и прекрасная, несмотря на свои седи

– Приветствую тебя, Яо Вай, – Чиновник жестом приказал ему подняться.

– Тысячу лет жизни, господин, – отозвался Яо, вставая.

– Яо Вай, личным указанием Чан Бойши, высокого сяйго, тебе предписано немедленно отбыть в учебный центр Школы Верного Пути и дожидаться там особых распоряжений.

– Но…

– Что?!

– Виноват, господин, но…

– А вот кто виноват, нам ещё предстоит разобраться.

– У них что-то не складывается. Я подозреваю, что отношения между монахами и властями не так уж безоблачны, как им хотелось бы. Иначе они не стали бы так медлить… – В голосе Николы Плавуна, директора Исследовательского Центра сектора ИАЯПФ Спецкорпуса, не чувствовалось былой уверенности. Скудность агентурных данных, получаемых из империи, не позволяла оценить действительное положение дел во вражеском стане, и поэтому докладывать приходилось, опираясь, в основном, на догадки, а порой – и на домыслы. – Мне казалось весьма странным, что мудрецы Тао-Линя вообще пошли на сотрудничество с властями Поднебесной. Я подозреваю, что у них возникли какие-то проблемы, и пока они их решают, нам надо как-то скорректировать программу подготовки нашей Седьмицы.

– Нам, голубчик, уже готовиться нечего, – прервал его генерал Сноп, не поднимая головы с подушки, прилаженной к подлокотнику просторного кресла. – Мы урожай посеяли, и теперь только и остаётся ждать, что взойдёт.

– Но мы, Ваше Высокопревосходительство, можем регулировать характер процесса, – тут же возразил доктор Плавун. – Если смягчить условия пребывания в лагере, возрастёт вероятность того, что в итоге мы получим именно действенную и, главное, управляемую боевую единицу, а не кучку озлобленных личностей, затаивших обиду и жаждущих мщения. С другой стороны, информации у нас действительно негусто, и совершенно непонятно, есть ли у нас время наверняка, есть ли у нас на это время. Если бы ваши агенты работали, как следует…

– Если бы кто-то из них в дай-ваны выбился! – Дина, сидевшая слева от докладчика, с первых слов его речи почувствовала, что того несёт куда-то не туда. – Я думаю, что режим надо не смягчать, а наоборот – ужесточать, – заявила она, стараясь, чтобы слова звучали твёрдо и отчётливо. – Лучше однажды выдержать острую боль, чем годами маяться от мелких болячек.

– Не смею возражать, – отозвался доктор Плавун. – Вам, военным, конечно, виднее. Я, знаете ли, теоретик. Впрочем, там уже образовалось несколько групп людей, тяготеющих к друг другу. Есть примеры взаимопомощи – даже с риском для остатков собственного благополучия. Кстати, часть кандидатов можно уже и отсеять – примерно четверть. Это тоже ускорит процесс. Да, ускорить можно. И ещё всех подсадных пора выводить из игры. Не ровён час – кого-нибудь расколют.

– А если кто-то из них сможет войти в Седьмицу? – возразила Дина. – Нам бы там свой человек ох как пригодился бы.

– Тогда не будет иметь значения – свой он или чужой. Они все должны быть друг для друга своими, – влез в разговор доктор Сапа, который доселе молчал, пристроившись за спиной своего начальника. – Иначе весь процесс, который мы запустили, теряет смысл. Кстати, а вы не думали о том, что подобные проекты могут быть не только у нас и Хунну. Дурные затеи – это очень даже заразно. Надо бы и к ромеям и к эверийцам присмотреться…

– Что сейчас происходит? – обратился генерал к Дине, дождавшись, когда Сапа замолчит.

– По данным на сегодняшнее утро, группа кандидатов во главе с Яо Ваем, три женщины и четверо мужчин, находятся у ворот Тао-Линя, дожидаясь, когда их пригласят для совершения какаго-то обряда. Ожидание, кстати, затянулось. У нас есть основания полагать, что мудрецы вовсе не собираются выпускать на волю Змея Семиглавого и отдавать все силы служению Солнцу Поднебесной. Они явно что-то затевают в собственных интересах, на что только что намекнул уважаемый доктор Плавун. Полностью достоверных сведений на этот счёт нет.