По большому льду. Северный полюс - читать онлайн книгу. Автор: Роберт Эдвин Пири cтр.№ 67

С южной оконечности этого острова почти повсюду была видна вода, а с северной – лед. Замерзшие складки больших ледников разбивались о подножия утесов острова. Ледяные волны одного из ледников, названного мной в честь моего друга Мелвилла, были, с одной стороны, похожи на застывший мрамор, а с другой казались такими же живыми и стремительными, как волны Ниагарского водопада. С противоположной стороны острова до самых Смитсоновых гор тянется ледник Трейси. Поверхность его изрезана параллельными громадными расщелинами; уходя вдаль, миля за милей, расщелины превращаются в простые волнистые линии, тонкие, но отчетливые, словно линии резца гравера. Восточные утесы острова были расцвечены богатыми теплыми тонами. На их вершинах находится много эргатических камней, нанесенных сюда еще в те времена, когда ледники, текущие теперь на сотни футов ниже меня, проходили без изгиба под высочайшими пиками.

Вернувшись в лагерь, я нашел своих эскимосов в сильном возбуждении. В бухте появилась стая «калилова», то есть нарвалов. На воду немедленно был спущен вельбот, и мы все, за исключением Комонапика, поехавшего в своем каяке, сели в него и отправились на охоту. Нам удалось подойти близко к нарвалам, и миссис Пири пустила пулю в одного из животных. Ловкий удар гарпуна Комонапика не позволил ему утонуть, и мы, отбуксировав нарвала к лагерю, втащили его высоко на скалы. Здесь я в первый раз хорошо рассмотрел странное строение этой копии мифического единорога. Буквально за несколько минут мои проворные туземцы освежевали громадное животное, и мы, положив в вельбот кожу и несколько отборных кусков мяса, снова пустились в путь. Вернувшись назад вдоль западного берега острова к южной оконечности, мы направились через залив прямо на юг, к устью Академической бухты. Темная и неприветливая, она зияла под сводом свинцовых облаков, позади беспрерывной, по-видимому, массы ледяных гор и льда.

Пробираясь среди этих громадин, когда мы оказались в свободной ото льда воде налетел сильный шквал, до нитки промочивший нас своими злобными волнами. Наконец мы достигли Академической бухты. Едва мы вошли в нее, как на нас снова обрушился один из бешеных летних порывов ветра, характерных для этой местности. Ветер дул из бухты с такой яростью, что, несмотря на все усилия, мы не смогли плыть против него. Однако пробираясь вдоль берега и пользуясь тем, что ветер временами стихал, мы успели добраться до нужного места, так как нам необходимо было пройти только небольшое расстояние от входа бухты, и высадились на берег позади небольшого острова.

Здесь мы провели ужасную ночь: казалось, что ветер вот-вот сорвет нашу несчастную палатку, хотя мы и укрепили ее полтонной камней. Волны разбивались о белоснежные айсберги, теснившиеся возле острова, и брызги пролетали над нашими головами. Порывы «аноатоксоа» (так туземцы называют эти дикие штормы) с воем проносились над нами, словно армия бешеных демонов. Утром ветер стих, однако я еще никогда не видел таких невероятных форм и масс зловещих облаков, кружившихся и кипевших в гневном волнении над вершинами черных утесов.

Мне не хотелось рисковать и идти вверх по бухте, и поэтому вместе с двумя эскимосами я взобрался до такого места на берегу, откуда была видна ее вершина. Отсюда я увидел блестевшую на солнце лицевую сторону ледника Лейди, занимавшую всю ширину бухты. Дальше виднелся мощный поток самого ледника, стекавший с «большого льда» между разрозненными нунатаками. Отсюда мы поплыли по напоминавшей чернила воде, поперек устья Академической бухты к маленькому острову Птармиган, на котором я сделал остановку для отдыха во время весеннего санного путешествия. Всю дорогу, опасаясь шквалов, я тревожно осматривался. На острове было небольшое поселение эскимосов. Желая войти с ними в контакт, я высадился на берег и разыскал их. Они были хорошими охотниками, судя по количеству оленьих шкур и прочей дичи, которую они добыли с помощью своих луков и стрел.

Мы пробыли здесь около часа, разминая свои члены и стараясь согреться в одежде, отсыревшей фактически с того момента, как мы покинули Красную скалу. Затем мы снова поплыли на южную сторону залива. Нам пришлось бороться с приливом, который здесь стремителен, словно вода в мельничном лотке, и образует водовороты возле каждого скалистого места. Мы не успели отойти далеко, как нас застала ночь, и нам пришлось высадиться в единственном удобном месте, которое удалось найти на протяжении многих миль, и провести здесь ночь.

На следующий день мы поплыли сначала вдоль южного берега, мимо ледника Хёрлбёрта и затем прямо поперек залива в Карна. Наше плавание прошло вполне благополучно; ветер, по счастью, нас не беспокоил, и под защитой флотилии айсбергов, постоянно плывущих вдоль берега Карна, мы чувствовали себя в безопасности. Мы снова высадились в Карна, намереваясь провести здесь ночь; но, с аппетитом перекусив и выпив горячего чаю, мы так хорошо подкрепились, что, по всеобщему мнению, могли без отдыха плыть к Красной скале. Меня очень обрадовал такой настрой моего экипажа и, погрузив вещи в вельбот, мы оттолкнулись от берега и направились на запад к мысу Кливленда.

На полдороге подул попутный ветер, мы подняли парус «Мери Пири», и вельбот быстро пошел вперед. Ветер постепенно усиливался и на высоте мыса Кливленда фактически перешел в бурю. От Мэтта потребовалось все его умение, чтобы благополучно провести вельбот, летевший словно птица по пенящимся волнам, между многочисленными льдинами. Обогнув мыс Кливленда, мы сначала оказались в зоне полного штиля, но едва мы спустили парус и вытащили мачту, приготовившись грести, как на нас налетел шквал, пронесшийся вниз по бухте Мак-Кормика. Подведя вельбот к берегу, мы поплыли против ветра, но несмотря на все усилия, в течение нескольких часов нам удалось пройти менее двух миль. Мы пристали к берегу под защитой небольшого мыса и высадились на землю.

По дороге к дому Красной скалы мы увидели «Коршун», стоявший на якоре у берега. Отправив гонца к профессору Гейльприну сообщить о нашем возвращении, мы с удовольствием избавились от нашей отсыревшей одежды и после горячего ужина пошли спать.

Это недельное путешествие, несмотря на неблагоприятную погоду, было очень интересным. Разнообразие и характер исследованной нами местности надолго останутся в нашей памяти. Фотографии, помещенные в этой главе, иллюстрируют в последовательном порядке прекрасные и характерные особенности летних видов этого величайшего и самого восхитительного из гренландских заливов.

По возвращении домой мне сказали, что Джибсон ушел с мистером Брайантом из партии профессора Гейльприна в долину Пяти ледников за Вергоевым. Последний, расставшись со мной у вершины бухты Бодуэна, отправился с Джибсоном в эту долину, с целью пройти к поселению эскимосов в бухте Робертсона. Джибсон, оставив его там, ушел назад и, пробыв несколько дней дома, накануне моего приезда снова пошел за Вергоевым. На следующий день он вернулся, но без Вергоева. Естественно было предположить, что последний сбился с дороги и заблудился в районе между бухтами Мак-Кормика и Робертсона.