Дневники исследователя Африки - читать онлайн книгу. Автор: Давид Ливингстон cтр.№ 36

Сегодня утром была поднята тревога в связи с приближением мазиту, и все жители деревни стали взбираться на склоны Мпараве. Оказалось, что это была просто охота на гиену, но тут всё решительно принимают за мазиту. Сюда приходили бабиса, но их окружили и почти всех отрезали от главных сил. Муаси так стремился уйти с партией людей, чтобы контратаковать мазиту, что, получив поручение от вождя дать нам проводника, заставил этого человека в первой же деревне повернуть назад: нам пришлось продолжать путь без проводников, направились мы почти прямо на север.

11 декабря. Из-за установившихся дождей задерживаемся в лесу в месте, которое носит название «лес Чонде». Дождь идет ежедневно, большей частью во второй половине дня. Трещины в почве смыкаются, и растительность начинает развиваться буйно, с удивительной быстротой. Трава стала совсем свежей и мягкой. После мелкозернистого сланца мы встретили гранит с крупными вкраплениями талька. Деревья в этом лесу большие, много деревьев мопане. Поют и шумят птицы, все они усердно строят гнезда.

12 декабря. Двигались на север по волнистой и лесистой местности, наняли человека показать нам дорогу, если можно говорить о дороге в лесу без единой тропинки. Мы шли по звериной тропе, пока она вела на север, но когда она отклонилась от этого курса, оставили ее. Отдыхали под баобабом с гнездом марабу – ворохом палок на ветке. Птенцы издавали щелкающий звук, когда старые птицы пролетали над ними. Нектарница с ярко-красным горлом и такой же грудкой свила на другой ветке гнездо, похожее на гнездо ткача, но без трубы. Я наблюдал, как самка на лету выискивала насекомых в коре и листьях баобаба: так что нектарница помимо того, что пьет сок, видимо, еще и насекомоядна. Много следов антилоп канн, зебр, гну, чернопятых антилоп пала, буйволов, болотных антилоп, встречаются мухи цеце, паразитирующие на этих животных.

13 декабря. Достигли реки Токосуси, которая, говорят, берет начало в Номберуме; ширина ее около двадцати ярдов, глубина по колено. Река вздулась от дождей. На берегах ее остался слой черной липкой грязи. Добыл здесь антилопу пала и очень странный цветок катенде, представляющий собой вихреобразное скопление из семидесяти двух цветков, выходящих из плоского круглого корня; описать его просто невозможно. Наш проводник хотел пересечь Токосуси, текущую на северо-запад к слиянию с Луангвой, а затем идти к этой реке. Но всякий раз как мы встречаемся с какой-либо трудностью, обнаруживаются лентяи.

У нас не было зерна, и трое остались для закупки его, потратив четыре часа на работу, которую мы делали за час с четвертью. Проводнику надоело ждать, и он повернул назад, но сначала достал нам вместо себя другого. Тот не захотел идти к Луангве: никто здесь не любит выходить за пределы своей страны. Он соглашался идти на запад в деревню вождя Маранды и больше никуда. Когда стемнело, пошел дождь, и мы побрели по жидкой грязи. Мы перешли вброд несколько глубоких, заполненных водой оврагов, по которым вода текла на север или на северо-запад к Луангве. Тропинки превратились в потоки воды, а выйдя из большого леса Мопане, мы попали на равнину, покрытую чрезвычайно липкой грязью. На левом берегу Луангвы стоит крепость Маранды. Жители нас боялись, и мы с огорчением увидели, что пищи тут мало. Мазиту побывали здесь трижды, и страх, внушенный ими, помешал проведению сельскохозяйственных работ, хотя врагов удалось отбросить.

(Для памяти. Африканцы часто пользуются при хирургических операциях тонкой щепкой тростника, так как она острее их ножей.)

16 декабря 1866 г. 15-го не могли ни за какую оплату достать еду; поэтому переправились через Луангву, которая имеет примерно семьдесят – сто ярдов в ширину. Река сейчас глубока и, должно быть, всегда многоводна, так как атумбока, подчинившиеся мазиту, перевозили их на лодках через Луангву туда и обратно. Говорят, что река берет начало на севере. Берега ее аллювиальные, на них растут большие деревья; дно реки песчаное, и в русле большие песчаные мели, как на Замбези. Ни один человек не соглашался наняться к нам в проводники, и мы пошли дальше сами. Сегодня вечером определили широту: 12°40́48́́ ю. ш. На переправе определению широты помешали облака, как обычно бывает в период дождей.

17 декабря. Идем по заросшей кустарником местности без тропинок. Вышли к реке Памази шириной в шестьдесят ярдов, с крутыми берегами. Река сейчас полноводна. Продолжали, насколько удавалось, держать прежний курс по очень трудной местности, но река заставляла нас отклоняться к северо-западу. Слышал, как в реке возились бегемоты. Дичи здесь много, но она пуглива. Застрелили двух антилоп поку (Heleotragus Vardonii), здесь их называют цебула. Выстрелы привлекли охотника, который согласился за мясо и оплату показать нам брод. Он сказал, что Памази берет начало в горном хребте, который отсюда уже виден (за последние две недели похода мы не видели никаких возвышенностей). Перешли реку вброд: у одного берега вода доходила до бедер, у другого была по грудь. Прошли к северу от левого берега только три мили; народ здесь оказался нелюбезным, нам не хотели сдать внаем хижину, и мы наскоро соорудили палатку из брезента и сучьев.

18 декабря. Люди ворчат, жалуясь на то, что ноги у них исколоты колючками на бездорожных переходах; я старался достать проводника, но единственный, кого удалось уговорить, соглашался идти только в деревню вождя Моленга. Пришлось подчиниться, хотя это уводило нас на восток вместо севера. Когда мы пришли, нас стали расспрашивать, что же нам нужно: ведь нас не интересовали ни рабы, ни слоновая кость. Я ответил, что мы пришли сюда по неволе, так как проводник заявил, что это единственный путь во владения Касембе – следующий пункт на нашем пути. Чтобы избавиться от нас, деревня выделила проводника, и мы направились к северу. Лес мопане растет на совершенно ровной местности, и после дождей вода стоит в нем озерами, но большую часть года там сухо. Деревья очень высокие и растут в двадцати – тридцати ярдах одно от другого. Нижняя часть ствола лишена ветвей.

Застрелил гну, но заблудился на обратном пути к своим и нашел их, только когда стало темнеть. На равнине во многих местах попадаются холмики земли величиной с шапку (накопанные, вероятно, крабами). Сейчас эти холмики твердые, и ходить по ним неудобно. Лес мопане дает железное дерево, португальское Pao Ferro. Лес красив, когда идешь по нему в ярком свете раннего утра. Но когда солнце поднимается высоко, листья поворачиваются и висят отвесно ^[18], а деревья почти не дают тени; почва же здесь глинистая и спекается, становясь очень твердой. В разных уголках леса население устроило зернохранилища и позаботилось, чтобы не оставалось заметных тропок к ним: на случай будущих приходов мазиту. В лесу много зимородков, оглашающих воздух своим пронзительным криком; он начинается резким высоким писком, за которым следует ряд звуков, похожих на трель свистка с горошиной. Сейчас выделяется своим щебетом птица, устраивающая гнездо из пучков тонких стеблей травы, подвешивая его на конце ветки; концы стеблей торчат из гнезда, и никаких попыток скрыть его птица не делает. Кругом хлопочет множество других птиц, слышатся разнообразные звуки птичьего пения; думается, что этот орнитологический район, пожалуй, богаче, чем район Замбези. Много цесарок, франколинов (турачей), а также всяческой дичи: зебр, антилоп пала и гну.