Три кругосветных путешествия - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Лазарев cтр.№ 126

10 января 1824 года мы были уже совершенно готовы к выходу, свезли с берега палатки и по забрании всего жизненного продовольствия на шлюп, ожидали только благоприятного случая к вступлению под паруса, оставив в свидетельство нашего пребывания печальный памятник умершему здесь в прошедшем году мичману Тулубьеву, служившему на шлюпе «Аполлон». Сослуживец и приятель покойного, лейтенант Кюхельбекер, принявший на себя исполнение сей обязанности, поставил на высоте горы против наших судов четырехугольную пирамиду и обнес ее довольно красивою решеткою…

12-го числа в 8 часов утра NW ветер увенчал наше ожидание, и два шлюпа, «Ладога» и «Аполлон», снявшись с якоря, начали лавировать из залива. Прежние товарищи похода приехали проститься с нами. Радуясь скорому прибытию в отечество, мы старались предупредить готовность на новые поручения, а они хвалились предстоящими трудами; спор сей не был продолжителен; обязанность и ревность к службе тотчас помирили нас и заставили расстаться по взаимном пожелании успехов.

При отправлении нашем из порта Св. Франциска, я должен был, по малому калибру своих пушек, переменить некоторые ночные сигналы и предписать лейтенанту Хрущову, командиру шлюпа «Аполлон», в случае внезапной со мною разлуки приводить к ветру и крейсировать до истечения двух суток небольшими галсами на том месте, где виден был последний сигнал.

Глава VIII. Плавание от берегов Калифорнии до крепости Санта-Круц

Плавание наше до 27-го числа января было, можно сказать, самое удачное, большею частью попутные и легкие ветерки, при редко изменяющейся приятной погоде, ускорили наше прибытие в широту N 12°57'; начало NO пассата не было нам заметно, ибо еще в широте N 31°45' перешедший из NW четверти в NO ветер дул постоянно между NNO и О.

В широте N 6° ветер стал изменяться к SO и с 1 февраля начался южный пассат, а с оным несколько дней сряду в отдаленности был слышан гром и изредка блистала молния. 9-го числа в 2 часа пополудни прошли экватор, в долготе О 242°45'.

15-го солнце, пройдя наш зенит, усилило теплоту атмосферы до высочайшей степени; термометр в тени показывал 23 1/2° ^[244], дождь в продолжение шести дней не освежал нас. Опасаясь худых следствий от великих жаров, я приказал всем при восходе и закате солнечном обливаться водою, что доставляло большую забаву и несколько, по-видимому, обливающихся укрепляло, ибо всякая работа после таковой потехи производилась живее.

17 и 18-гo в широте S 13° ветер начал стихать и изменяться; частые шквалы служили нам с пользою к увеличению широты, и 24-го около полуночи мы пересекли Южный тропический круг в долготе О 239°43'.

Плавание между тропиков имеет свои преимущества перед плаванием в больших широтах; тихие пассатные ветры обеспечивают мореходца от опасностей бури, нередко сопряженной с большими трудами для матросов и с вынужденным усилием самих начальников; открытое небо и спокойствие судна благоприятствуют астрономическим наблюдениям, особливо для тех, которые не приобрели еще достаточного навыка; чистый и легкий тропический воздух располагает к веселью, высокая же температура оного освобождает северного жителя от всех теплых одеяний, даже до полуобнажения; тропический зной беспокоил нас в то время, как наши друзья и сродники боролись с крещенскими морозами.

Сколь велика разность климатов! Одни терпят недостаток в тепле, а другие страждут от избытка оного; для одних холод несносен, а другим он мог бы доставить отраду. Впрочем, я, питомец Севера, испытав на себе сильное действие тропического зноя, могу ли не завидовать вам, любезные поборники сурового холода? Вы не нуждаетесь в чужой теплоте; ваши зимние катанья, ваши ледяные горы, единственная эмблема русской Масленицы – среди отдаленных морей неоднократно наполняли осиротевшие сердца наши сладостными впечатлениями.

Приятно вспоминать об отечественных празднествах, еще же приятнее было для нас подражать оным. Вместо ледяных гор служили нам морские волны, вместо чунок – маленькие ялики, на коих мы, подобно затейливым любителям ристалищ, перегоняли друг друга и, соединяясь на другом судне с нашими приятелями, забывали отдаленность своего отечества; горячие блины, как лакомая снедь, предшествовали сытному обеду, за которым нектар веселья разливался рекою. Казалось, что и самые морские жители принимали участие в наших забавах: летучие рыбы стадами перелетали с одной стороны шлюпа на другую; резвые дельфины, ныряя с поверхности в глубину вод, отражали своею блестящей чешуей разноцветные праздничные наряды северных щеголих; огромные киты пускали высокие фонтаны; а песни веселящихся матросов, напоминая хороводные, довершали великолепие празднования.

29 февраля, в широте S 32°35', ветер не переставал нам благоприятствовать, но небо покрылось облаками, гул грома и частые блистания молнии при проливных дождях служили предвестником вступления угрюмой осени; тогда как на севере природа начинала оживотворяться, готовя обитателям оного приятности разнообразия и вливая в сердца сладостные ощущения, между тем как мы, среди необозримого моря противоборствуя ненастью и непостоянству стихии, выдерживали скорые изменения оных. Чувствительность пожалеет о мореходцах! Впрочем, я прошу не беспокоиться о нашей участи, ибо мы так же часто пользуемся продолжительным удовольствием, чуждым берегу.

С 1 марта настали проливные дожди; сырость воздуха и мокрота одежды начали действовать на здоровье служителей, почему и в жилую палубу для тепла поставлены были печки; к ежедневной порции, улучшенной запасенными в Калифорнии луком, тыквой и чесноком, прибавлено три чарки горячего пунша с хорошим количеством лимонного сока; три раза в неделю давали еловое пиво по бутылке на каждого, а по воскресным и праздничным дням готовились к обеду пироги с кашею и луком. Все предосторожности для воспрепятствования простуды и скорбута, к чести вахтенных офицеров, строго были наблюдаемы, все ночные и излишние работы искусством офицеров были предупреждаемы; но ни самый покой, ни чистый воздух в жилой палубе, ни веселое расположение духа к песням и разным забавам не могли отклонить вкрадывающихся простудных и других свойственных здешнему суровому климату болезненных припадков, которые, споря с искусством попечительного нашего медика, умножали иногда число больных до восьми человек, и хотя сие в отношении к целому экипажу было незначительно, тем более что страдания больных были непродолжительны, но вообще ослабевающая по времени команда не могло оправдывать попечения о поддержании сил, одна только надежда на скорую перемену лучшего климата утешала меня в сих прискорбных обстоятельствах.

17 марта благоприятные NW свежие ветры начали изменяться, заходить к NO и дуть довольно крепко, так что мы принуждены были иметь рифленые марсели, а 18-го на рассвете в широте S 57°14' вдруг настала тишина и продолжавшаяся большая зыбь при совершенном безветрии сделала наше положение не совсем выгодным, руслени и даже самые шкафутные поручни от боковой качки уходили в воду, шлюп не слушался руля, и должно было опасаться потери чего-либо из рангоута; в сем-то положении мы с салинга усмотрели в горизонте судно, идущее к NW. Мы полагали, что оно из Европы, и потому надеялись получить известие о политических делах оной, о которых в долговременное наше плавание ничего не слыхали, но, к общему прискорбию, желание наше не исполнилось. Наставший пополудни восточный ветер, облегчив нас от сильного колебания, мог бы содействовать к удовлетворению нашего любопытства, но кратковременный остаток дня и густой мрак лишили удовольствия иметь сношение с сим судном; почему и должны были мы прибегнуть к утешительному терпению и продолжать плавание. На другой день показались петрели, пинтады и несколько альбатросов.