Жизнь в дороге - читать онлайн книгу. Автор: Григорий Кубатьян cтр.№ 37

Cтраница 37

Студенческая жизнь Антона складывалась неплохо. Он учил фарси, арабский и религиозные догматы. Даже создал Интернет-сайт, посвященный исламу. Родители Антона со временем смирились с выбором сына. Неплохое образование, если подумать. Преподавание ведется персональными учителями, либо в малых группах. Обучение, проживание и питание — бесплатно! Немудрено, что сюда приезжают учиться мусульмане со всего мира. Студенты штудируют древние фолианты, изучают философию, логику, мистику, историю религии, медицину и многое другое. Знакомятся с трудами Ибн Сины (Авиценны) и других древних мудрецов. Эффективность традиционных методов лечения в некоторых случаях многократно превосходит современные методы. Кроме того, ортодоксальный ислам не запрещает заниматься спортом и изучать современные науки — программирование, веб-дизайн. Каждый студент сам выбирает дисциплины, которые ему интересно изучать. Многие так и остаются жить в медресе — становятся учителями. Раз в два года студент может съездить на каникулы домой. Дорога оплачивается за счет медресе. Те же, кто хочет видеться с близкими каждый год, вынуждены перед поездкой обходить офисы коммерческих фирм, собирая подаяние. К студентам религиозных училищ относятся уважительно, и, как правило, в помощи не отказывают.

На следующий день мы отправились в «атпо хориджи». Там нам предложили продлить визу на месяц всего за несколько долларов. Мы побежали в банк, заплатили пошлину, заполнили анкеты, прицепили скрепками фотографии, приложили паспорта. Но когда дело почти было сделано, полицейский полистал паспорт и сказал: «А вообще-то, мы транзитные визы не продляем!», отцепил фотографии, порвал анкеты и вернул паспорта. У нас оставалось только два дня чтобы покинуть Иран. До пакистанской границы было больше полутора тысяч километров, а за один просроченный день в Иране полагалось судебное разбирательство, штрафы и даже, как рассказывали, тюремное заключение. А мы-то надеялись пожить в Куме, пообщаться с настоящими аятоллами, больше узнать об Иране и об исламе. Наши новые друзья из медресе даже придумали нам специальную культурную программу… и вот, нужно уезжать.

Собрав рюкзаки, мы помчались на трассу, исполненные решимости ехать день и ночь, чтобы успеть выехать из Ирана. Следующие сутки запомнились лишь мельканием пейзажей за окнами. Мы сделали небольшую остановку лишь в городе Бам, где находилась грандиозная крепость, охранявшая Великий шелковый путь, одна из самых больших в мире. Высоченные стены, башни, жилые дома, мечети — все из глины. Величественно, но ненадежно. Почти сразу после нашего посещения (в том же году) 2,5-тысячелетняя крепость была разрушена землетрясением.

Остаток времени мы провели в дороге. Вспоминаются иранские автобусы. Их борта были украшены забавными надписями типа «Beautiful bus» (красивый автобус) или «Hello, mister!» (здравствуй, товарищ). А еще встречались грузовики с многозначительной надписью God на лобовом стекле. Это просто «Аллах» по-английски, но все равно выглядит странно, особенно в сочетании с надписями «рыба», «хлеб» или «огнеопасно» на бортах.

В небольшом городке мы зашли в магазин, чтобы купить еды. Темнолицый и узкоглазый молодой продавец задал традиционный вопрос: «Where are you from?» («Откуда вы?») Я пошутил: «Из Китая». «Здорово!» — обрадовался парень, — «А я афганец. Но мой отец был родом из Китая. Так что, возможно, мы родственники!»

До приграничного Мирджаве нас подвез практикующий доктор. Он был диссидентом и мечтал куда-нибудь уехать из Ирана. В Европу, Америку или на худой конец в Россию. Доктор Назари посетовал, что приграничные с Пакистаном районы опасны, и даже показывал нам потенциальных бандитов, когда мы проезжали мимо них. Вместе с женой и дочкой доктор ехал отдыхать в какой-то местный заповедник. Он предложил поехать с ними, и мы согласились, надеясь, что время до пересечения границы у нас еще есть. «Заповедником» назывался водопад в горной пещере. К водопаду съезжались многочисленные отдыхающие, в том числе и небольшие группы молодых людей с автоматами Калашникова. «Это наркоторговцы», — пояснил Назари. — «Оружие им нужно чтобы отстреливаться от полиции».

Мы зашли в пещеру. Вода нескончаемым дождем лилась прямо из камней. Через несколько десятков метров пещера стала сужаться, пока не превратилась в щель. Самые смелые иранцы, включив карманные фонарики, полезли в щель, и мы, конечно, тоже. Наползавшись по каменным лабиринтам и промокнув насквозь, мы выбрались из этого природного «аквапарка» на свежий воздух.

Под вечер мы добрались до приграничной зоны. Немного не уследили за временем, а на ночь таможня закрывалась. Но до закрытия оставалось еще полчаса. Мы бежали вдоль длиннющих заборов, надеясь успеть в закрывающийся на наших глазах проход в счастливый и свободный Пакистан. На этой стороне нам теперь грозила иммиграционная тюрьма.

Торопились напрасно, иранские таможенники ушли домой раньше обычного — пятница, святой для мусульман день. От другой страны нас отделяло десять метров и два железных забора. В волнении мы стали кричать пакистанцам, чтобы те открыли свои ворота, а уж иранские мы бы перелезли. Но пакистанские пограничники не поддержали эту идею, несмотря на наши уговоры.

Седьмой день транзитной визы кончался сегодня, а завтра начинались проблемы: штраф, тюрьма, отсечение голов и пожизненное закрытие визы — страшилки, которыми нас пугали местные жители. В глубоком пессимизме мы подумывали переименовать нашу экспедицию в Проект «Неизвестные тюрьмы мира»!

Побродив по окрестностям таможни, мы обнаружили глиняный заборчик, отделяющий Иран от Пакистана, примерно в метр высотой, да еще и с проломом посередине. Заборчик никто не охранял. На той стороне бродили люди, бегали собаки, фырчали автобусы — обычная сельская жизнь. Нам очень захотелось шагнуть в пролом, но было нельзя. Отсутствие въездных штампов могло бы создать проблемы на выезде из страны.

Проведя тревожную ночь, утром на КПП мы были первыми. Таможенник мельком взглянул на паспорта и поставил выездные штампы. «Не заметил!» — облегченно вздохнули мы, и пошли в Пакистан.

Несмотря на раннее утро, на пакистанской стороне уже толпились люди, но нас, как иностранцев, пропустили без очереди. Таможенные формальности не заняли много времени, и мы оказались в новой стране. Вокруг таможни был грязный каменистый пустырь, на котором паслись овцы и валютные менялы. И те, и другие с пристальным интересом глядели на нас.