Второе открытие Америки - читать онлайн книгу. Автор: Александр фон Гумбольдт cтр.№ 125

Такого рода поделки, так же как и резные пробуравленные изумруды, которые находят в Кордильерах Новой Гранады и Кито, свидетельствуют о более древней культуре. В настоящее время жители этих стран, в особенности расположенных в жарком поясе, так плохо представляют себе возможность резания твердых камней (изумруда, нефрита, плотного полевого шпата и горного хрусталя), что вообразили, будто зеленый камень выходит из земли в естественно размягченном состоянии и затвердевает после обработки вручную.

Из изложенного нами выше следует, что месторождение камня амазонок находится не в долине реки Амазонок и что он назван вовсе не по этой реке, а вместе с нею получил такое название от воинственных женщин, которых отец Акунья и Овьедо (в его письме кардиналу Бембо) сравнивают с амазонками Старого Света.

Те образцы, что мы видим в наших естественноисторических кабинетах под ложным названием камней амазонок, Amazonenstein, представляют собой не нефрит и не плотный полевой шпат, а обыкновенный полевой шпат яблочно-зеленого цвета, добываемый на Урале и на берегах Онежского озера в России и никогда не попадавшийся мне в гранитных горах Гвианы. Иногда со столь редким и твердым камнем амазонок смешивают также нефрит для топоров, Beilstein ^[231] [аксинит] Вернера, значительно менее твердый.

Вещество, полученное мной от индейцев, является разновидностью соссюрита ^[232], настоящим нефритом, с ориктогностической точки зрения близким к плотному полевому шпату и представляющим одну из составных частей Verde de Corsica, или габбро.

Минерал хорошо полируется и из светло-зеленого переходит в изумрудно-зеленый; он прозрачен по краям, исключительно тверд и до того звонок, что очень тонкие пластинки его, вырезанные в старину индейцами, просверленные посередине и подвешенные на нитку, дают почти металлический звук при ударе о какое-нибудь другое твердое тело ^[233].

Это обстоятельство служит дополнительным указанием на связь, установленную, несмотря на различие в изломе и в удельном весе, между соссюритом и силикатной основной массой Porphyrschiefer ^[234], представляющего собой фонолит (Klingstein).

Поскольку в Америке месторождения нефрита, соссюрита и плотного полевого шпата встречаются очень редко, нельзя не удивляться большому количеству топоров, которые находят почти повсюду, где ведутся раскопки, начиная от берегов Огайо до Чили. В горах Верхнего Ориноко, или в горах Парима, мы видели лишь зернистые граниты, содержащие немного амфибола, граниты, переходящие в гнейс, и сланцевые амфиболиты.

Не повторила ли природа к востоку от Эсмеральды, между истоками Карони, Эссекибо, Ориноко и Риу-Бранку, переходную формацию Тукутунемо, лежащую поверх слюдяного сланца? Не происходит ли камень амазонок из габбро – последнего звена в ряде первозданных горных пород?

Среди народов Старого и Нового Света мы наблюдаем на первой ступени рождающейся цивилизации определенное пристрастие к тем или иным камням, не только к таким, которые могут благодаря своей твердости приносить пользу человеку в качестве режущих инструментов, но и к минералам, которые из-за их цвета и естественной формы человек считает связанными с органическими отправлениями и даже психическими склонностями.

Древний культ камней, вера в благотворные свойства нефрита и гематита присущи и дикарям Америки, и жителям лесов Фракии, которых мы, памятуя о достойном уважения учении Орфея и о возникновении мистерий, не вправе называть дикарями. Люди, ближе стоящие к своей колыбели, считают себя коренными жителями края; они чувствуют себя прикованными к земле и к тем веществам, какие она содержит в своих недрах.

Силы природы, разрушительные еще в большей степени, чем созидательные, являются первыми объектами религиозного культа. Эти силы проявляются не только в бурях, в гуле, который предшествует землетрясению, в огне, питающем вулканы; безжизненная горная порода, блестящие твердые камни, громадные, одиноко возвышающиеся горы действуют на душу первобытного человека с такой мощью, какая для нас, стоящих на высокой ступени развития, уже непонятна.

Культ камней, однажды возникнув, сохраняется наряду с другими, более поздними культами; и то, что вначале было предметом религиозного поклонения, становится со временем предметом суеверного упования. Божественные камни превращаются в амулеты, которые предохраняют от всех болезней души и тела.

Хотя 500 лье отделяют берега Амазонки и Ориноко от Мексиканского плоскогорья, хотя в истории не сохранилось ни одного факта, доказывающего связь диких племен Гвианы с культурными племенами долины Анауак, монах Бернард де Саагун в начале эпохи завоевания обнаружил в Чолуле хранившиеся как реликвии зеленые камни, некогда принадлежавшие Кецалькоатлю.

Эта таинственная личность является Буддой мексиканцев; он появился во времена тольтеков, основал первые религиозные общества и установил систему правления, сходную с той, что существовала в Мероэ и в Японии.

История нефрита, или зеленых камней, Гвианы тесно связана с историей воинственных женщин, которых путешественники XVI столетия называли амазонками Нового Света. Кондамин привел много свидетельств в подтверждение этой легенды.

После моего возвращения с Ориноко и с реки Амазонок в Париже меня часто спрашивали, разделяю ли я мнение знаменитого ученого или же, подобно многим его соотечественникам, полагаю, что в защиту кугнантаинсекуима, независимых женщин, которые принимали мужчин в свое общество только в апреле, он выступил лишь для того, чтобы на публичном заседании Академии заслужить благосклонность аудитории, несколько падкой на все новое.

Здесь уместно прямо высказать свое мнение относительно столь романтичного предания; я тем более обязан сделать это, что Кондамин утверждает, будто амазонки с реки Каяме переправились через Мараньон, чтобы обосноваться на Риу-Негру. Склонность к чудесному и желание украсить описание Нового Света некоторыми чертами, заимствованными из классической древности, несомненно способствовали тому, что первым сообщениям Орельяны было придано большое значение.

Читая труды Веспуччи, Фердинанда Колумба, Джеральдини, Овьедо и Пьетро Мартире Д’Ангиеры, вы ясно обнаруживаете склонность писателей XVI столетия находить у вновь открытых народов все, что мы узнали от греков относительно нравов скифских и африканских варваров.