По ступеням «Божьего трона» - читать онлайн книгу. Автор: Григорий Грум-Гржимайло cтр.№ 26

– А вон и калмыки!

Вьюки были брошены, и все мы, кто был только свободен, поскакали к аулу. Но мы там никого не нашли, кроме двух-трех подростков, пугливо озиравшихся на незнакомых пришельцев. Они до такой степени были поражены появлением нашим, что на первых порах, очевидно, даже не знали, на что им решиться; но, наконец, сочли за лучшее испугаться, бросились в юрту и забились там между кошами.

Мы хотели уже было броситься на розыски взрослых, когда вдруг они сами точно из земли выросли перед нами.

– Мы видели, – говорили они, – как вы подъехали к нашим юртам, и поспешили сюда… Хотя мы и бедные люди, но все же предлагаем вам войти в наши жилища и подкрепить свои силы…

– Спасибо, но мы же очень спешим…

– Но откуда же вы приехали к нам и где остались почтенные ваши семейства?

– Мы, как видите, русские… ваши земли нам незнакомы, и мы заблудились. Покажите же, как пройти нам на перевал через этот хребет…

– На перевал? Но вы ни через один из перевалов теперь не пройдете! Здесь дикие горы, плохие дороги, снег на перевалах повсюду глубокий, но в это время года уже рыхлый настолько, что нет ни малейшей возможности пробраться через него.

– Но как же нас уверяли китайцы, что есть хороший перевал в верховьях речки Улан?

– Ах, что знают китайцы! Перевал там действительно есть, но как вы теперь до него доберетесь? Улан-усу вброд ведь летом вовсе не проходим…

– Однако мы хотим попытаться… Пусть только кто-нибудь из вас нас проводит…

Но на это предложение они ответили отказам. Как можно! Они разве свободные люди? Они работники-дровосеки, закабаленные китайцами и обязанные к сроку доставить значительную партию леса в Манас… Но указать дорогу в долину р. Улан-усу они могут и не отказываются. И они действительно ее указали, а двое из них даже проводили нас с километр.

– А та арбяная дорога куда же пошла?..

– Да никуда. Она вон здесь, много, если в полуверсте и кончается. Это – лесная дорога: по ней мы лес в Манас возим…

Простившись с калмыками, мы двинулись в указанном направлении и, пройдя не более восьми километров среди высоких глинистых и песчаниковых холмов, кое-где прикрытых еще зелеными злаками и в распадах густо заросших кустами таволги и караганы, выбрались, наконец, без особенных затруднений в долину Улан-усу, т. е. «Красной реки», которая как бы в противоречие с данным ей монголами прозвищем несла теперь воды столь же чистые, как кристалл.

Переправившись через нее без труда и вдоволь по этому случаю насмеявшись над неудачной выдумкой торгоутов испугать нас этой мелкой водой, мы раскинули свой бивуак на прелестной лужайке, окруженной скалами, лесом и крутой излучиной Улан-усу. Для того, однако, чтобы без проводника пуститься вперед, надо было хоть в общих чертах познакомиться с характером предстоящего движения по ущелью, и мы решились исследовать его в тот же день…

С этой целью и были нами посланы вверх по реке казаки Комаров и Глаголев. Они проездили часов шесть и вернулись, когда была уже темная ночь. Но пока они ездили, а некоторые из нас экскурсировали в окрестных горах, на бивуаке у нас вот что происходило.

Едва мы принялись было за послеобеденный чай, как из-за леса показалось несколько всадников. Они спешились и приблизились к нашим юртам.

– А, торгоуты! Добро пожаловать… вы куда?

– К вам.

– Опять к нам? Да что вам нужно от нас?

Торгоуты замялись, потом отвели в сторону Николая и стали ему что-то настойчиво и с жаром внушать.

Оказывается, что торгоуты, живущие в этих горах, испугались, узнав, что русские намерены идти вверх по р. Улан-усу. Это ведь для всего отряда верная гибель! И кто же тогда будет в ответе? Никто, как только они, торгоуты… Лучше не доверяться этой реке. И теперь уж в вершинах своих она местами непроходима, но что же будет впоследствии, через несколько дней, когда вода в ней пойдет очень заметно на прибыль? И это не все. За перевалом протекает другая река, которую в низовьях называют Манас, а в верховьях Хуста: это громадный поток, через который, и то только в истоках, переправляются случайно ранней весной, обыкновенно же в то еще время, когда воды ее скованы льдом. «Что же будет, – добавляли в ужасе торгоуты, – если вы теперь же достигнете берегов этой реки? А то, что вы попадете в каменный ящик, из которого нет выхода ни взад, ни вперед… Страшное положение и в перспективе голодная смерть!»

Торгоуты столько раз нас обманывали, что мы давно перестали им верить. Не поверили и теперь, а подумали: «Лгут, конечно! Верно снова хотят, чтобы мы уклонились с прямого пути. Уж подождем лучше наших казаков да выслушаем раньше, что скажут они».

И дождались, наконец, и наговорили они нам порядочно ужасов.

– А не верите, ваше благородие, наведайтесь сами!

– Да неужто же нет обхода нигде?

– Может, и есть, да где их было сегодня искать?! К тому же и ту тропинку, по которой мы ехали, пожалуй что вовсе за тропинку и почесть невозможно… а что уж месяца два, как ею не ездил никто, то, верьте совести, верно!

Решено было на следующий день самим исследовать как можно дальше ущелье. Но все же на душе стало грустно. Приходилось, по-видимому, окончательно расстаться с надеждой попасть на южные склоны Боро-хоро.

На следующий день, едва отъехали мы несколько сот метров от нашего бивуака, как уже Комаров нашел нужным предупредить:

– Переправа!

– Как, уже?!

Мы бухнулись в воду и совсем неожиданно зачерпнули в голенища воды.

– Ого, глубоко!

Но нас дальше ждал новый сюрприз.

Река неслась со страшной стремительностью, билась среди валунов и, обдавая их то и дело клочьями пены и миллионами брызг, уносилась вдаль сплошной белой пеной… А несколько выше, стеной в полтора-два метра, из-под загромоздившего русло реки бурелома выбивались мощные струи воды, разбивавшиеся о каменные твердыни со стоном и ревом, наполнявшим всю эту щель до того, что в двух шагах уже ничего не было слышно. И сырость, и этот шум, и царившая здесь полутьма, которую рассекал один только солнечный луч, упавший в реку откуда-то с высоты и в ней утонувший, и все эти скалы, словно щетиной поросшие ельником, и, наконец, эти валуны, отшлифованные водой и теперь влажные от тумана, – все это производило на нас какое-то странное впечатление: не то содрогалась душа от восторга, не то от какого-то страха. Да, глухое, дикое место! И представьте же себе теперь изумление наше, когда тропинка, добежав до водопада, круто свернула к нему и на наших глазах ушла под пенящуюся поверхность воды.

– Да неужели же здесь переправа?

– Здесь… под гребнем воды.

Жутко, даже очень жутко, но… что же поделаешь? Главное, надо помнить всегда, что колебания в таких случаях очень опасны. Неуверенность седока живо передается и лошади, и тогда хоть возвращайся назад! Она будет трусить, а если и добьешься нагайкой до того, что она, наконец, ринется в воду, то зашагает так робко, что и не такая струя собьет ее в камни.