Записки капитана флота - читать онлайн книгу. Автор: Василий Головнин cтр.№ 118

Прежде нежели японское правительство запретило своим подданным плавать в чужие земли (в исходе XVI века), японцы имели военный флот. Разумеется, что оный был не в таком состоянии, в каком наши европейские флоты. Корабли их были велики, снабжены небольшим числом пушек и могли вместить много вооруженных людей. Но постройка их не годилась для плавания по отдаленным морям, а оснастка была и того хуже; они имели, как то и теперь у них в употреблении на торговых судах, по одной весьма большой мачте и один непомерной величины парус.

Но теперь в Японии нет военных кораблей, кроме разве увеселительных галер или яхт, которые имеют некоторые владетельные князья. Купеческие же суда не могут носить пушек; сие право исключительно принадлежит торгующим от самого императора судам, которые также одни только могут быть выкрашены красной краской. Впрочем, если бы японское правительство пожелало иметь военный флот, то весьма нетрудно устроить оный на европейский образец и довести до возможного совершенства. Японцам только нужно пригласить к себе двух или трех хороших кораблестроителей и несколько человек морских офицеров, ибо они имеют для основания военных портов прекрасные гавани, все нужные к строению и вооружению кораблей материалы, множество искусных плотников и весьма проворных, смелых матросов; народ же до крайности понятлив и переимчив. Японские мореходцы, быв поставлены на европейскую ногу, через короткое время могли бы сравнять свой флот с лучшими в Европе.

Немалая отважность потребна для них пускаться в море при нынешнем состоянии их судов. Ныне, коль скоро нечаянно восставшая буря удалит оные от берегов, то, верно, волнением отобьет руль и сломит мачту, и тогда судно должно оставить на произвол волнам и ветрам, из коих господствующие в здешних морях дуют или с японских берегов, или вдоль оных, почему остающимся на корабле в таком беспомощном состоянии остается только ждать в горести и отчаянии гибели своей в море или кораблекрушения на каком-нибудь неизвестном им берегу. Если же из них кто и спасется, то как может он надеяться увидеть еще свое отечество, с которым почти никто из иностранцев не имеет никаких сношений? Таким образом нередко приносило и разбивало японские суда в наших владениях, как то: на берегах камчатских и на Алеутских и Курильских островах. Но вероятно, что в несколько раз более их гибнет в море.

Мы часто были свидетелями проворства японских матросов. Удивительно, с какой расторопностью и искусством управляются они с большими своими лодками на сильных прибрежных буранах и на самых быстрых течениях при устьях рек, впадающих в море, где прилив и отлив действуют с полной силой. От таких матросов всего можно ожидать.

За многотрудную и опасную свою службу японские матросы получают большую плату, но в расточительности они совершенно похожи на английских, ибо, подобно сим последним, деньги, выработанные в течение многих месяцев с крайней опасностью жизни, расточают в несколько дней по питейным домам и на женщин, торгующих прелестями.

Народы, платящие дань Японии, и японские колонии

За два столетия пред сим корейцы (японцы Корею называют Кореа, а жителей оной – кореадзин) и жители Ликейских островов, быв побеждены японцами, признали себя зависимыми от сего народа и согласились платить дань оному, которую и по сие время японские государи исправно получают. Дань сия, по словам японцев, составляет очень малозначащую сумму. И если японские императоры продолжают взыскивать оную, то делают это не для выгод, а для утверждения, с одной стороны, владычества и власти, а с другой – покорности и зависимости. На сей конец и наследник корейского владельца обязан всегда жить при японском дворе в залог верности сего государя.

Содержание японцы дают ему очень хорошее и оказывают почести, приличные его званию. На берегу Кореи японцы имеют крепость с многочисленным гарнизоном для наблюдения за движениями и поступками сего народа, которому японское правительство тем более не доверяет, что корейцы, находясь в зависимости у японцев, зависят в то же время и от китайского императора, которому также платят дань. Но для большего обеспечения себя со стороны корейских жителей они содержат в готовности довольное число войск на острове, лежащем между японскими владениями и Кореей, на котором с юго-западной стороны есть очень большой и укрепленный город, лежащий при весьма хорошей гавани. На сем острове начальствует обуньио, или губернатор, имеющий ранг, равный с губернатором матсмайским. Вышеупомянутая японская крепость, на берегу Кореи находящаяся, состоит под его же начальством.

Но если японские императоры не получают большой пользы от дани, платимой корейцами, то по крайней мере торговля сей земли весьма выгодна для Японского государства. Японцы получают из Кореи многие лекарственные растения, сладкий картофель, корень джинзень, слоновую кость и разные произведения Китайского государства, а сами платят за сии товары соленой и сушеной рыбой, раковинами, морской капустой и разными изделиями своих фабрик.

Что принадлежит до жителей островов Ликейских, то их приличнее называть подданными японского императора, нежели данниками, ибо хотя они имеют своего владетеля, или государя, свою веру и независимого главу церкви и управляются своими законами, но все это в обыкновенном только порядке и течении дел. Впрочем, вводить вновь какие-либо постановления или иметь сношения с чужестранцами без воли японского правительства отнюдь они не имеют [намерения].

Японцы сказывали нам, что ликейский народ очень многочислен, судя по пространству обитаемых им островов; жители весьма добронравны, кротки и боязливы; они более походят на китайцев, нежели на японцев, и язык их имеет сходство с китайским. Острова их производят многие растения, свойственные Японии и Китаю. Японцы торгуют с ними металлическими вещами, лаковой посудой, соленой и сушеной рыбой, морской капустой и товарами, из Европы от голландцев и из Китая получаемыми. А от них берут чай, табак, шелк и хлопчатую бумагу с небольшим количеством изделий собственных их фабрик.

Острова Матсмай, Кунашир, Итуруп и Сахалин по справедливости можно назвать колониями Японии. Но только, к чести японцев, надлежит заметить, что не дух завоевания и не алчность к сокровищам побудили их заселить земли, другим народам принадлежащие, а одна необходимость. Надобно знать, что за четыре века пред сим один японский князь купил часть юго-западного берега Матсмая у природных жителей сего острова, которая и по сие время называется японской землей, и на всем ее пространстве, между множеством японских селений, нет ни одной хижины, принадлежащей кому-либо из природных жителей. Остальную же часть острова японцы именуют «айну кфуни», то есть земля айнов (так называют себя жители Матсмая).

Великое множество разного рода рыбы, коей изобилуют воды, окружающие матсмайские берега, и которая столь необходима для пропитания многолюдного японского народа, заставило японцев войти в торги с жителями Матсмая, а наконец вступить с ними в договоры и получить согласие завести на их берегах рыбные промыслы, платя им за оные известное количество нужных им товаров. Таким образом мало-помалу японцы распространились почти по всем берегам острова. Большая прибыль, получаемая ими от сего откупа рыбных промыслов, ободрила японцев более и заставила их открыть торговлю с жителями островов Кунашира, Итурупа, Урупа и других южных Курильских островов, а также и с жителями полуденной части острова Сахалина. Торговлю сию японское правительство отдавало на откуп не всю вместе, но по частям разным купцам. Таким образом, японцы имели сношения и торговые связи с помянутыми островами весьма долгое время, не помышляя нимало о заселении их, а и того менее о покорении жителей своему скипетру.