Все прекрасное началось потом - читать онлайн книгу. Автор: Саймон Ван Бой cтр.№ 49

На древнегреческих гробницах запечатлевалось в камне последнее движение. Мать, передающая своего младенца кому-то в мире живых. Отец, машущий рукой живым сыновьям на прощание. Жена, тянущаяся к своему мужу, который дожидается ее в загробном мире – и встает ей навстречу.

Ты представил себе Ребекку, вырезанную в камне.

Она держала за руки тебя и Джорджа, но у нее не было лица, потому что лицо – это воспоминание, которое никому не под силу воссоздать во всей его целостности.

Затем ты вдруг оказался на ее улице. И в безрассудном порыве скорби вскинул голову, надеясь увидеть, как она стоит на балконе и ждет тебя.

Ее дом исчез. От него не осталось и следа. На этом месте теперь возвышался другой – многоквартирный пятнадцатиэтажный дом с узкими окнами. И балконами с черными перилами. Парусиновые навесы над ними были стального цвета. Ни тебе ветхого драного тряпья, колышущегося на проржавевших балкончиках в лучах закатного солнца. Ни собак, дремлющих в дверных проемах. Вместо увядших и увядающих цветов – ровные ряды ядовито-зеленых искусственных кустарников.

Была там и подземная парковка. На нее указывал знак. Парадная дверь с виду была тяжелая. Камерный и видеомонитор обеспечивали безопасный проход во входную галерею.

Ты ожидал застать все те же палатки, обломки каменной кладки, брошенные машины, тлеющие огоньки небольших пожаров.

Тут ты глянул на свои ноги и увидел муравьев – они были повсюду.

Они облепили твои ноги. Ты отскочил в сторону и стряхнул их с ног. И двинулся дальше.

Все стало другим – кроме тебя.

Ты миновал ресторанчик, где когда-то посетители, покуривая, играли в нарды. Правда, теперь он превратился в сверкающее лоском современное кафе с дюжиной плоскоэкранных телевизоров. Старики, взгромоздясь на табуреты, скребли защитные полоски на билетах моментальной лотереи и следили по электронной контрольной панели за чередой постоянно меняющихся цифр. Подростки, примостившись за пластмассовыми столиками, давили на кнопки мобильных телефонов. Старую мраморную барменскую стойку заменили на круглую стеклянную будку с торчащим изнутри лицом. Старики потягивали кофе из пластмассовых стаканчиков. Вместо пыльных трубок-светильников теперь ярко сверкали новенькие жужжащие светодиодные трубки.

Ты пошел дальше. Светила луна – блеклая и плоская.

Низенькая стена, грозящая осыпаться сверху, была испещрена каракулями и какой-то мазней. Ты подошел к стене, прикоснулся к ней. И почувствовал слабый отклик города, который когда-то любил.

Ты остановился у ресторанчика, куда тебя однажды водила Ребекка.

В окно ты увидел, что главный зал был как будто закрыт. На столиках стояли перевернутые стулья. В уголках, где когда-то вы с Ребеккой сиживали в плетеных креслах и разговаривали допоздна, валялись рабочие инструменты и всякое тряпье. Ей нравилось курить твои сигареты. Тогда ее улица была заставлена мусорными баками, и под ними спали собаки. Баки оставались открытыми, и сверху по ним, по самому краешку, чудом сохраняя равновесие, лазали бездомные кошки. Крались они осторожно и бесшумно.

Колдовавший в ресторанчике у жаровни повар бросил на тебя подозрительный взгляд. Ты вошел и попросил порцию сувлаки. Он наклонил голову и взял из стопки лавашей одну лепешку. Потом повернулся к жаровне и нарезал немного мяса. Сдобрив мясо, вместе с картошкой фри, йогуртом, он завернул все это в лепешку и передал тебе в бумажном кульке.

Ты осведомился, можно ли где-нибудь присесть. Он кивнул – на греческий манер, что означало нет.

Ты смутился.

– Вон там, – буркнул он, указав ножом на гору коробок, стареньких компьютеров и пластмассовых ящиков, заполонявших уголок, где когда-то обреталась твоя любовь.

Ты ел, стоя за дверью. Мимо тебя сновали люди. Сув-лаки был чуть теплый и очень вкусный. Но каждый кусок застревал у тебя в горле. Насытившись, ты купил в палатке сигарет и направился обратно к ее дому. Сидя на лестнице, ты дымил без передыху, хотя до этого не курил целых два года. Потом ты прилег и расплакался – бесшумно, прикрыв лицо ладонью.

А когда открыл глаза, было уже темно. Ты уснул. Тебя растолкали. Двое полицейских. Один из них, с дубинкой, что-то сказал. Другой рассмеялся. Потом спросил по-английски, что ты тут забыл.

– Просто спал, – сказал ты.

– Вы здесь живете? – поинтересовался тот, что с дубинкой, обводя ею балконы.

– Жил когда-то.

Они перебросились парой слов, потом стали прислушиваться к своим рациям. Их любопытство к тебе, похоже, остыло.

Полицейский без дубинки достал блокнот.

– А теперь вы где проживаете – в гостинице или снимаете квартиру здесь, в Афинах?

Ты кивнул.

– У вас есть документы?

– В гостинице.

– Тогда пошли.

Они подняли тебя, проводили к синей полицейской машинке. Усадили на заднее сиденье, а сами разместились спереди. Потом закурили и быстро затараторили по-гречески – правда, о чем они говорили, ты не понял.

Полицейский с дубинкой сидел за рулем. А его напарник наблюдал за тобой в зеркало заднего вида.

– Вы хотели кого-то проведать?

– Да, – сказал ты.

От табачного дыма тебе стало тошно.

Они посмотрели на тебя и малость стушевались, словно не зная, как быть дальше.

– И кого же? – спросил тот, что был за рулем, сменив презрение на неподдельное любопытство.

– Девушку, которая там жила.

– Ее не было дома?

– Она там больше не живет.

Они оба кивнули.

– Я просто скучаю по ней, вот и все.

– Любовь с гречанкой – дело мудреное, – сказал полицейский за рулем, – особенно для иностранца.

Его напарник предложил тебе сигарету. Ты закурил – и тебе стало хуже.

Когда вы подъехали к гостинице, они велели тебе выйти из машины.

– А как же документы?

– Забудьте.

Ты заперся в своем номере, сбросил с себя одежду. Голышом опустился в ванну. Открыл оба крана – полилась вода, едва теплая. Потом она стала совсем холодная. Ноги и живот у тебя вдруг пошли пятнами.

Ты протянул руку, выключил оба крана. И так и остался сидеть, дрожа всем телом, в воде, заполнившей ванну лишь на несколько дюймов. В свечении светодиодных ламп у тебя на лице проступили красные прожилки. Руки загорели на солнце. Под ногтями было черно. Тебе захотелось выбраться из ванны, но ты даже не смог пошевельнуться.

У тебя появилось необоримое ощущение тошноты, подступающей к горлу. Дрожали руки… Обжигающий жар… Ты выскочил из ледяной воды – подскользнулся и упал, больно ударившись о мраморную плитку. И тут тебя вывернуло наизнанку с протяжным омерзительным рыком.