Золотой век Испанской империи - читать онлайн книгу. Автор: Хью Томас cтр.№ 74

На своем пути к Юкатану Монтехо, как это было принято, сделал остановку в Санто-Доминго, чтобы набрать там еще лошадей и солдат; однако переводчика он искать не стал, хотя и должен был знать об особой ценности такого рода людей по опыту своих встреч с Херонимо де Агиляром и «доньей Мариной» – последняя какое-то время была любовницей его спутника в Испании в 1520 году, Алонсо Эрнандеса Портокарреро. Тем не менее, на Эспаньоле он включил в состав экспедиции Гонсало Ньето, которого сделал своим старшим лейтенантом (альферес майор). Ньето участвовал в войне комунерос против короны в Вильяларе в 1520 году, воевал против Франции, а также бывал в Новой Испании с Луисом Понсе и во Флориде – с Айльоном.

Флотилия проплыла вдоль южного побережья Кубы, некогда служившей Монтехо домом, и взяла курс на Косумель, точно так же, как прежде действовали Грихальва и Кортес. Монтехо нанес визит вежливости местному касику, которого звали Наум Пат, за прошедшие десять лет уже достаточно привыкшему к испанцам.

Затем Монтехо с его небольшой армией перебрался на материк. Гонсало Ньето водрузил знамя и три раза прокричал «Испания», прибавив: «Именем Господа, я беру эту землю во владение в пользу Бога и короля Кастилии» ^{550} – это произошло приблизительно на том месте, где сейчас находится восхитительный город Плайя-дель-Кармен. Здесь Монтехо основал поселение, которое назвал именем своего родного города, Саламанки – «Саламанка-де-Шельха» (вторая часть названия была дана по имени поселения майя, располагавшегося там до этого). Историк Овьедо сухо сообщает, что это место представляло собой пальмовую рощу «возле болота, в наихудшем месте во всей провинции. В этом плохом месте испанцы разгрузили корабли и быстро возвели большой дом, долженствующий служить резиденцией губернатора Монтехо» ^{551}. Вслед за этим несколько испанцев принялись учить язык майя – среди них были сам Монтехо и фрай Родригес де Карвахаль ^[81], понимавший, что его работа по обращению индейцев будет значительно легче, если он будет знать язык своей предполагаемой паствы. Педро де Аньяско из Севильи оказался лучшим из имевшихся под рукой переводчиков.

Буквально через несколько недель начались трудности. Хотя Монтехо и заверили, что имеющейся у него провизии хватит на год, припасы вскоре закончились, а индейская пища казалась испанцам неподходящей, невзирая на содействие касика местного поселения Зама. По всей видимости, людям Монтехо пришлись не по вкусу тортильи, равно как и другие изделия из маиса. Конкистадоры начинали испытывать недостаток даже в одежде. Монтехо послал корабль в Веракрус, чтобы закупить еще, но капитан по пути умер, и его корабль ушел на Кубу вместо того, чтобы вернуться обратно на Юкатан ^{552}. Монтехо начал отбирать еду у индейцев – что, разумеется, вредило взаимоотношениям. Чтобы избежать любых попыток дезертирства, Монтехо сделал то же, что до него сделал Кортес, – после того, как каталонец Хуан Оте Дуран сговорился с матросами сбежать на судне «Сан-Херонимо», он разрушил все свои корабли.

В начале 1528 года Монтехо выступил в поход с целью найти порт получше, чем Саламанка-де-Шельха. Хотя пристрастие к сельскому хозяйству и отличало его от большинства современников, методы, которые использовал Монтехо, были в целом те же, что и у них. Обычно он подходил к индейскому пуэбло, из которого появлялись туземцы, выражавшие дружелюбие и несшие подарки – маис, индеек и бобы. Испанцев постоянно поражало огромное количество идолов, которых они видели повсюду – на улицах и ступенях храмов, а также в усыпальницах и внутри самих храмов. Большинство их было сделано из глины. Фрай Диего де Ланда, позднее ставший первым епископом Юкатана ^[82], замечал: «Нет такого животного или насекомого, которое они не изваяли бы в виде статуи» ^{553}. Затем Монтехо принимал у индейцев вассальную присягу. Если индейцы не хотели встречать испанцев с миром, то пытались окружить их на дороге вблизи своих пуэблос; они быстро сооружали частоколы в форме полумесяца и готовили засады. Впрочем, Монтехо помогал Наум Пат с Косумеля – в нескольких случаях он даже предлагал разведать территории, лежавшие впереди испанского отряда. Благодаря этому Монтехо удалось в целости добраться до города Мочи, где имелась сотня «хороших домов», храмы и каменные гробницы. Здесь испанцам преподнесли кур, тортильи и фисол – напиток из перебродившего маиса и меда. В этом городе, как и во многих других юкатанских городах, имелись четыре церемониальных входа, ориентированные по сторонам света, но внутри не было регулярной планировки улиц. На площади в центре города возвышался храм, окруженный домами богатых жителей, что не так уж отличалось от городов Испании.

Затем Монтехо двинулся в Бельму – возможно, это и был «Экаб» или «Гран-Каиро», который они с Авилой помнили по своему прошлому визиту десять лет назад, совместно с Кортесом. Тамошние касики вели себя дружелюбно; они созвали своих соседей, чтобы те тоже посмотрели на лошадей. Монтехо устроил для них впечатляющее представление с лошадьми, которое больше напугало индейцев, чем восхитило ^{554}. Здесь испанцам подарили золотые ожерелья, инкрустированные драгоценными камнями, что чрезвычайно их порадовало. Монтехо, впрочем, не стал принимать то, что было ему предложено, – поскольку не хотел произвести такое впечатление, будто прибыл только ради подарков ^{555}.

В своих путешествиях Монтехо не переставал искать место для поселения, которое могло бы служить его столицей. Помимо Саламанки-де-Шельха, на него произвел впечатлене Кониль, крупный торговый город в северо-восточной части Юкатана, где было вдоволь пресной воды в источниках поблизости от побережья, имелся хороший порт и в целом дружелюбно настроенное население. В нем насчитывалось, возможно, около пятисот домов ^{556}. Здесь некий сильный человек в одежде индейского вождя племени чикака выхватил саблю у чернокожего мальчика, принадлежавшего Монтехо, и попытался зарубить главнокомандующего, который защищался собственным мечом, пока не прибежали его люди, после чего «непорядок был устранен» ^{557}.