Остров перевертышей. Рождение Мары - читать онлайн книгу. Автор: Дарья Сойфер cтр.№ 35

— Я читала одного исследователя, — начала Брин. — Да ты ешь, ешь! Так вот, он говорит, что еда, приготовленная на пару…

Мара вяло ковыряла вилкой рыбу, от которой несло водорослями, пропуская мимо ушей поучительные сентенции Брин.

— Она такая умница, — Эйрун заправила младшей дочери прядь волос за ухо. — В четыре года она могла наизусть перечислить все кости человека на латыни.

Мара вежливо улыбнулась. Конечно, если есть такую дрянь, то с тоски еще не то выучишь наизусть.

После обеда выступали первокурсники, демонстрируя обычные человеческие таланты. В их числе был и Нанду: он исполнил на удивление приятную песню под гитару.

Позже начались выступления зимних. Они устроили номера в духе игры в наперстки: надо было угадывать человека. Например, на поле выходили сразу четыре одинаковых девушки, и зрителям следовало выяснить, кто из них в собственном теле. Восторга эти номера у Мары не вызвали. Она не до конца привыкла к перевоплощениям зимних, и смена лиц до сих пор казалась ей жутковатой. Тем более, свое шоу зимние сопроводили мистической музыкой и горящими факелами.

Близость огня нервировала Мару. Она не переставала думать про Вукович, которая могла отравить ее в любой момент и, что еще хуже, в любом облике. Под конец шоу Мара заметила, что с недоверием смотрит на каждого, кто сидит по соседству. Кто мог ей гарантировать, что Брин, ее мама или вообще любой из зрителей — это не Вукович? Потому что сама хорватка на поле не появлялась с самого обеда.

В какой-то момент Маре даже почудилось, что под капюшоном одного из выступающих мелькнуло лицо Вукович, но разве учителя могли участвовать в представлении? Девочка напряженно всматривалась в мельтешение лиц: зимние танцевали в одинаковых шелковых плащах, чтобы запутать публику. Но вот они выстроились в ряд, Кевин предложил добровольцу отгадать. Выбирал достопочтенный Корнелис ван дер Вауде, отец Иды, по слухам художник и знаменитый коллекционер живописи. Однако наметанный глаз искусствоведа его подвел: он промахнулся. Зимние перевоплотились, и искомая девушка оказалась с другой стороны. Вукович среди них не было вовсе.

— Лимонада хочешь? — Нанду протянул ей бутылку шипучки.

Она протянула руку, но застыла на полпути. А если там зараза, про которую говорила Брин?

— Ты чего? — удивился парень.

— Чем докажешь, что ты — это ты?

— Ну вот, насмотрелась номеров. А кто же еще?

— А правда, докажи, — прищурилась Брин. — Ты ведь уходил со своего места.

— Вы все с ума сошли? — Нанду оторопел от натиска.

— Ее могут отравить, — шепнул Джо. — Потом объясню.

— Что за ерунда… Ну, не знаю… — Нанду задумчиво потер ухо с серьгой, а потом свистнул: три раза долго и дважды коротко.

Мара узнала — это был их условный сигнал во время вторжения в кабинет Эдлунда.

— Ладно, — кивнула она и взяла бутылку. — Только не выбрасывай, когда закончится. Мне она нужна.

— Как скажешь. Странные вы все сегодня. Что тут вообще произошло, пока меня не было?

— Потом, — отмахнулась Брин. — Пойдем уже ко мне, позвоним Коркмазу. Иначе я и правда сойду с ума. Мам, я сбегаю домой и вернусь сразу на ужин, ладно?

— Кому позвоним? — поинтересовался Нанду у Мары.

— Пошли с нами. По дороге все расскажу. Джо, ты идешь?

Маквайан кивнул, и они поспешили в домик Брин.

— Ты уже думала, что скажешь ему? — спросила по пути любительница брюссельской капусты.

— Сто раз.

— Давай определимся со стратегией.

— Да, лучше его сначала подготовить, — кивнул Нанду.

— Согласна. Но ты должна продумать свою реакцию, — продолжала Брин. — Давай представим: вдруг он начнет отпираться, что встречался с твоей мамой? Тогда ты должна уверенно и спокойно сказать про фотографии. И лучше сразу сказать про Линдольм, чтобы он не подумал, что ты мошенница. Или рекламируешь что-то. Если он согласится с отцовством, это идеальный вариант. Но следует предусмотреть…

Когда они зашли в домик, у Мары голова шла кругом от вариантов сценария, предложенных Брин. Все смешивалось, сливалось в одно и нервировало до чертиков.

Убедившись, что кроме них там никого нет, Мара достала телефон и открытку Селии.

— Ты собралась ему просто звонить? — вмешался Нанду. — Может, лучше скайп? Вот, здесь же написан его ник. Сразу сможешь на него посмотреть.

Они настроили приложение, и Мара нажала кнопку видеовызова. От волнения ладони вспотели, и она беспрестанно вытирала их о штаны. Гудки, казалось, шли бесконечно, она успела поправить бандану на шее и немного привести в порядок растрепанные волосы. Наконец появилось чуть искаженное квадратами изображение черноволосого мужчины.

— Alo, efendim, ^[10] — ответил он.

— Добрый вечер, меня зовут Тамара. Вы знали мою маму, Лену Корсакофф, — она до боли стиснула пальцы в кулак.

— Елена, конечно, — заулыбался он, но тут же снова стал серьезным. — Мне говорили, что она умерла. Мне жаль. Чем я могу помочь?

— Дело в том… Мне кажется… — она напрочь забыла все, что говорила ей Брин. — Я думаю, что Вы можете быть моим отцом.

В воцарившейся тишине исландка звонко хлопнула себя по лбу.

— Тише, — Коркмаз округлил глаза и нервно оглянулся. — Жена может услышать. Подожди, я перейду в другую комнату.

Жена? Вот оно, значит, как… Глупо было рассчитывать на что-то другое. Еще и дети, наверное…

Изображение стало темным, Мара услышала шорох, и спустя мгновение турок вновь появился на экране ее телефона.

— Сколько тебе лет? — спросил он.

Теперь за его спиной виднелась картина в широкой позолоченной раме.

— Пятнадцать сегодня исполнилось.

— С днем рождения. И счастливого солнцестояния. Но ты точно не можешь быть моей дочерью. Мы с твоей мамой расстались сразу после выпускного. Потом я женился. На Линдхольм почти не приезжал, Лену видел один или два раза. Можешь спросить у кого-нибудь, кто не пропускает встречи выпускников. Хотя бы у Ларса Эдлунда.

— Ясно.

— Не расстраивайся! У Лены было много друзей, наверняка кто-нибудь поможет тебе найти отца.

— А можно еще кое-что спросить?

— Конечно!

— Как Вы расстались с Милой Вукович? Вы бросили ее ради моей мамы?

— Откуда ты знаешь про Милу?

— Видела фотографии.

— Мила… — он вздохнул. — Мы встречались на первом курсе. Это было так давно… Она влюбилась в меня по уши. Сложно ее в этом винить. Она была симпатичной и доброй, но чересчур скучной. Учеба, книги… А мы ведь живем один раз, правильно?