Страж - читать онлайн книгу. Автор: Джордж Доус Грин cтр.№ 97

Девушка, не отводя взгляда от Эйлилла, придвинулась ближе. Как она это сделала, он не понимал — ее ноги оставались неподвижными и даже не касались пола. Он изо всех сил постарался не отшатнуться. Она издавала тошнотворный сладковатый запах. Так пахнет теплая шкурка только что убитого кролика. Когда ее полные кроваво-красные губы снова зашевелились, между ними показались черные зубы.

— Она не умрет. Ей еще многое надо с-с-сделать. Но вот ты должен помочь нам, а мы поможем ей.

Эйлилл снова посмотрел на жену и почувствовал комок в горле.

— Я не знаю, кто вы, но сделаю все, что вы хотите, и заплачу любую цену, какую вы назначите. Сделайте так, чтобы она снова была здорова.

Девушка только улыбнулась, обнажив черные пеньки зубов.

В течение следующих трех дней Мейв продолжала лежать в постели, а тем временем посланцы Эйлилла постоянно сновали через главные ворота замка. Вечером третьего дня Эйлилл вошел в опочивальню Мейв и грубо сдернул с нее одеяла. Она захныкала и попыталась снова натянуть их на себя. Он вырвал их у нее из рук и швырнул на пол. Мейв свернулась калачиком и заплакала.

Эйлилл раньше никогда не видел, чтобы она плакала от жалости к себе. От этого плача сердце у него начало раздуваться — он уже думал, что оно вот-вот разорвется. Он наклонился и взял ее на руки, как жених невесту. Она обхватила его шею, словно спящий ребенок, и успокоилась в его объятиях. Эйлилл завернул ее в тяжелую шаль и осторожно вынес во двор замка.

Со всех четырех сторон двор сиял ярким огнем факелов и жаровен. Вдоль трех стен стояли ряды молчаливых людей. Свет танцевал на их темных доспехах и заставлял длинные рыжие бороды блестеть полированной бронзой. Они, не издавая ни звука, смотрели, как Эйлилл несет Мейв на круглую платформу, установленную перед четвертой стеной. Он осторожно опустил Мейв на стоявший на платформе небольшой стул, потом вышел вперед и обратился к своим людям.

— Воины! Ваша королева хочет услышать вас.

Он отошел в сторону. Вперед вышел убеленный сединами воин. Он обнажил меч, подняв его высоко над головой в приветственном жесте. Эйлилл, напряженно наблюдавший за женой, увидел, что ее взгляд устремился вверх. Воин опустил меч и повернул его рукояткой вверх, словно собираясь снова вложить в ножны. Но вместо этого он ухватился за рукоять обеими руками и вонзил его в доски платформы у самых ног Мейв. Меч задрожал, словно струна арфы под рукою барда.

— Веди, — угрюмо произнес он, — веди, куда пожелаешь. Я последую за тобой.

Он отступил назад. Другой занял его место, поприветствовал королеву поднятым мечом и воткнул его рядом с первым.

— Веди, — повтори он. — Я последую за тобой.

В течение следующего получаса воины один за другим подходили к Мейв, приветствовали ее, а затем присягали ей на своих мечах, не ставя взамен никаких условий. Мечи торчали перед ней, словно металлические деревца, неожиданно выросшие из досок у ее ног. С каждым новым мечом ее тело медленно выпрямлялось. Некоторым из воинов, тем, кого знала лично, она кивала и даже, явно оценивая, окидывала взглядом тех, кто был помоложе. Наконец церемония закончилась. Каждый из присутствовавших присягнул на верность Мейв. Все, кроме одного. Эйлилл подошел к платформе и стал лицом к жене. Поднялся ветер, жаровни пылали ослепительным пламенем. Король вытащил меч и поднял его над головой.

— Веди! — сказал он, вложив в голос всю свою страсть.

Он опустил меч с такой силой, что клинок пронзил доску, воткнулся в землю и, задев острием большой плоский камень, высек искру, которая пролетела между ними, как комета. Его меч зазвенел еще громче, чем другие. От этого звука у Эйлилла зашевелились на затылке волосы. Он наклонился к Мейв.

— Веди, — тихо повторил он. — Веди хоть в преисподнюю, мы последуем за тобой.

Он заглянул в ее лицо. Глаза Мейв горели живым огнем. На обеих щеках появился румянец. Она протянула руку, коснулась его лица и чуть заметно кивнула. Это был знак признательности и уважения, предназначенный ему одному. Потом она встала, шагнула вперед и выбросила вверх руки. Ее воины разразились радостными криками, и каждый орал до хрипоты от счастья видеть выздоровевшую королеву среди целого леса обнаженных мечей.

Я знал, почему дочери Калатина показали мне эту картину. Мейв должна была снова пойти на Ольстер. Не завтра, и даже не этим летом, но скоро.

Прошло два года. Восход сменялся закатом, пшеница вырастала и падала под ударами серпов. Время шло, и я перестал воспринимать образ Дердры как былую реальность, хотя иногда какая-нибудь тень, звук или дуновение теплого ветерка напоминали мне о тех местах, где я когда-то стоял и наблюдал за ней. Жизнь шла своим чередом, если не считать, что вино уже было пролито, кувшин раскололся. Кувшин можно было починить, налить в него новое вино, и жизнь продолжалась бы, как и раньше, однако прошлого уже нельзя было вернуть. Вино было не таким крепким, только лишь на вид казалось таким, как раньше, и то потому, что его не пробовали.

А потом, после двух лет, проведенных в попытках научиться воспринимать случившееся равнодушно, последовало новое испытание.

В комнате было темно. Окна закрывали тяжелые портьеры, воздух был едким и спертым. Конор устроился поудобнее в своем кресле и смотрел на меня поверх чаши, словно я был во всем виноват. Меня это не очень беспокоило. Теперь он почти на всех смотрел таким взглядом.

Он сделал большой глоток явно не первой в то утро чаши, и, оторвавшись от нее, уставился на меня с недовольным видом. Его уже нельзя было назвать красавцем. Когда-то худощавое лицо становилось все более одутловатым, тусклая кожа отвисла, темные волосы и борода пестрели сединой и свисали слипшимися сосульками. Когда я впервые с ним познакомился, он мылся три раза в день и весь словно светился. Теперь у него был такой вид и от него так разило, будто он неделю не снимал одежду.

— Куда это ты уставился? — недовольно поинтересовался он.

Комок белой слюны вылетел из его рта и шлепнулся возле моей ноги. Я замялся. Конор, конечно, был уже совсем не тот, что когда-то, однако и сейчас вряд ли кто-нибудь осмелился бы ему перечить.

— Ты за мной посылал.

Мои слова прозвучали как утверждение. Сначала он пришел в недоумение. Его взгляд, который когда-то сверкал жизнью и злобой, как у матерого волка в брачный период, теперь бесцельно скользил по комнате, как у умирающего старика. Потом он пришел в себя, точнее, снова стал тем, что от него осталось.

— Да, садись.

Я хотел было сказать что-нибудь высокопарное, имея в виду, что я предпочел бы постоять, но потом передумал, отчасти потому что на самом деле был не против присесть, а отчасти потому что не хотел его злить раньше времени, учитывая, что он все равно рано или поздно должен был разозлиться.

Устраиваясь на стуле, я заметил, как он осторожно потрогал бок, и тихо зашипел сквозь желтые зубы, словно на его грудь надавил огромный кулак. Он прикусил губу. Я ждал, когда он заговорит. Конор посмотрел на меня и понял, что я все видел.