Страж - читать онлайн книгу. Автор: Джордж Доус Грин cтр.№ 61

Никто не сказал бы, что его задача была легкой, но Эйлилл в целом справлялся с ней неплохо, хотя даже он не всегда мог держать ситуацию под контролем. Мейв умела быть своенравной и дикой. Если ей нравился мужчина, она не делала из этого тайны. Она, конечно, не искала Эйлилла специально, чтобы показать ему его замену на следующую ночь, но и не считала нужным избегать его. Много раз ему приходилось поспешно ретироваться из ее комнаты под свист летящих предметов, брошенных вслед, с яростью в сердце, вызванной видом другого мужчины на его законном месте. Однако Эйлилл знал, что на следующий день она будет мило улыбаться, а он улыбнется ей в ответ. Должно быть, в его сердце кровоточили глубокие раны, но он оказался достаточно мудр, чтобы не показывать этого. Ей необходимо было знать, что для него важнее выполнять их соглашение и оставаться с ней, нежели прикончить своего очередного соперника. Почти всегда все завершалось мирно, и Мейв снова к нему возвращалась. Кто бы что ни говорил, но она просто хотела для себя того, что считалось привилегией мужчин. Она не ждала от Эйлилла верности, хотя и знала, что когда он кладет в свою постель очередную рабыню, то продолжает думать о ней, своей королеве. Так почему же он должен считать, что она не думает о нем, когда решает провести ночь с другим?

Жители Ленстера, сидевшие у костра, разошлись во мнениях, как между собой, так и со мной. С одной стороны, они полагали, что Эйлилл слишком слабоволен, чтобы подчинить себе жену, но, с другой стороны, большинство из них готовы были согласиться, что Мейв, скорее всего, вообще неуправляемая. У меня они интересовались, каковы женщины в тех краях, откуда я прибыл. Думаю, для них не очень важно было, правда ли то, что я рассказывал, ведь я мог сочинить все, что угодно, и они не заметили бы подвоха. Было желание поведать им о гомеровской Пентесилае, царице амазонок, убитой Ахиллесом, героем и кровожадным идиотом, или же о человеческих проделках богов, но я все же решил, что не стоит этого делать, и рассказал им о том, что знал из первых рук. Я рассказал им, как Ливия правила империей, позволяя Августу думать, что он это делает самостоятельно; о Клеопатре, одновременно соблазнившей и императора, и его главного соперника; а также историю Боудики, победившей самого великого Юлия, вести о которой дошли даже до Ирландии. Они аплодировали Боудике, но высказали сомнения в отношении Ливии. Подозреваю, что она показалась им более ужасающим подобием Мейв, хотя в этом была, конечно, доля истины. Обе они были могущественными и магнетическими женщинами, но нрав Мейв был изменчив, как западный ветер, она была подобна ребенку, стремглав несущемуся с крутого холма, в то время как сердце Ливии представляло собой камень, под которым жила змея, а сама она любила одну лишь власть. Воинам Ленстера истории о женщинах-воительницах были интересны, однако они не могли смириться с мыслью, что женщина может указывать мужчинам, что им делать. В целом они считали, что отношение римлян к женщинам было порочным. Когда я рассказывал о храмовых проститутках и блудницах Карфагена, они смеялись. Зачем же платить за то, что свободно дается и берется? Для них это было примерно то же, что плата за улыбку. Я не был в состоянии объяснить им порядок вещей, принятый в Риме, поскольку их словарного запаса для этого явно не хватало, а в их языке не было слов, позволяющих выразить то, что я хотел бы сказать.

Я помнил день, когда Тиберий узнал, что германцы форсировали Рейн. Рим тогда был больше всего похож на огромную бочку, полную крыс, в которую бросили горящую тряпку. Из Капитолия во все стороны помчались гонцы, а фаворитам и прихлебателям пришлось зашевелиться, независимо от занимаемого положения или должности, чтобы не лишиться всего. Все происходило так, будто мы жили на спине у гигантского спящего животного. Тиберий разбудил его, и оно стало двигаться под нами. Те, кто знал, что происходит, и был наготове, смогли с этим справиться и даже извлечь выгоду, но тех, кто паразитировал на этом теле в спокойные времена, внезапные перемены застали врасплох, и в момент встряски они разлетелись в разные стороны. Те же, кто полагал, что империя переживает упадок, став лишь тенью былого великого Рима, поняли, насколько глубоко ошибались, когда увидели Рим, готовый к войне.

То же чувство посетило меня в тот день, когда произошла ссора Мейв с Эйлиллом. Королева, стоя на ступенях замка, отпустила своим людям на подготовку три месяца. Судя по хмурым лицам подданных можно было не сомневаться, что они не считали этот срок достаточным. Однако у них был выбор: спорить или бегом отправляться выполнять приказы их госпожи, и они выбрали последнее.

Гонцы на самых выносливых лошадях помчались по всему Конноту с распоряжениями короля и королевы, но посланникам понадобился целый месяц, чтобы достичь самых отдаленных уголков королевства, а еще месяц вассалы Мейв и Эйлилла подсчитывали свое имущество и готовились к поездке на большое собрание, созываемое Мейв. Такого события не было уже на протяжении десятка лет, и Мейв знала, что никто не захочет пропустить его, частично из-за зрелищ и пиров, а частично по той причине, что неявка может вызвать ее неудовольствие, — на это никто добровольно не пошел бы. Времени оставалось в обрез. Все посланцы уже возвратились и снова отправились в дорогу с новыми указаниями. Вскоре появились первые вожди — те, кто жаждал обойти своих конкурентов. По мере приближения назначенного дня казалось, что вся страна наполнилась стуком копыт коней, несущих гонцов с письмами и устными распоряжениями, касающимися трехдневного праздника при дворе королевы Мейв.

Мейв стала часто приглашать нас с Оуэном в свои покои и рассказывать о предстоящем празднике, обещая нам величественное зрелище, на фоне которого богатство Конора покажется не более чем детскими безделушками. Мы отвечали ей вежливыми возгласами.

Подсчет (после трех месяцев лихорадочных приготовлений все называли предстоящее действо именно так) должен был состояться на третий день, после двух дней игр и состязаний. Большая часть подданных Мейв и Эйлилла прибыли за несколько дней до начала праздника и присоединилась к тем, кто уже разбил свои походные лагеря. Окрестности замка заполнили огромное количество палаток, лошадей, снаряжения и множество людей. Я прогуливался среди них, без труда находя словоохотливых партнеров для выпивки. Намечалось нечто среднее между праздником и военной операцией, подаваемой как соревнования, правда, не без намеков на междоусобицы и старые обиды. Только сумасшедший мог извлечь из всего этого удовольствие, однако, к счастью для организаторов, таких нашлось предостаточно.

Подданные Мейв и Эйлилла не разделялись на отдельные лагеря или группы. Вожди могли враждовать, но их вассалы — нет, так что каждый день происходили шумные встречи старых друзей, сопровождаемые потреблением огромного количества пива. Вначале я предполагал, что Мейв пожелает, чтобы люди Эйлилла расположились подальше, но потом стало очевидно, что это не так. В моменты, когда мое сознание не было затуманено спиртным, я начал осознавать политическую дальновидность королевы. Она знала, что ссора — явление временное, в то время как их совместное с Эйлиллом правление — процесс долгосрочный. Она хотела, чтобы их силу увидели и признали, и чтобы спектакль, связанный с демонстрацией богатств, стал подлинным чудом для всех, кто его увидит. Единственное, что заботило Мейв, — ее доля должна была оказаться несколько больше, чем у Эйлилла.