Страж - читать онлайн книгу. Автор: Джордж Доус Грин cтр.№ 35

Замок был средних размеров, внутри он был хорошо обставлен. На стенах висело оружие, а основной стол был достаточно большим, чтобы за ним уместилось пятьдесят человек. Кухулин оглядывался по сторонам с кажущимся безразличием, что было для него необычно, поскольку он был очень любопытен.

— Ты бывал здесь раньше? — поинтересовался я.

Кухулин покачал головой. Мне стало как-то неуютно. Я предполагал, что Кухулин отправится поговорить с матерью, а я тем временем пройдусь по кухням и поболтаю со служанками. Я совершенно не собирался выступать в роли официального гостя. Однако в замке было тихо, и я не видел никакой явной возможности потихоньку улизнуть из комнаты. Снова появился стражник и показал рукой на коридор, по которому нам нужно было проследовать.

— Сюда, — сказал он.

Я повернулся к Кухулину.

— Я подожду здесь, а ты иди, — предложил я.

Он посмотрел на меня пустым взглядом и, ничего не сказав, потащил за собой. Мы прошли по темному коридору и оказались перед открытой дверью. От пола отражались тусклые коричневато-желтые отблески огня очага. Кухулин заколебался, и я остановился рядом с ним, дожидаясь, пока он решит, что делать дальше. Он глубоко вздохнул, выпрямил плечи и вошел в комнату матери.

Дектера сидела на синей шелковой подушке в большом кресле, напоминавшем по форме чашу. На ней было длинное платье с глубоким вырезом, такого же синего цвета, как и ее глаза. Она оказалась очень красивой. Видно было, что именно от нее Кухулину достались его чудесные волосы. У нее была такая же густая темная грива, спускавшаяся гладкой волной до самого пояса. Больше всего бросалось в глаза ее спокойствие. У Кухулина эта черта тоже иногда проявлялась, когда он не был охвачен какой-нибудь всепоглощающей идеей, но по сравнению с Дектерой он казался нервной гончей, которую выгнали из дома в холодную ночь. Дектера казалась полностью расслабленной, а лицо ее было спокойным и без единой морщинки. Никогда раньше я не видел никого, подобного ей. Казалось, ей ничего не было нужно в этой жизни, вообще ничего на свете, как будто у нее уже было все, что ей требовалось.

— Добро пожаловать в мой дом. Прошу вас, входите.

Кухулин направился к ней, словно собираясь обнять, но потом вдруг остановился, не дойдя нескольких шагов, и неуклюже поклонился. Они долго смотрели друг на друга, не произнося ни слова, потом она грациозным жестом пригласила его сесть рядом с ней. Он присел на краешек кресла, словно оно могло его укусить. В комнате воцарилось молчание. Я забрался на табурет, стоявший в углу, и попытался сделать вид, что меня здесь нет.

— Лири, пожалуйста, подойди и присядь рядом с нами.

Дектера улыбнулась, и мне показалось, будто нежная рука скользнула по моему животу. Я сглотнул и направился к указанному ею стулу. Когда я устроился поудобнее, она снова повернулась к Кухулину:

— Как ты поживаешь, сын мой?

Кухулин ответил не сразу, словно хотел сначала удостовериться, что голос не подведет его.

— Спасибо, хорошо. А ты?

Она улыбнулась.

— И я. — Она наклонилась и коснулась его руки. Он уставился на ее пальцы, словно никогда не видел ничего подобного. — Хорошо, — добавила она. — А как мой брат? У него все по-прежнему?

— У него тоже все хорошо.

Еще одна, более долгая пауза. Я уже стал беспокоиться, что к ужину мы домой не поспеем. Кухулин начал ерзать на стуле. Его рот несколько раз открывался и закрывался. Потом он вдруг открыл настоящую причину нашего визита, выпалив:

— Кто мой отец?

Кухулин всегда подходил к решению проблем, используя способ Александра в истории с гордиевым узлом. Дектера даже не поморщилась, хотя прямолинейность Кухулина заставила ее глаза немного расшириться. Потом она снова улыбнулась.

— А ты сразу переходишь к делу.

Сказав то, что хотел сказать, Кухулин онемел. Он не смог бы повторить свой вопрос, даже если бы речь шла о спасении его жизни, но он никогда бы не пожалел, что его задал. Он сидел рядом с ней, совсем ребенок, полный плохо скрытого напряжения, молчал и кусал нижнюю губу. Она посмотрела ему прямо в глаза.

— А ты кого бы хотел видеть своим отцом?

Никто из нас не ожидал такого вопроса. Дектера ждала, скажет ли что-нибудь Кухулин, но, казалось, что он скорее лопнет, чем выдавит из себя хоть слово. Она слегка пожала плечами.

— Можешь считать, что это Конор. Или Суалдам. Или Луг. Найдутся люди, которые предоставят тебе целый список других подозреваемых. Вариантов очень много. Кого бы ты предпочел?

Кухулин сжал кулак и стукнул им о колено. Скорее всего, я в тот момент сидел с разинутым ртом.

— Но я хочу узнать правду. Я хочу узнать ее от тебя, чтобы не было никаких сомнений, — сказал он прерывающимся от волнения голосом.

— Почему?

— Потому что …я… — Он или не мог ответить или же просто не знал, что сказать. Кухулин сглотнул и поднял глаза. Потом он произнес, медленно и тихо, словно молитву: — Потому что, если я буду знать, кто мой отец, то пойму, кто я.

— Разве тебе недостаточно, что ты будешь величайшим воином Ольстера на все времена?

У пророчества Каффы оказались крылья, которые донесли его даже до этих мест.

— Нет, этого недостаточно, — ответил Кухулин, и костяшки его пальцев побелели от напряжения. — Недостаточно, если я не узнаю, кто я. Когда обо мне будут слагать песни, там будут такие слова: «Кухулин, сын Конора» или Луга, или кого-нибудь еще, и мне все равно, чьим сыном меня назовут, и неважно, правы они будут или нет, но для себя я должен знать правду — он впился в нее взглядом. — Я хочу знать, откуда я.

Она покачала головой.

— Тебе этого лучше не знать.

— Поверь мне, я сам пойму, нужно ли мне это.

Дектера молча сосредоточенно смотрела на него так долго, что мне показалось, будто прошел целый час. Потом черты ее лица разгладились — она приняла решение.

— Я расскажу тебе кое-что, и этого должно быть достаточно. Когда приемные матери забрали тебя от меня, они отвезли тебя в Туату. Все свое детство ты провел вместе с ними. Именно там ты научился всему, что умеешь и знаешь сейчас, именно благодаря их науке тебе известно больше, чем обычно знает мальчик твоего возраста. Кроме того, время там идет медленнее, следовательно, хотя с точки зрения человеческой жизни тебе только девять лет, сердцем и умом ты в два раза старше. Именно поэтому сейчас ты уже стал воином, и именно поэтому ты сражаешься с мужчинами, которые вдвое больше тебя, и побеждаешь их. Это все, что я могу сказать. Выводы ты должен сделать сам.

— Но…

Больше из нее ничего не удалось вытянуть. Кухулин упрашивал ее, изводил вопросами, даже пытался хитростью заставить сказать правду, но больше она не сказала ни слова. Затем она взяла меня за руку и повела нас ужинать. Во время трапезы все чувствовали себя очень неловко, Дектера говорила с Кухулином лишь тогда, когда речь не шла о личности его отца, когда же он пытался снова подвести разговор к этой теме, она принималась разговаривать со мной — так, словно кроме нас с ней за столом больше никого не было. Мне она показалась просто очаровательной, и я поймал себя на том, что мечтаю, чтобы Кухулин хотя бы ненадолго заткнулся и пошел куда-нибудь погулять, чтобы мы с ней могли познакомиться поближе. Потом я застыдился своих мыслей, еще через какое-то время решил, что стыдиться совершенно нечего, и в конце концов вообще перестал забивать себе голову всякой ерундой, а вместо этого напился. Дектера поощряла такое мое поведение, смеялась над моими шутками и вообще делала все, чтобы я почувствовал себя потрясающим парнем, в результате чего мы настолько взбесили Кухулина, что он, плюнув, пошел прогуляться.