Сокрушение империи - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Махов, Эдуард Созаев cтр.№ 58

Уже во времена Тридцатилетней войны в разных странах адмиралы все чаще начали приходить к одному и тому же выводу – тактика «роя» не дает в морском сражении решающей победы. Маартен Тромп, обсуждавший эту проблему с английским адмиралом Пеннингтоном, сетовал на то, что при использовании «роя» управление флотом возможно только на начальном этапе, далее командующий уже не в силах реагировать на изменения в сражении. Более того – даже испанцы, с их излюбленным строем фронта (применявшие нечто похожее на сухопутную тактику – «полк правой руки», «центр», «полк левой руки»), гораздо более управляемы на любом этапе сражения, нежели голландцы, использующие тактику «роя». Адмиралы также наблюдали, насколько за тридцать лет развилось артиллерийское вооружение – теперь пушки могли наносить существенные повреждения корпусам кораблей, и даже топить их. Однако ни строй фронта, ни «рой» не обеспечивали концентрации артиллерийского огня на кораблях противника. И уже в 1639 году Тромп пришел к выводу, что правильнее всего было бы использовать в сражениях строй кильватерной колонны. Это, во‑первых, позволяло адмиралам обозревать большую часть флота и с помощью малых судов доводить свои приказы до командиров эскадр и дивизионов; а во‑вторых, в строе кильватерной колонны корабли получали возможность по максимуму использовать свою артиллерию.

Дело в том, что пушки парусных кораблей (в отличие, к примеру, от галер) сосредоточены по бортам, и построение в линию позволяет развить эскадре максимально плотный огонь. Мы уже видели, что в сражениях у Гоа и Параибы бой в линии помогал слабейшей стороне отбить атаку сильнейшей, поскольку в колонне корабли могли более эффективно распоряжаться артиллерией. Что же мешало тем же голландцам или французам перейти к построению в кильватерную колонну уже в эту эпоху? Ответ прост – нерегулярный характер флотов.

Построение в линию требовало; а) держать дистанцию между кораблями; б) при повреждениях выходить за линию, чтобы не создавать «пробку»; в) слаженно маневрировать, реагируя на любой приказ флагмана дивизиона. То есть для внедрения кильватерной колонны нужно было всего две вещи: 1) обученные капитаны и команды; 2) система сигнализации по флоту, которая бы позволяла управлять колонной.

Собственно, уже с 1636 года герцог Нортумберленд разрабатывает первый свод сигналов для своего «монетного флота», в котором описываются основные действия командиров в случае гипотетического боя в линии. Однако, признавая, что управление после начала боя несомненно будет утрачено, в статье 10‑й он пишет: «Неопределенность в морском бою такова, что невозможно что‑либо определить в инструкции до тех пор, пока мы не вступили в бой. И только тогда выясняются действия неприятеля; часто случается, что один корабль “отбирает ветер” у другого и тот не может привести к ветру или спуститься по ветру; случается много других событий, в которых мы должны предоставить каждому капитану возможность действовать в соответствии с его благоразумием и доблестью». То есть, признавая, что система сигналов у английского флота несовершенна и не может учесть всех ситуаций в бою, Нортумберленд перекладывает ответственность за результат сражения на плечи капитанов. Если же учесть, что довольно большая часть флота – это вооруженные мобилизованные торговые суда и каперы, и капитаны у них совершенно не подготовлены к бою в линии, понятно, что ни о каких сложных маневрах не может идти речи. Бой однозначно перейдет в обычную свалку – корабль против корабля, или «рой» против корабля.

Кроме того, тактика «роя» поддерживалась теми же голландцами в том числе и потому, что захват корабля противника на абордаж – это призовые деньги для капитана и экипажа, а потопление врага просто лишает команду призовых. В общем, в военно‑морском деле к исходу Тридцатилетней войны возник сонм проблем, которые еще только предстояло решить. Искали эти решения уже в эпоху англо‑голландских войн, именно тогда линейная тактика напрочь вытеснила абордаж и тактику «роя». Наступала эпоха регулярных флотов и «правильных» морских сражений, которая длилась без малого 140 лет, до Наполеоновских войн.

Чтобы из нашей книги не сложилось впечатления, что испанская морская школа была совсем убогой и просто спала, мы позволим себе немного отлистнуть книгу вермени назад и рассказать о герцоге Осуне и о его реформе Неаполитанского флота Империи. Реформа эта, к сожалению, была с блеском похоронена после королевской опалы этого создателя нового испанского флота, предвосхитившего нынешнюю тактику оперативно‑тактических и ударных соединений.

Итак, еще в 1611 году Педро Телльес‑Хирон, третий герцог Осуна (закадычный друг и собутыльник английского короля Якова I, досконально на досуге изучивший состав и комплектацию английского флота), прибыл на Сицилию, получив от Филиппа II карт‑бланш на строительство флота нового образца. В своем письме королю герцог писал, что Филипп может избрать два пути – либо откупаться каждый год от берберских пиратов, либо победить их.

На тот момент Испания обладала в Италии всего 34 галерами, из них 7 – сицилийских. Уже к концу 1611 года Осуна на свои средства построил 6 галер, где увеличил матросам жалованье, обеспечил нормальное питание и бытовые условия. Взамен моряки должны были рассматривать службу на военных кораблях как основную и единственную. Тренировки и учения продолжались круглый год, и уже в 1612‑м галеры Осуны совершили молниеносный рейд на Тунис, где сожгли 10 каперов мусульман. Герцог продолжил переговоры с королем – он предлагал и далее комплектовать за свой счет эскадры, но с условием, чтобы часть добычи отходила ему в качестве возмещения за труды. Король согласился.

Осуна немедленно же приступил к строительству галеонов и паташей, поскольку считал, что будущее именно за этими кораблями. Он же и доказал это – уже в 1614 году два его галеона захватили и сожгли около 20 мусульманских корсаров. Однако в Испании еще со времен Карла V существовал запрет на использование парусников в качестве каперов – согласно этому эдикту, приватирами могли быть только гребные суда, поэтому Осуна получил выговор от Филиппа III. Тщетно герцог доказывал, что этот запрет устарел, его просто не стали слушать.

В 1615 году Осуна стал вице‑королем Неаполя. Там он продолжил свое дело – на собственные средства вооружены 5 галеонов и 5 паташей. Здесь же он упразднил раздельное командование морскими солдатами и кораблями, существовавшее в Армада Эспанья с прошлого века. Основным приемом, отрабатывающимся эскадрами, стал пушечный бой.

Уже в 1616 году младший флагман герцога Франсиско де Рибейра с 6 галеонами атаковал 55 турецких галер. Тогда галеры турок попытались взять неаполитанские галеоны на абордаж, испанцы же уклонялись, постоянно маневрируя парусами. Когда турки в строе фронта были готовы к залпу, корабли разворачивались к ним носом, а сразу же после залпа противника поворачивали на борт и вели огонь картечью.

В бою первого дня было сильно повреждено 8 мусульманских галер.

На следующий день сражение продолжилось, причем Рибейра, преследуя турецкий галерный флот, стрелял по ним различными типами зарядов, как на учениях, пробуя, что нанесет наибольшие повреждения галерам. В своем отчете он отмечал, что наиболее действенной оказалась картечь, поскольку она наносила ужасный урон экипажам турок.