Под Андреевским флагом. Русские офицеры на службе Отечеству - читать онлайн книгу. Автор: Николай Манвелов cтр.№ 83

Если несколько кораблей находились в ремонте либо одновременно оказывались в порту на какое–то относительно длительное время, то очень часто обязанности «кормильца» возлагались на одного из содержателей. Вот что пишет в своем дневнике знакомый нам Георгий Карлович Старк, уже произведенный в старшие лейтенанты и недавно принявший командование эскадренным миноносцем «Сильный» (май 1912 г., корабль находится в ремонте в Кронштадте):

«Столуемся все вместе на барже, около которой мы стоим. Кормит нас механик «Деятельного», отличный хозяин. Во внутреннем плавании я меньше 35 рублей в месяц не платил, а тут платим не более 25 рублей и едим безукоризненно, но он строго требует, чтобы в случае отсутствия ему давали бы знать. Нас столуется 18 человек, а вечером часто бывает, что остается трое, на этом он строит свой расчет».

Услугами содержателя кают–компании мог пользоваться и командир корабля. Правда, в этом случае он вносил полуторную плату — как мы помним, он питался у себя в каюте, т. е. отдельно.

Но очень часто бывало наоборот — содержатель кают–компании оказывался совершенно неспособен обеспечить своих сослуживцев «вкусной и здоровой пищей», в результате чего смещался со своего поста. И это неудивительно — нив Морском корпусе, ни в Морском инженерном училище «содержателей» никто специально не готовил. А хозяйственные люди всегда были большой редкостью и большой ценностью. Рассказывает судовой врач бронепалубного крейсера 2–го ранга «Изумруд» Владимир Кравченко:

«У нас произошла смена министерства. Консервы, танжерские ^[241] фрукты по недосмотру загнили в провизионном погребе и отравили воздух в каютах. Мы и так ели невозможно, а теперь в заключение уже и перерасход появился. Пришлось выбирать нового заведующего кают–компанейским столом, более опытного».

Некоторые содержатели один–два раза за кампанию устраивали для соплавателей пирушки, в ходе которых их таланты раскрывались особенно многогранно. Ознакомимся, к примеру, с меню такого застолья, имевшего место быть на винтовом транспорте «Артельщик» летом 1904 г. Стол просто ломился от яств.

Холодные закуски были представлены селедкой, балыком, икрой, миногами, солеными огурцами; горячие — биточками в сметане, сосисками в томате, гречневой кашей с луком и яйцами. Затем подали кулебяку с визигой ^[242] и свежей рыбой, бульон и жареную дикую козу. В качестве десерта присутствовали трубочки со сливками из либавской ^[243] кондитерской Боница. Не были забыты и крепкие напитки — господа офицеры вкушали простую водку, рябиновку и зубровку, мадеру и херec. К кофе появился коньяк и виски.

Обитателями кают–компаний часто бывали и животные. Иногда это приводило к курьезам. Рассказывает Гаральд Карлович Граф:

«Членом кают–компании ^[244] числился также и серый попугай с красной головкой, который знал немало слов и даже произносил короткие фразы. Особенно отчетливо он говорил много раз повторяемые фразы вроде: «вестовой, чаю», «позвать вахтенного», «вестовые, подавать» и т. п. Благодаря этому даже получались смешные недоразумения: то вестовой без надобности приносил чай, то преждевременно начинали подавать еду. Старший офицер, когда раздражался на своего вестового, то ругал его дураком, а звали его Степаном. Попка отчего–то это особенно подхватил и часто, сидя на своей жердочке, непрерывно повторял: «Степан — дурак, Степан — дурак». Это привело в будущем к очень неприятному инциденту. Когда морской министр вице–адмирал Степан Аркадьевич Воеводский делал смотр крейсеру и, проходя через помещение кают–компании, остановился перед жердочкой попугая, то тот стал настойчиво повторять: «Степан — дурак, Степан — дурак». Все от неожиданности не знали, что делать, а попугай все повторяет свое: «Степан — дурак». К счастью, министр сделал вид, что он не разбирает, что тот говорит, и поторопился отойти от попугая. Но неизвестно, как он к этому отнесся. Не подумал ли он, что это злая шутка, тем более командир и старший офицер очень расхваливали попугая».

О том, что на корабле кухня именуется камбузом, знают все. Но что же означает слово камбуз?

Изначально «камбузом» называли кирпичную либо чугунную печь в носовой части судна. В петровские времена слово практически не употреблялось — камбуз именовался «поварней». Само же слово «камбуз» происходит от голландского выражения kombuis и означает «судовая кухня».

Любопытно, что словарь Владимира Даля производит от камбуза такое каспийское выражение как «конфуз». Означает оно «носовую часть кусовой лодки, где хранятся съестные припасы и где место кашевара, кока» ^[245].

Кстати, в Петровские времена слово «конфуз» никакого отношения к кухне не имело. «Оконфузить» означало заставить кого–то признать свою ошибку или даже преступление. Напомним, что именно слово «конфузия» употреблял в книге Юрия Германа «Россия молодая» таможенник Афанасий Крыков в случае обнаружения контрабанды.

У нижних чинов и у офицеров камбузы были разными. Размещались они на верхней палубе и для снижения пожарной опасности обкладывались специальными негорючими материалами (в разные годы — от кирпичей до бетонных плиток).

Отметим также, что на парусниках существовал обычай гасить огонь в камбузе в половине девятого вечера в целях пожарной безопасности. Это правило сохранялось даже на многих железных кораблях до конца XIX в.

Вокруг камбуза всегда существовала группа матросов, помогавшая коку «на общественных началах». Взамен они получали возможность погреться у жарких котлов, а также «побаловаться чайком» (при наличии собственной заварки).

С третьей четверти XIX в. корабельная «поварня» приобрела вид большой медной печи, в которую было вмонтировано несколько котлов — один обязательно для кипятка.

На больших кораблях было несколько камбузов.

Так, на линейном корабле «Андрей Первозванный» было два командных камбуза (на 800 и 250 порций), а также три отдельные плиты, на которых готовилась пища для адмирала и командира корабля, для офицеров и кондукторов (31 человек и 24 человека соответственно). Кроме того, на корабле имелось две хлебопекарни и квашня с тестомешалкой. Добавим, что посуда мылась опресненной водой в специальной посудомоечной машине.

Камбуз должен был располагать большим количеством различной утвари. Так, Морской устав императора Петра Великого в числе «каютных припасов» упоминает два вида котлов, два вида «кастролов» (кастрюль), четыре вида сковородок, а также два вида «уполовников», блюда, ендовы и «большой стол».