Под Андреевским флагом. Русские офицеры на службе Отечеству - читать онлайн книгу. Автор: Николай Манвелов cтр.№ 35

До этого времени в случае посадки на камни командир отдавался под суд, который мог и оправдать, но это пятно все–таки оставалось. Реформа, которую удалось провести Эссену, заключалась в том, что в случае аварии проводилось расследование, и если преступной небрежности обнаружено не было, то дело оканчивалось принятием убытков на счет казны. В одном случае Эссен был беспощаден: если обнаруживалось, что причиной посадки был алкоголь. Командиры стали смелее ходить, и изучение шхер двинулось вперед».

До этого посадка корабля на камни каралась достаточно сурово (в том случае, если вина командира признавалась безоговорочно). Так, Морской устав требовал безусловного ареста командира после чрезвычайного происшествия. Если же выяснялось его «небрежение», то виновный ссылался на галеры либо предавался смерти, «по вине смотря».

В этой ситуации многое зависело от начальника соединения кораблей. К примеру, Константин Михайлович Станюкович описывает историю посадки на камни близ поста Дуэ ^[112] на Сахалине парусно–винтового клипера «Забияка» ^[113] и суда над его командиром:

««Коршун» простоял в Гонконге несколько дней, пока работала следственная комиссия, назначенная адмиралом для расследования обстоятельств постановки клипера на каменья в порте Дуэ на Сахалине и степени виновности командира ^[114]. Председателем комиссии, как старший в чине, был назначен командир флагманского корвета, а членами — командир «Коршуна», Василий Федорович, флагманский штурман и оба старшие офицеры корветов. Затем все следственное дело с заключением адмирала ^[115]должно было поступить на рассмотрение Морского генерал–аудиториата, если бы морской министр нашел нужным предать капитана суду или просто узнать мнение высшего морского судилища того времени, членами которого были адмиралы.

Исследовав в подробности дело и допросив капитана, офицеров и команду клипера, комиссия единогласно пришла к заключению, что командир клипера нисколько не виноват в постигшем его несчастье и не мог его предотвратить, и что им были приняты все необходимые меры для спасения вверенного ему судна и людей. Вполне соглашаясь с заключением комиссии, адмирал послал все дело в Петербург вместе с донесением, в котором сообщал морскому министру о том, что командир клипера действовал как лихой моряк, и представлял его к награде за распорядительность и хладнокровное мужество, обнаруженные им в критические минуты. Кроме того, адмирал отдал приказ по эскадре, в котором изъявлял благодарность командиру клипера в самых лестных выражениях.

Нечего и говорить, как нравственно удовлетворен был капитан признанием своей правоты товарищами и строгим начальником эскадры; осунувшийся и похудевший, он словно ожил за это время и, еще недавно бывший в числе порицателей беспокойного адмирала за его подчас бешеные выходки, стал теперь горячим его почитателем.

Обрадовались и моряки, когда прочли приказ и услышали о представлении адмирала».

Частым вариантом наказания за преступления было церковное покаяние. К нему, к примеру, приговорили лейтенанта Михаила Михайловича Аквилонова, бывшего командира подводной лодки «Камбала». В мае 1909 г. подводная лодка затонула в Севастополе при попытке ночью пройти под линейным кораблем «Ростислав». При этом командир подлодки не знал ни истинной осадки линкора, ни глубины участка бухты. Погибло 20 человек; спасся только лейтенант Аквилонов.

Суд состоялся в январе 1910 г. Бывшего лейтенанта Аквилонова приговорили к заключению в крепости на шесть месяцев, ограничению прав и преимуществ и церковному покаянию.

В чем же причина столь мягкого наказания?

Дело в том, что Аквилонов был, по сути, отстранен от командования заведующим черноморским Отрядом подводного плавания капитаном 2–го ранга Николаем Михайловичем Белкиным. Повторилась, к счастью в гораздо меньших масштабах история с бессмысленным маневром британского вице–адмирала сэра Джона Трайона, когда броненосец «Кампердоун» протаранил флагманский броненосец «Виктория» близ ливанского города Триполи. Тогда погиб адмирал, 22 офицера и 337 нижних чинов.

Аквилонов спасся только потому, что был в момент столкновения наверху. А все остальные — в нижних отсеках корабля.

Рассказывает известный русский подводник и георгиевский кавалер Василий Александрович Меркушев:

««Камбала» шла под управлением начальника дивизиона капитана 2–го ранга Н. М. Белкина, который в виду отказа командиров подводных лодок ходить ночью под перископом пожелал доказать возможность этого и собственной жизнью заплатил за такое заблуждение».

Офицера могли подвергнуть наказанию за нарушение, как мы сейчас бы сказали, «кодекса корпоративного поведения». К примеру, в январе 1908 г. от службы «за совершенный поступок во время беспорядков во Владивостоке» (без производства в следующий чин и права ношения мундира в отставке) был уволен лейтенант князь Александр Владимирович Путятин. «Поступок» офицера, имевшего боевой орден за Цусиму, заключался в том, что во время беспорядков во Владивостоке он скрылся в подвале Морского собрания. Затем, чтобы не быть узнанным, переоделся лакеем, приказав спрятать свою форму.

В годы Первой мировой войны князь Путятин служил в сухопутной артиллерии, заслужив два боевых ордена.

Капитан 1–го ранга, георгиевский кавалер Владимир Федорович Сарычев в начале 1904 г. во время Русско–японской войны раньше времени приказал покинуть подорвавшийся на мине бронепалубный крейсер 2–го ранга «Боярин» (корабль оставался после этого на плаву почти двое суток). За это, по решению суда, ему было запрещено командовать боевыми кораблями.

Не были редкостью и наказания за дурное отношение к нижним чинам. Например, в 1905 г. вахтенный начальник крейсера 1–го ранга «Владимир Мономах» лейтенант Александр Павлович Мордвинов был приговорен к пяти суткам ареста при каюте с приставлением часового. Причина состояла в том, что лейтенант в запальчивости ударил по лицу машиниста Щербакова.

Офицера могли отправить в отставку даже несмотря на былые заслуги. Причина обычно заключалась в серьезном правонарушении. Примером может служить последний командир бронепалубного крейсера «Варяг» Всеволод Федорович Руднев.

После знаменитого боя «Варяга» и мореходной канонерской лодки «Кореец» в корейском порту Чемульпо капитан 1–го ранга Руднев в одночасье стал знаменит не только в России, но и в мире, став флигель–адъютантом императора и получив крайне престижный среди офицеров орден Святого Георгия четвертой степени. Впрочем, как утверждают, бывший командир «Варяга» был не слишком доволен своей судьбой, ибо претендовал в качестве командира соединения кораблей на третью степень ордена (прецеденты представления, минуя четвертую степень сразу к третьей, в истории имеются).