Подлодка - читать онлайн книгу. Автор: Лотар-Гюнтер Буххайм cтр.№ 126

— Это все… это просто ужасно!

Прапорщик шмыгает носом. Боже, он еле сдерживается, чтобы не заплакать. Внезапно меня озаряет идея:

— Ульманн, быстро, давайте сюда ваше письмо… Или, может, желаете добавить пару строчек? Нет, лучше перепишите его заново, теперь можно безо всяких уверток — поняли? Жду вас на посту управления через десять минут.

Не может быть, чтобы я не смог уговорить капитана «Везера»…

Старик все еще размышляет возле ограждения, и я молча стою рядом с ним. Вскоре появляется приземистая фигура: капитан «Везера». Старик несколько раз переминается с ноги на ногу в своей обычной косолапой пляске, и произносит:

— Я никогда не был раньше в Испании.

Я думаю об Ульманне.

Капитан «Везера» не отличается болтливостью. Он осторожно замечает примиряющим тоном, в его глубоком голосе проскальзывает северо-германский акцент:

— У нас рули конструкции Флеттнера — того самого Флеттнера, который изобрел корабль с роторным двигателем. Роторы не удались, но рули получились очень удачные. Мы можем развернуться на месте. В узкой гавани это дает преимущество.

Чудак-человек — читает нам лекцию о своем особенном рулевом механизме в самый подходящий для этого момент.

Глухой удар возвращает Старика к действительности. Появляется первый вахтенный офицер.

— Проследите, чтобы швартовы и кранцы были чисты! — приказывает Старик.

Ветер ощутимо свежеет.

— Не желает ли командир принять ванну? — спрашивает капитан «Везера».

— Нет, благодарю вас.

Подходит матрос, чтобы сообщить, что в кают-компании накрыт стол.

— Давайте откушаем! — соглашается Старик и следует за капитаном.

И вновь переход из темноты в ослепительный свет кают-компании на мгновение останавливает меня. Похоже, оба стервятника уже изрядно надрались. Их лица побагровели, смотрят уже не так тревожно, как около полуночи.

Я украдкой бросаю взгляд на свои наручные часы: два тридцать. Мне надо опять выскользнуть наружу и поискать прапорщика. Он тайком вручает мне конверт, словно карманник, передающий украденную добычу подельнику.

Тем временем первый вахтенный и шеф сменили второго вахтенного и вспомогательного инженера. Когда мы приготовимся к отходу, вероятно, уже будет пять часов.

С каким наслаждением я вытянулся бы сейчас на койке и заснул, но надо возвращаться в кают-компанию.

Оба штатских уже успели нажраться до того состояния, при котором тянет брататься со всем светом. Старик позволяет более высокому из них хлопнуть себя по плечу и заплетающимся языком пожелать: «Sieg Heil и большого улова!»

Я готов провалиться сквозь землю со стыда.

По счастью, когда нам настало время уходить, вместо веревочной лестницы подали трап. Благодаря тщательному затемнению я смог переброситься несколькими словами с капитаном «Везера», задержав его так, чтобы мы несколько поотстали от остальных. Мне не пришлось много говорить. Он взял письмо без лишних объяснений.

— Я позабочусь о нем, — пообещал он.

С нижней палубы на наш мостик перебросили сходни. Опершись одной рукой на прибор наведения, я переваливаюсь внутрь нашего мостика. Неожиданно меня охватывает чувство привязанности к нашей лодке, и я прислоняю обе ладони к прохладному влажному металлу бульверка. Я чувствую, как под моими руками вибрирует сталь: дизели заработали.

Раздаются команды к отходу. Сверху выкрикивают напутствия.

Старик хочет уйти как можно быстрее. Я уже еле различаю фигурки людей на «Везере», машущие нам на прощание.

Внезапно совсем рядом с нами оказываются огни парохода, бегущие вдоль его левого борта. Старик велит принести на мостик сигнальный прожектор-ратьер. Что он задумал?

Он сам передает: «Антон, Антон». ^[84] С борта теплохода отзываются вспышки карманного фонарика.

— B-u-e-n-v-i-a-j-e ^[85], — читает Старик.

Потом он отвечает: «G-r-a-c-i-a-s». ^[86]

— Я тоже немного владею иностранными языками! — говорит Старик, и затем добавляет. — Они видели нас — это как пить дать. Теперь, по крайней мере, есть вероятность, что они примут нас за вежливых Томми или что-нибудь в этом роде.

Наш курс — сто семьдесят градусов — почти прямиком на юг.

Дозаправка в Виго приободрила команду.

— Все прошло неплохо — вот только они вполне могли расстараться и приготовить к нашему прибытию нескольких женщин! — долетает до меня из жилого отсека. — Их бы сразу трахнули, прямо на трапе!

— Эти парни были просто в шоке от нас! Чего стоил один Старик в своем любимом свитере — уже на одно это стоило посмотреть!

Оцепенение, заставившее всех замолчать после сообщения о повороте на Гибралтар, похоже, исчезло. Можно подумать, что они рады отправиться в Средиземноморье просто, чтобы сменить обстановку.

Френссен клянется, что у него был брат, служивший в Иностранном легионе. Он описывает пустынный пейзаж с финиковыми пальмами и оазисами, миражами, крепостями посреди песчаных равнин и до умопомрачения роскошными борделями «с тысячами женщин — а также мальчиков — кто что пожелает!»

Пилигрим тоже начинает предаваться воспоминаниям:

— У меня раньше была подружка, которая просто кончала от брюк на молнии. Она не могла сдержать себя даже в трамвае. Она непрестанно терлась своим бедром о мою ширинку, то расстегивая, то застегивая ее, вверх, вниз… прямо как гильотина — от нее мужчин тоже бросает в дрожь!

— Ну а ты что? — допытывается Вихманн.

— Что я? А что я? Это прямо как великий герцог Йоркский в детском стишке — «когда он вставал, то вставал»…

— Да уж, у кого быстро встает, тот быстро кончает!

— Ну ты и скотина — никакого такта!

На Вихманна внезапно находит мечтательность:

— Как приятно неторопясь потрахаться после обеда — негромкая музыка — можно слегка выпить — вот так лучше всего! Только ты и твоя симпатичная фрау Разрешите-Вам-Вставить!

В памяти всплывают воспоминания: неспешная любовь дождливым днем. Звенит дверной звонок, но нам нет до него дела. Другими словами — мы сейчас очень далеко от обыденной реальности. Занавески на окнах наполовину задернуты. Хозяйка отправилась за покупками. В доме только мы да кошка.

Позднее Френссен и Зейтлер спокойно, профессионально обсуждают выгоды разнообразных поз во время любовных игр.

— Иногда такое вытворяешь, — делится впечатлениями Френссен. — Однажды я завалил красотку на газон… прямо на пологом склоне. Боже, вот это было что-то — иметь ее, лежащую на наклонной поверхности. Но в конце, когда почувствовал, что вот-вот кончу, я развернул мадам на сто восемьдесят градусов.