Дитя Всех святых. Цикламор - читать онлайн книгу. Автор: Жан-Франсуа Намьяс cтр.№ 20

Для начала он задумался о том, что представляло собой самопожертвование Юга де Куссона. И тут же невольно отвлекся.

По причине хорошей погоды, а также ради того, чтобы символические родовые волки находились перед глазами, он оставил окна открытыми. И вот, через несколько часов после того, как он предпринял свое размышление, в наступившей ночи с равнины донесся высокий, протяжный, рыдающий вой, подхваченный множеством других голосов: то волки испускали свой любовный клич.

Внезапно Анн вздрогнул и спрыгнул с ложа. Ему показалось, что он различает какой-то другой голос, не похожий на звериный. Насторожившись, он подошел к окну и стал вглядываться в ночь. Действительно, одна из любовных жалоб, долетавших к нему на вершину Юговой башни, звучала не так, как другие. Она была гораздо более волнующей, хватающей за душу, более… человеческой. И само собой сорвалось с его губ:

– Теодора!

Теодора де Куссон, чья личность и поступки так живо интриговали его и о которой прадед рассказал так мало, вспомнилась ему тотчас же. Разумеется, он не думал, будто это она сама выла там, внизу, вдалеке, в ночи. Но то был знак: именно с Теодоры следует начать свои размышления.

Итак, Анн де Вивре попытался разгадать тайну, окружавшую женщину-волчицу. Однако через некоторое время вынужден был отступиться. В горле у него пересохло, сердце бешено колотилось. Поэтому он решил поспать и перенести умственные упражнения на завтра. Но всю ночь он не мог заснуть, а поутру смута в его душе вовсе не прекратилась.

Она продолжилась и даже, к его великому изумлению, в последующие дни усилилась еще больше. Это по-настоящему встревожило Анна. И тут произошло новое событие, которое резко повернуло ход его мысли совершенно в другую сторону.

Одной из апрельских ночей того 1426 года Анн, как это уже вошло у него в обычай, стоял возле окна и ждал начала волчьей переклички. Равнина молчала. Вероятно, было еще рано… Скрашивая себе ожидание, мальчик стал любоваться луной и белыми стенами замка, отражавшимися в реке. И вот тогда-то, наклонившись из окна, он и заметил в Юговой башне бойницу, которая никогда прежде не попадалась ему на глаза.

Несмотря на донимавшее его смятение, Анн не потерял живости ума. Нечто странное заинтересовало его в этой бойнице. На других этажах, как и в его комнате, имелись только стрельчатые окна. А эта бойница была пробита как раз рядом с Юговой лабораторией.

Он не раздумывал долее. Улыбка прадеда в ответ на его слова о том, что пустые книги должны иметь смысл, дверь лаборатории, которую тот не запер на ключ… Все совпадает! Там имеется потайная комната, вход в которую и маскирует пустая библиотека; Франсуа нарочно оставил правнуку возможность найти ее. Зачем? Какое новое открытие ждет его в этом месте?

Сердце юноши отчаянно стучало. Ему было страшно, но любопытство все-таки пересиливало. К тому же это хоть немного развеет его одержимость волками. Поэтому, когда те вдруг завыли, Анн более не колебался: спустился по лестнице и открыл дверь Юговой библиотеки.

Один за другим снимал он с полок тома, переплетенные в шкуры их воющих собратьев. Но Анн больше не слышал волчьих голосов. Его переполняла жажда узнать тайну. Вскоре полки опустели, и в стене обнаружилась дверь, которую юноша немедленно толкнул. Взяв в руку свечу, он вошел…

И оказался в маленькой каморке. Справа от него помещалась бойница, чуть дальше, на той же стороне, – примитивная молельня, состоящая из крохотной скамеечки и висящего на стене распятия; слева находились соломенный тюфяк и всякого рода тигли и реторты. Прямо перед ним на стене было вырезано одно-единственное слово из трех заглавных букв: LUX.

Никакого сомнения – Анн попал в алхимическую лабораторию Юга, который, как он знал, занимался этим искусством. Новое открытие заставило сердце юноши биться еще сильнее. Рядом со странными инструментами лежал листок пергамента с надписью: Богоявление 1412 жидкое серебро.

Эти строчки были написаны рукой его прадеда! Кто бы еще мог их начертать? К тому же выцветшие от времени чернила явно указывали на то, что надпись была сделана как раз в указанную дату. Но что означают таинственные слова, относящиеся ко дню его рождения?

– Я знал, что ты найдешь. Ведь ты – упрямец, для которого все имеет смысл!..

Анн вздрогнул и обернулся. Франсуа де Вивре стоял на пороге со свечой в руке. Дрожащий свет пламени делал его еще больше похожим на древнего мудреца.

– Монсеньор, я не хотел…

Жестом прадед прервал его оправдания.

– Я провел здесь не один год. Ты первый человек, который вошел сюда после меня. Скажи-ка: что тебя больше всего здесь поражает?

– Вот этот пергамент и то, что вы на нем написали. Франсуа де Вивре указал на слово LUX, высеченное в камне перед ним.

– То, что написано здесь, гораздо больше достойно внимания. И знаешь почему?

Анн напряг весь свой ум. Он был уверен, что речь идет об испытании, в котором он должен победить, чтобы иметь право услышать продолжение, но, несмотря на все усилия, не смог дать ответа.

– Нет, монсеньор. Прошу у вас прощения.

– Неважно. Когда-нибудь поймешь. Чтобы услышать то, что я собираюсь сказать, ты дал уже достаточно доказательств сообразительности и упорства. Знай же, что я, как и наш предок Юг, был алхимиком…

Анн в восхищении поднял глаза на старца, собиравшегося поведать ему еще один из своих секретов. Неужели им нет числа?

– Что ты знаешь об алхимии?

– Ничего, монсеньор. Я слышал, что она занимается превращением свинца в золото, вот и все.

– Можно сказать и так. При условии, что ты понимаешь это лишь как образ. Потому что занятие алхимией – не материальное действо, но духовное. И по-настоящему оно творится в самом алхимике. Он должен заменить в себе все низкое на сияющую чистоту. Алхимическое золото – не обыкновенное золото, оно нематериально, это сокровище из сокровищ.

Голос Франсуа де Вивре проникал в душу, словно само сияние того таинственного золота, над чудесами которого он едва приоткрыл завесу.

– Алхимическое искусство включает в себя три деяния, три ступени: черную, красную и белую. Оно движется от беспорядка к порядку, от мрака к свету. Неважно, как оно осуществляется. Тебе следует знать, что я преодолел третью и последнюю ступень. Но совершенство, которое я ношу в себе, мне в мои лета тяжело распространить вокруг. Поэтому сделать это предстоит тебе… Анн, таков приказ, начертанный на нашем гербе!

Анн де Вивре слушал с напряжением всех душевных и умственных сил. Он сознавал, что после услышанного ничто уже не будет для него таким, как прежде.

– Анн, наш герб, раскроенный на пасти и песок, является, хотим мы того или нет, гербом алхимическим. Это – третье истолкование, после воинского и философского. Оно не заменяет два предыдущих, но присовокупляется к ним…

Прадед и правнук стояли друг напротив друга, глаза в глаза, и горящие свечи, которые они держали в руках, озаряли их. Сцена была впечатляющей, но при ней не присутствовал посторонний наблюдатель…