Дитя Всех святых. Цикламор - читать онлайн книгу. Автор: Жан-Франсуа Намьяс cтр.№ 161

Тем временем французская армия стояла на месте, поскольку кортеж еще не сформировался. Те, кому предстояло занять в нем почетные места, прибывали не торопясь. Так, Анн пока еще не находился рядом с дофином. Он даже не видел до сих пор королевского сына, будущего Людовика XI. Зато только что с радостью и несравненной гордостью наблюдал, как Безотрадный первым вступает в Париж.

Впрочем, теперь Анн думал лишь об одном-единственном существе: о Франсуа, и у него было лишь одно желание – застать прадеда живым…

А купеческий старшина затеял читать нескончаемую приветственную речь!

***

Первый остров, к которому пристал Франсуа, был остров Рено и Мелани. Он не видел их, но слышал. Они молились за него. Ну да, они же оба – лица духовные…

Хорошо поступил Господь, дав ему в потомство и людей Церкви, и рыцаря. Анн сражался, Мелани и Рено молились… И они любят его: это слышно по их голосам. Когда слышишь людей, не видя их лиц, знаешь о них все. Франсуа научился этому, когда ослеп. Голос Рено был пылким, страстным, Мелани еле сдерживала слезы.

– Брат наш возлюбленный, вверяю тебя Богу Всемогущему. Да уготовится сонм ангелов принять тебя. Да встретит тебя Святой Иосиф, кроткий утешитель умирающих, да исполнит он тебя упованием. Да призрит на тебя своим материнским оком Святая Матерь Божья, Мария Дева. Да упокоит тебя Христос, сын Бога живого на вечно зеленых райских пажитях… Господи, избавь от зла раба твоего Франсуа.

– Избави, Господи!..

Вдруг волны вернулись. Пора уходить. Другой остров ждет его. Но прежде надо попрощаться с Рено и Мелани. Франсуа обратил к ним прощальные слова, но они, похоже, не услышали и продолжали молиться. Борясь с волнами, которые чуть не унесли его, Франсуа крикнул еще громче: «Прощай, Рено! Прощай, Мелани!»

Только последнее слово едва смогло преодолеть преграду его губ:

– Мелани…

Уронив на пол молитвенник, Мелани в слезах бросилась ему на грудь.

– Отец!

Она попыталась снова сказать ему, что король уже здесь, что Анн уже здесь. Но Франсуа не слышал. Накат волн оказался слишком силен…

***

В доме у гавани Сент-Поль побледневшая Диана де Вивре растерянно смотрела на молодого священника, склонившегося к ее изголовью. Тот повторил свой вопрос:

– Как же мне поступить, мадам?

Она в отчаянии замотала головой.

– Не знаю. Мой муж мог бы дать вам ответ. Но его здесь нет!

И душераздирающим голосом она принялась выкликать Анна.

Сабина решилась:

– Я иду за ним.

Священник скептически поморщился.

– Как вы собираетесь отыскать его в этом столпотворении?

– Он наверняка в свите короля. Туда я и направлюсь.

– Я подожду. Но поторопитесь!

***

После того как король Карл VII преклонил колена перед часовней Святого Дени, находившейся сразу же за воротами у крепостной стены, все, наконец, заняли свои места, и процессия вступила в Париж.

Впереди шли восемьсот лучников королевской гвардии под командованием главного герольдмейстера Монжуа; за ними следовали герольды короля и принцев с гербами своих господ.

Карл VII присоединился к шествию. На его пути раздавались приветственные крики. Парижане впервые видели короля Франции, настоящего, а не карапуза, на которого этот титул нацепили англичане. Восхищались его великолепным белым скакуном в лазоревой попоне, его длинной златотканой мантией, спускавшейся до самой земли. Сам-то король не поражал какой-то исключительной величественностью, но вид имел взволнованный и веселый, и ему были благодарны за это.

В окружении монарха можно было видеть Потона де Ксентрая, главного шталмейстера, тоже на коне, везущего на конце своего копья королевский шлем с золотой короной; графа Вандомского, королевского мажордома, чуть сутулого от старости, везущего меч короля в ножнах, усеянных золотыми лилиями; и, наконец, герольда Берри с туникой из лазоревого бархата с тремя золотыми цветками лилии, расшитыми мелким жемчугом.

Анн шел непосредственно за ними, держа под уздцы коня дофина Людовика, которому предстояло когда-нибудь стать королем Людовиком XI. Это был подросток четырнадцати лет с серьезным лицом, которого, казалось, немного пугали восторженные крики, встречавшие его появление. Попона его коня была украшена крылатыми оленями. Анн спросил об этом дофинова оруженосца, ступавшего рядом с квадратным знаменем, где был изображен архангел Михаил. Тот ответил, что крылатый олень был личной эмблемой покойного короля Карла VI и символом вечности.

Вечность… Этот символ причинял Анну боль. Он уже не слышал оглушительных криков толпы… Вечности не существовало, по крайней мере – не здесь. Даже если прожить сто лет, все равно наступает день, когда придется уходить. Там, в доме на паперти собора Богоматери, старый человек боролся со смертью…

За дофином прошла строем шотландская гвардия, потом проехал коннетабль де Ришмон, держащий в одной руке свой жезл главнокомандующего, а в другой – ключи от Парижа. Его окружали графы дю Мен, де ла Марш и де Танкарвиль.

За ними следовал Бастард Орлеанский. Ради пущего великолепия он взял с собой всю свою свиту. Его конь был весь в золотой парче. На груди Бастарда красовалась толстая золотая цепь тяжести невообразимой. Оруженосец вез алое копье с золотыми звездами…

***

Волны вынесли Франсуа на остров Анна. И вовремя! Он уже довольно давно плыл со все возраставшим трудом: перстни стали слишком тяжелыми и тянули ко дну. Но теперь он сможет передать их Анну и отправиться дальше, уже не боясь утонуть.

Остров Анна был невелик, но явно пуст. Франсуа позвал: «Анн!» – и не услышал никакого ответа. Повысил голос, но все так же безрезультатно. Тогда он стал кричать, потом вопить…

Мелани, Рено и Сабина увидели, как умирающий заметался со стоном:

– Анн! Анн!

То, чего они опасались, все-таки произошло. Франсуа понял, что его правнук уже в Париже, но ему не хватало сил дождаться его прихода. И он вот-вот умрет в отчаянии…

Рено продолжил молиться вполголоса. Мелани присоединилась к Софи у окна. Веселые песни и крики в толпе звучали все громче, но кортежа по-прежнему не было видно. В тревоге мать настоятельница воскликнула:

– Но почему же они не едут? Боже, почему они все не едут?

***

На однопролетном мосту Сен-Лазар Карл VII остановился, чтобы полюбоваться разыгрывавшимся там представлением. На большом помосте комедианты представляли спор между семью Добродетелями – Верой, Надеждой, Милосердием, Справедливостью, Осторожностью, Силой, Воздержанностью – и семью Смертными Грехами.

И те, и другие изображались женщинами. Если в облике добродетелей, облаченных в строгие одеяния различных религиозных конгрегации, не было ничего особенного, то с грехами дело обстояло совсем иначе. На «Роскоши» было дивное платье и сказочный головной убор, «Чревоугодие» выглядело как толстуха с выпирающей грудью, «Гневливость» – как тощая взлохмаченная мегера и так далее… Труппа производила весьма сильное впечатление.