Открытое сердце. Открытый ум. Пробуждение силы сущностной любви - читать онлайн книгу. Автор: Цокньи Ринпоче cтр.№ 37

Когда происходит подобное страшное событие, рациональный ум теряет способность соображать, и каналы ца немного перекручиваются, формируя программы, которые воздействуют не только на эмоциональные реакции, но и на физическое состояние.

Повторение тревожащих эмоций в течение жизни также может привести к тому, что искажённая модель реагирования наложит отпечаток на каналы. Например, одна женщина рассказала, как в детстве взрослые заставляли её «держать язык за зубами, никогда не жаловаться и ничего не объяснять». Теперь всякий раз, когда она пыталась выразить свои мысли или чувства, в горле пересыхало, и она не могла вымолвить и слова. Женщина оказалась замужем за человеком, который с ней жестоко обращался, но она не могла никому об этом рассказать. Каждый раз, когда она собиралась набрать номер экстренной службы, её пальцы немели и голос отказывался подчиняться.

Дисбаланс происходит ещё и в том случае, когда поднимается лунг. Этот вид дисбаланса развивается параллельно с развитием разных слоёв «я». Как только мы попадаем в сферу влияния «реального „я“» (и, соответственно, «реальных других»), мы поддаёмся воздействию страха и надежды, влечения и антипатии, похвалы и предрассудков.

Поскольку мы отрезаны от своей естественной искры сущностной любви, ясности и открытости, составляющих основу нашей природы, то начинаем искать чувства удовлетворённости вовне: в достижениях, признании, взаимоотношениях, приобретении обновок. И поскольку почти во всех случаях мы разочаровываемся в том, что искали, разочаровываемся, когда найденное не может заполнить пустое пространство, мы продолжаем искать, прилагаем больше усилий, и в итоге энергия лунг начинает зашкаливать. В результате мы становимся беспокойными и возбуждёнными; сердца бьются в бешеном ритме; начинаются проблемы со сном.

Эта беспокойная энергия питает сама себя. Мы ходим быстрее, говорим быстрее и едим быстрее, даже не осознавая этого. Или страдаем от головной боли, болей в спине, тревожности и нервозности. Даже когда мы готовы ко сну или, возможно, решили вздремнуть, нас изводит беспокойство – то, что я называю внутренним «ускорением», – которое просто не даёт отдохнуть. Наш лунг просит что-то сделать, но мы не знаем, что.

К слову, мой ученик недавно описал свою ситуацию. Он был физически истощён, обременён сложным проектом на работе, и вдруг ему представилась возможность вздремнуть в гамаке в саду дома его друга приятным летним днём. Его окутывал запах благоухающих цветов, и раздавалось щебетание птиц.

«Но я не мог спать, – объяснял он. – Внутри что-то постоянно свербило – чувство, что я впустую трачу время, что я должен вернуться к работе. Надо было отвечать на звонки и электронную почту. У меня было полно работы».

«Это что-то, – пояснил ему я, – и есть твой лунг. Он застрял в ловушке. Лунг отчасти слеп. Это тонкое, внутреннее беспокойство, которое нельзя обнаружить ни в теле, ни в уме, не даст тебе отдохнуть, каким бы изнурённым ты ни был».

Тонкое внутреннее беспокойство может вылиться в очень опасную ситуацию. Если мы вовремя не обратим внимание, разбалансированный лунг может попасть в сердце или другой орган или систему организма. Нас будет лихорадить, глаза будут гореть, а кожа трескаться. Мы станем потеть во время прерывистого сна, вертеться в постели, пытаясь принять более удобное положение, в то время как наш лунг будет пульсировать, порождая разного рода мысли, чувства и физические ощущения. Иногда мы находим разумное объяснение своим мучениям: срок окончания работы, ссора, финансовые трудности или проблемы со здоровьем, – но даже когда причина, казалось бы, установлена, беспокойство не утихает.

Когда эта энергия достигает апогея, мы чувствуем истощение, вялость и впадаем в депрессию. Мы перегораем, ощущаем апатию и не способны выполнить даже самые простые задачи. В итоге мы целыми днями спим, но нас беспокоят тяжёлые сны.

Кроме того, при возникновении дисбаланса лунг где-то застревает, обычно в верхней части тела – в голове или грудной клетке. Мой близкий друг так мучился от боли в шее и плечах, что попросил друзей походить по верхней части туловища, пока он лежит на животе. Но это всего лишь временная мера, к которой пришлось прибегать ежедневно.

Во многих случаях дисбаланс формирует программы, которые как будто живут своей самостоятельной жизнью. Ца блокируются. Лунг перемещается с дикой скоростью. Тигле застревают в каналах или движутся по заданному кругу, как самолёты, ожидающие очереди на посадку. С течением времени эта запрограммированная модель начинает определять образ нашего мышления, чувства и поведение, при том что мы не отдаём себе в этом отчёта.

Поскольку эти модели, образно выражаясь, живут в тонком теле, к ним нужен особый подход: такое же осторожное, доброе и мягкое внимание, которое мы уделяли физическому телу. Сначала обратим внимание на сигналы тревоги, посылаемые тонким телом, в то же время понимая, что они представляют собой только один из аспектов нашего опыта.

Одно из сравнений, которое использовал Целванг Риндзин для объяснения взаимосвязи между умом и тонким телом тем далёким днём, когда мы сидели в комнате при угасающем свете дня, – это отношения между всадником и лошадью. Если всадник слишком напряжён или сильно давит на лошадь, то она выходит из-под контроля. Если лошадь ведёт себя дико, то и человек в седле начинает нервничать.

Я недавно упомянул эту аналогию в разговоре со своим учеником, который любит лошадей и часто ездит верхом по лесу. Он сказал, что сравнение очень напоминает принцип управления буйной лошадью, которому он научился.

«Лошадь реагирует на любую потенциальную опасность, начиная бессмысленно метаться, – сказал он. – Она мчится куда попало, находясь в замешательстве и состоянии паники. Поэтому задача ездока – убедить лошадь в отсутствии опасности, чтобы она успокоилась».

«Лучший способ справиться с беспокойной лошадью, – продолжил он, – это быть добрым и пояснить, чего ты ожидаешь и хочешь от неё. Будьте уверены, она понимает. Шагайте медленно. Не подгоняйте, когда лошадь в замешательстве. Как только она поймёт, что всё в порядке, можно ослабить поводья. Лошадь чувствует удовлетворение, правильно выполняя ваши желания. Так она учится».

Также учится и тонкое тело: посредством доброго, плавного руководства и готовности отпустить в тот момент, когда оно находит собственное равновесие.

Итак, с чего же нам следует начать?

На уровне чувств – любой дискомфорт, ускорение и неугомонность – всё, что мы испытываем, как правило, является следствием предположения, что лошадь и наездник идентичны. Поэтому, начиная работу с тонким телом, мы учимся проводить различие между ними, развиваем понимание, что наши чувства не определяют то, кто мы есть на самом деле. Программы тонкого тела влияют на нашу самоидентификацию, но мы – не эти программы. Лошадь – это не наездник; наездник – это не лошадь.

Во многих случаях наше ощущение того, кто мы и что собой представляем, ограничено программами, укоренившимися в тонком теле. Мы чаще всего ощущаем на себе их действие в виде беспокоящих эмоций. Особое условие – «клей», делающий ловушку особенно липкой, – заключается в привычке принимать наше «реальное „я“» за абсолютно, а не относительно, существующее.