Сердце проклятого - читать онлайн книгу. Автор: Ян Валетов cтр.№ 20

Тат-алуф Гиора Меламед был отпущен с извинениями из штаба армии, куда его привезли едва ли не под конвоем и держали до ночи без объяснений. Впрочем, объяснений ему так и не дали, только начальник армейской контрразведки краснел и начинал заикаться, как школьник, когда генерал требовал от него сказать хоть что-то вразумительное. По лицу контрразведчика было видно, что он скорее сделает себе харакири, чем расскажет Меламеду правду.

Был выпущен из-под ареста адъютант тат-алуфа Адам Герц, задержанный сразу после посадки F-35i до выяснения обстоятельств. Но в этом мистики не было, первый же звонок Гиоры Меламеда снял все вопросы по поводу поступка пилота.

А вот сестра Рувима Каца, пребывавшая в гостях у подруги и разбуженная двумя сотрудниками Департамента по неарабским делам Шин-Бет, была крайне удивлена таким мистическим вниманием к своей особе со стороны двух привлекательных молодых людей в штатском. Настолько удивлена, что проявила несвойственное ей послушание и позволила агентам увезти ее на конспиративную квартиру без заезда домой.

Розенберг не соврал своему визави — армейские подразделения тоже должны были принять участие в операции спасения. Несколько отрядов, имеющих опыт боевых действий в условиях пустыни, были приведены в боевую готовность и могли выступить на позиции с первыми лучами солнца…

Жаль, что чудесные спасения бывают только в сказках, в жизни же опаздывает даже скорая помощь. И в этом тоже нет никакой мистики.

Если бы профессор Кац знал, что государственная машина, которая 48 часов игнорировала происходящее, вдруг ожила, то вел бы себя совсем иначе. Достаточно было бы затаиться, отсидеться в убежище несколько часов, не высовываться. Но Рувим этого не знал и не обнаружив за собой погони (преследователи как сквозь землю провалились!) трое беглецов покинули пещеру за сорок минут до рассвета…

Иудея. Ершалаим.

30 год н. э.

В доме царил полумрак, пахло чистотой, побелкой и, едва уловимо, очагом — наверное, вчера на кухне что-то готовили. На столе стоял кувшин с вином и второй, побольше, с питьевой водой. На глиняной тарелке лежали фрукты.

Афраний плеснул себе вина — немного, на донышко — и разбавил его водой: такая смесь прекрасно утоляла жажду, не кружа головы. Малх, так и не напившись до конца, налил себе кружку воды, жадно глотая, осушил, и принялся недовольно отдуваться. Его широкий лоб и лысина мгновенно покрылись мелкой густой испариной — сириец переносил жару хуже римлянина.

— Слушаю тебя, Малх, — сказал начальник тайной полиции, усаживаясь за столом.

Здесь можно было бы снять капюшон, но Афраний этого не сделал — не сделал обдуманно. Так было гораздо удобнее для самого Бурра. А вот для Малха — наоборот. И это было совсем не лишним. Афраний не любил, когда кто-то смотрел ему в глаза во время разговора.

— Хозяин озабочен, — произнес Малх, выискивая на тарелке смокву помягче.

— У первосвященника всегда найдется повод для волнения…

— Ты всегда шутишь, Бурр…

— Я не шучу, Малх, — голос, доносящийся из-под капюшона, был лишен интонаций, а видеть глаза собеседника сириец не мог. — Ты бы удивился, наверное, узнав, как редко я шучу…

Малха в присутствии Афрания всегда бросало в дрожь: неприятный тип со злыми, неживыми глазами и дурацкой привычкой прятаться под плащом, никогда не поймешь, что у него на уме! И если бы Малх не так любил деньги и свое место…

— Так что хозяин? — переспросил Афраний. — Что его гнетет?

— В городе появился проповедник, которого Каиафа упустил два года назад. Опасный человек, окруженный канаим…

Афраний кивнул, всем видом показывая, что внимательно слушает.

— С ним люди, которые называют себя его учениками. Многие из тех, кто был с Окунающим до того, как его казнили…

— Убили, — поправил говорящего начальник тайной службы. — Казнить можно после суда и приговора, а разве станет Антипа заниматься такими мелочами? И много их?

Вопрос был задан без перехода и Малх немного растерялся.

— Кого?

— Тех канаим, что пришли с проповедником?

— С ними еще женщины… Думаю, что сопровождает его не более двадцати человек. Но за ним идет толпа тех, кто наслушался его речей!

Из-под ткани раздалось хмыканье. Малх был готов поклясться, что Афраний ухмыляется.

— Не тот ли это человек, следить за которым Ханнан посылал в Капернаум?

— Именно он.

— Скажи мне, Малх, — сказал неспешно начальник тайной службы, — чем же так неугоден твоему господину, первосвященнику Ханнану, еврей-проповедник, что он подставляет его мне, чужаку? Не слишком ли часто вы пытаетесь расправляться со своими врагами руками римской власти? Что мне до ваших пророков, Малх? Или он призывает к войне с нами?

Малх не удержался и шумно сглотнул. Только что съеденная смоква едва не стала ему поперек горла. Проклятый римский лис! Пес прокуратора! Он с самого начала знал, что Ханнан послал меня к нему! Знал с самого первого дня и только делал вид, что покупает мои услуги…

Сириец похолодел сердцем, вспоминая, как гордился тем, что выведывал у Афрания при разговоре некие подробности и доносил их господину.

Он откашлялся, пряча от начальника тайной службы разом побледневшее лицо — благо, в сумраке комнаты это было несложно.

— Его встречали, как машиаха, Афраний… Когда он въехал в ворота Ершалаима, люди кричали ему «Спаси нас!».

— И он спас? — спросил римлянин тем же бесцветным голосом, то ли в шутку, то ли на полном серьезе — не разберешь.

— Он ничего не сказал.

— Действительно, заговорщик… Я слышал о нем, Малх. Два года назад, на Песах, храмовая стража подавала прошение о помощи при аресте некого Иешуа Га-Ноцри. Но арест не состоялся, а после Песаха обвинений никто не выдвигал, поэтому беглого никто не искал. Были ли обвинения, Малх?

— Их не было, Афраний.

— И вот, через два года ты приходишь ко мне и говоришь, что беглый проповедник, которого, несмотря на отсутствие официальных обвинений, все это время ни вы, ни я не теряли из виду, снова гневит твоего господина!

— Да.

— Тем, что называет себя машиахом?

— Да.

— Разве не машиаха ждут все евреи? — спросил Афраний.

— Да, мы ждем Машиаха, Бурр, но Га-Ноцри не машиах!

— Так он сам называет себя спасителем?

— Нет, но люди так говорят о нем…

Начальник тайной службы вздохнул — так вздыхает мать, объясняя что-нибудь нерадивому сыну.

— На прошлой неделе, — сказал он, — мы арестовали Дисмаса и Гестаса. Они сикарии, канаим, с руками по плечи в крови. Они убивали евреев, которых считали нашими пособниками, они убивали римлян. Знаешь, скольких они отправили к Плутону?