Рыцари Дикого поля - читать онлайн книгу. Автор: Богдан Сушинский cтр.№ 34

— Вы неуловимы, князь. Единственное, что повсюду сопровождает меня, так это легенды о вас, о ваших подвигах на море и суше. Где бы я ни появилась в надежде встретить вас, везде, вместо встречи, вынуждена довольствоваться очередной легендой.

… Да, это опять графиня де Ляфер! Слушая ее милый бред, Гяур от волнения полузакрыл глаза. Все, что говорит эта прекрасная женщина, следовало слушать только так: полузакрыв глаза и ничему не придавая значения. Разве не так, умиленно наслаждаясь, слушают лепет ребенка?

— Так что вас влекло сюда, Диана: желание увидеть меня или стремление познать очередную легенду?

— То и другое, князь, то и другое. Но сами-то вы изменяетесь мало, поскольку вообще не способны изменяться, а все, что мне надлежало познать в вас, увы, давно мною познано.

— Какая милая словесная пощечина! — почти восторженно проговорил полковник и вновь закрыл глаза.

— Это пока еще не пощечина, это все еще поцелуй, — в ритмическом покачивании головой, которым, все ниже склоняясь над Гяуром, завораживала его графиня, нетрудно было уловить повадку змеиной пляски за мгновение перед броском.

— И какой же легендой вы обогащены на сей раз?

— Ничего нового. Очередная вариация на тему «о бесстрашном и преданном…». Но вот что странно. С каждым днем легенды о князе Гяуре становятся все более невероятными, и теперь уже настолько неправдоподобными, что поневоле начинаешь верить им.

Гяур нежно провел пальцами по щеке Дианы, мягко коснулся ресниц, на которых, как ему показалось, вот-вот должна была взблеснуть слеза; прикосновение их губ получилось шаловливо-легким и таинственным, будто первый детский поцелуй, сотворенный втайне от старших — в стыде, страхе и застенчивой нежности.

— Мой непостижимо храбрый князь, — медленно повела головой Диана. — Если бы вы знали, сколько всего я натерпелась, пока вы скитались вдоль побережья Фландрии, постоянно находясь между морской бездной и бездушной пиратской реей.

— Ваше появление в Денновере было сущим безумием, графиня, — признал Гяур. Он хотел добавить: «А для этого городка еще и бедствием», однако вовремя остановился.

Руки его коснулись предплечья женщины и воздушно поплыли по абрису талии, грубовато ощупывая, восстанавливая в своей незримой памяти воспоминание о тех ласках, которые рождались во время таких вот встреч и прикосновений. Руки узнавали ее тело, и от этого оно казалось Гяуру удивительно родным и нежным. Само присутствие Дианы порождало осознание того, что ты, наконец, вернулся туда, где тебе все еще рады, к той, единственной, которая действительно ждала тебя.

— Безумием было бы с моей стороны не появиться там, где я могла если не вырвать вас из плена, то, по крайней мере, отсрочить на сутки-вторые вашу казнь.

— Так, значит, речь шла о казни? И вам удалось убедить генерала д’Арбеля, что он.

— Почти удалось… убедить, — в одинаковой степени холодно и загадочно улыбнулась графиня.

— Мне говорили, что генерал — до сатанизма упрямый человек и что он затребовал огромную сумму выкупа за меня, не говоря уже о том, что…

— «Не говоря уже о том, что…» — подтрунивая, предупредила его графиня и, по-детски сморщив носик, смешно подергала им, пытаясь свести весь их разговор, как и встречу, к игривой легкости неожиданного свидания двух влюбленных.

— И что же. — с непростительной наивностью поинтересовался князь.

— Как видите, мне удалось убедить его.

— Я очень побаивался, что вы не сумеете вырваться из Денновера. Особенно после того, как я сумел бежать. Генерал д’Арбель наверняка рассвирепел и заподозрил, что в этом побеге помогали мне вы и Ян-Казимир.

— Он в самом деле рассвирепел бы. Но я сумела доказать ему, что это не так. Что я не успела вам помочь.

— И генерал покорно воспринял ваши заверения?

— Что ему оставалось делать, мой ревнивый князь? Важно не то, кого ты убеждаешь, а какие аргументы находишь.

— Мне не хотелось бы вникать в сущность этих аргументов. Лейтенант д’Эстиньо утверждал, что вы очень понравились генералу.

— Ах, этот негодяй д’Эстиньо…

— Он слишком нахраписто вел переговоры с вами?

— И, как никто другой, оказался заинтересованным в том, чтобы вы были казнены. Или выкуплены. Но за очень большую, совершенно немыслимую сумму.

— Не может быть. Мне казалось, что наоборот, лейтенант… Позвольте, так не вы ли убили генерала? Пошел слух о его странной гибели…

— Неужели я похожа на женщину, способную убить доблестного генерала?

— Боюсь остаться единственным, кто усомнится в этой вашей способности.

— Мой князь!.. Вы всего лишь хотели предположить, что я способна погубить генерала, как всякого другого мужчину; всего лишь погубить. И вообще… хватит о лейтенантах и генералах, мой вечно сражающийся полковник. Только ваше бивуачно-походное воспитание не позволяет вам забыть о них и вспомнить, что вы наконец-то встретились со мной.

— Я помню об этом, графиня. Вы удивительно прекрасны.

— Пусть бы об этом услышала виконтесса Камелия.

«Значит, мои похождения в доме доктора де Жерона для нее тоже не тайна, — почесал затылок Гяур. — К счастью, графиня восприняла это спокойнее, чем я ожидал. Разве что не все знает? Пока что не все…».

— Давно хотел спросить. Граф де Ворнасьен отвел мне в своем особняке флигель. Вам приходилось бывать в нем, графиня?

— Да уж, побывала, — томно произнесла Диана, давая понять, что с воспоминаниями покончено — как с теми, что связаны с генералом д’Арбелем, так и с теми, что заставляют упоминать виконтессу Камелию Фердгайнд. — Прелестное жилище.

— Рад, что вам понравилось.

— Почти как ваша голубятня в Каменце, мой скитающийся по диким степям Славяно-Татарии князь.

— В таком случае, вы несправедливы в своей оценке, — понял полковник свою оплошность. Он забыл правило, которое в свое время выработал в отношениях с графиней Дианой: «Услышать сказанное женщиной еще не значит услышать то, что она в действительности сказала».

— А я никогда и не бываю справедливой, мое воплощение праведности.

— Какое радужное признание!

— Зато бываю нежной, а порой и желанной.

Они все еще стояли посреди приемной во дворце графа де Ворнасьена. И Гяур уже склонен был то ли подняться с графиней на второй этаж, в свои покои, то ли перейти во флигель. Однако Диана, которая в подобных ситуациях всегда проявляла ровно столько инициативы, сколько нужно было, чтобы, продиктовав свою волю, сделать вид, будто подчиняется воле пылкого князя, в этот раз вела себя крайне сдержанно.

Разговор их не клеился. Несмотря на словесные изыски, встреча все-таки получилась значительно холоднее, чем должна была быть после всего, что произошло со времени их последней встречи.