Волчье море - читать онлайн книгу. Автор: Роберт Лоу cтр.№ 23

Я порадовался скупости Кнуда — как выяснилось, Хальфред читал следы на земле, как мой отец когда-то читал ветра и течения, — ни в чем не уступал прежним нашим разведчикам, Носу Мешком и Стейнтору, которых Один забрал в Вальгаллу.

— Там одно из Христовых мест с куполом, Торговец, — сказал Косоглазый, обращаясь ко мне так, как обращались Финн и другие; это был хороший признак. — Все разрушено, как и говорил Козленок.

— Это место называется церковь, — вздохнул брат Иоанн. — Сколько раз тебе повторять?

Двое других разведчиков, Гарди и Хедин Шкуродер, сморкаясь сквозь пальцы, рассказали, что не видели ничего, кроме дождя, скал и холмов вдалеке.

— Ни единой живой души, — мрачно проворчал Шкуродер, — правда, мне попался козий помет, значит, что-то все-таки живет в этой Богом проклятой глуши. — И, как подобает служителю Христа, которым он назвался, он повинился перед мокрым братом Иоанном и осенил себя крестным знамением, одновременно сотворив знак против зла во славу Одина.

Мы осторожно подобрались к купольной церкви, так тихо, как только способны двигаться почти пять дюжин северян с боевым снаряжением, — то бишь довольно громко.

Миновали холм с лысой макушкой, спустились по поросшему кустарником склону, пересекли разлившийся ручей и взобрались на следующий холм, где стояла церковь — три почерневших стены и купол, частью обрушившийся. Белый шарик солнца проступал сквозь тучи, едва-едва, и, кроме запаха сырой земли, ощущался слабый привкус обугленной древесины — и чего-то еще, сладковатый, как легкий мед.

— Хейя! — проворчал Арнор, почесывая свой расщепленный нос. — Мертвяки.

Так и было, и, выглядывая их, я словно заметил пятнистого оленя в гуще листвы — вдруг все бросилось в глаза.

Мертвые лежали повсюду, скрюченные, скукоженные, точно пустые мехи из-под воды, и стебли трав проросли через тела. Я видел лохмотья одежд, желтоватые кости; Гарди потянул за бурую палку, как ему помнилось, а вытащил кость с ошметками плоти, в которой кишели личинки. В воздухе разлилась жгучая вонь, глаза заслезились.

Мы осторожно бродили среди углей и тел. Я на всякий случай расставил дозоры, хотя мертвецы явно погибли несколько месяцев назад. Брат Иоанн опустился на колени и стал молился, а остальные шарили по развалинам. Дождь пошел снова, несильно, будто и небо заплакало.

— Странное место, — пробормотал Сигват, — даже для Христова дома. Я повидал немало — как и ты, Торговец, — но тут… Зачем им все эти колеса?

Когда он упомянул об этом, я и сам обратил внимание. Землю усеивали обугленные деревяшки и осколки камня вперемешку с кусками железа, а еще — почерневшие ободья, ступицы и спицы. Сигват прав — это было странно даже для греков, приверженных Христу.

— Может, Козленок знает, — сказал я, но Сигват меня не слушал. Он смотрел в небо, и, проследив его взгляд, я заметил крошечные черные точки. — Вороны? — Его зрение было острым, как игла, сам я почти ничего не различал.

Сигват покачал головой.

— Коршуны. Птицы Локи, коварные, как он сам. Они расскажут нашим врагам, что мы здесь. Учуяли мертвецов, падальщики, и уповают на свежую пищу.

Он передернул плечами, и меня пробрала дрожь, ибо Сигват никогда не ошибался насчет зверей и птиц. Когда я сказал это вслух, он угрюмо повернулся ко мне и пожал плечами.

— Мы с матерью узнали мой жребий, когда коршун заговорил со мной. Ей так сказала вельва из соседней долины.

— Разве коршуны говорят? — спросил я. — По-моему, только вороны на такое способны.

— Не голосом, — пояснил Сигват и снова пожал плечами. — Иначе.

— Смеркается, Убийца Медведя, — сообщил Косоглазый. — Надо идти.

Убийца Медведя. Он прислушивался к разговорам у костра, и ему явно понравилась история о том, как меня нашли рядом с телом громадного белого медведя, и мое копье торчало в пасти зверюги. Я не убивал его, хотя этого никто не знал, кроме меня самого, и это имя было мне не по душе. Услышав такое имя, свирепые воины с лицами в шрамах, жадные до славы, хмурились, будто я бросал им вызов.

Я еще раз взглянул на небо, жемчужно-серое и пустынное, не считая далеких коршунов. Тут есть вода и где укрыться, но соседство с мертвецами в темноте казалось не слишком привлекательным.

Обернувшись, я знаком велел двигаться дальше и показал разведчикам идти вперед. Потом я увидел брата Иоанна, который обнимал Козленка и что-то негромко приговаривал. Козленок всхлипнул, повернулся ко мне заплаканным лицом; горе его было столь велико, что он уже не рыдал, а просто давился слезами.

— Его друзья, — сказал брат Иоанн и повел рукой в сторону.

Я пригляделся. Крохотные тельца, горки плоти и драного тряпья. Дети. Десятки детей.

— Тут работали с шелком, — пояснил брат Иоанн. — Иоанн Асанес сам крутил эти колеса, извлекая шелк из коконов — это занятие для мальчиков, — но убежал, потому что его руки сильно пострадали от кипятка, который здесь использовали. Он не вернулся, но слышал, что на монастырь напал тот самый Фарук. Вот почему он напросился с нами. — Монах ласково погладил мальчика по плечу. — Думал, что придет с воинами и спасет всех, как герой. Он не ждал такого, да и я тоже. Все мертвы. Что же, паренек, — consumpsit vires fortuna nocendo.

Лично я сомневался, что Норны исчерпали свою способность уязвлять. Эти три сестры, как я выяснил, бесконечно изобретательны в умении причинять боль людям. Козленок, конечно, не поверил монаху, — рыдая, он упал на колени, потом повалился навзничь и распростерся на земле.

— Qui facet in terra, non habet unde cadat, — промолвил брат Иоанн.

Если упал наземь, ниже уже не упадешь. Справедливо, но пареньку не поможет.

— Поднимай его, мы выступаем, — сказал я, суровее, чем собирался, ибо зловоние от мертвых тел заставляло спешить. Брат Иоанн нагнулся, приобнял вздрагивающие плечи, побуждая Козленка встать и вполголоса утешая. С тем мы и ушли из этого мертвого места.

Час спустя Гарди прибежал обратно и поведал о хуторе впереди, с ручьем поблизости, — как раз когда ветер сделался холоднее и мрак растекся вокруг, подобно черной воде. «Там тоже мертвяки», — сказал Гарди, отчего у меня на сердце стало еще тяжелее, потому что дальше идти сегодня не стоило — но какой смысл менять одно поле трупов на другое?

Хутор оказался скоплением развалин, сильнее всего пострадали хозяйственные постройки, почти целиком из древесины местных чахлых сосенок. Дом лишился крыши, но толстые стены уцелели, хоть и обуглились. Хутор окружали сжатые поля и рощицы деревьев, которые я с первого взгляда принял за оливы, но это была другая порода, и ветви в сумерках торчали голыми костями. Во дворе валялись ошметки расколотой и сожженной деревянной рамы вроде козлов, на которых вялят селедку, вот только без решетки.

Финн перевернул ногой труп, и послышался такой звук, будто зашипела змея, а потом треснули, сломавшись, два полусгнивших древка стрел.