Ярость ацтека - читать онлайн книгу. Автор: Гэри Дженнингс cтр.№ 48

Сестра Хуана стала монахиней вовсе не по причине особой набожности, но в поисках возможности для учения и размышлений, каковую мог предоставить ей только монастырь. Точную дату рождения этой выдающейся женщины мы не знаем, однако известно, что она появилась на свет, будучи «дочерью церкви», то есть незаконнорожденным ребенком, bastardo.

Исключительная одаренность Хуаны проявилась еще в детстве: уже в возрасте восьми лет она сочиняла так называемые «восхваления», короткие драматические поэмы. В то время, когда другие девушки осваивали способы нравиться мужчинам, Хуана упрашивала свою мать переодеть ее в мальчика, чтобы иметь возможность посещать университет. Поскольку девочкам не разрешалось учиться в учебных заведениях, заботу об образовании племянницы взял на себя ее дядя. Несмотря на красоту, ум и многочисленные таланты Хуаны, клеймо незаконнорожденного ребенка не позволяло ей занять в миру достойное положение.

Лишь уйдя в монастырь, она получила возможность сочинять стихи и пьесы. Мало того, эта удивительная женщина ставила научные опыты и собрала большую библиотеку. Когда же епископ, найдя эти занятия неподобающими для монахини, попытался ограничить ее духовную жизнь, сестра Хуана гневно восстала, защищая свое право, несмотря на принадлежность к слабому полу, стремиться к поиску истины. Даже в Испании эта удивительная женщина приобрела известность: ее называли Мексиканская Птица Феникс и Десятая Муза.

Однако пламенный бунт сестры Хуаны, при всем ее незаурядном уме и силе воли, был обречен. Церковные догматики изводили ее, не давая покоя, и в конце концов вынудили отречься от своих идей и принести обет – впредь никогда не прикасаться к перу и бумаге.

Отчаявшаяся сестра Хуана замкнулась в себе и практически прекратила все контакты с внешним миром. Впоследствии, когда разразилась эпидемия чумы, эта великая подвижница вызвалась ухаживать за больными, но заразилась сама и умерла в сорок с небольшим лет.

Перед смертью сестра Хуана, дабы не нарушать обет, написала завещание на стене кельи пальцем, облитым собственной кровью.

Ракель всегда казалось, что строки из любимого ею стихотворения сестры Хуаны как нельзя лучше отражали ее взгляды на собственную жизнь.

Ракель не раз задумывалась, какие чувства испытывала сестра Хуана, уходя в монастырь. Никогда не любить и не быть любимой мужчиной, никогда не оказаться в его объятиях, не познать близости!

Сама-то Ракель помнила, как чувствовала Хуана внутри себя, как он ласкал ее, как сливались их губы и тела. Конечно, она помнила также, какой испытала страх и трепет в тот миг, когда Хуан овладел ею, но что значил страх в сравнении с тем, как зажег он ее кровь?

Ракель призналась Хосефе, что у нее не хватит решимости последовать примеру сестры Хуаны, ибо, при всех превратностях жизни в миру, дисциплина, воздержание и самоотречение монашества явно не для нее. Ну а поскольку даже оставшиеся у Ракель после всех перипетий жалкие крохи состояния позволяли покинуть родной город, с которым у нее были связаны столь тягостные воспоминания, она решила переехать в Мехико и купить себе там домик – маленький, скромный, но вполне пригодный для одинокого существования, которое девушка собиралась вести. Кроме того, в столице у Ракель появилась возможность самостоятельно зарабатывать на жизнь. Один португальский купец, друг ее покойного отца и человек достаточно широких взглядов, предложил ей обучать свободным искусствам трех своих дочерей. Могла ли она мечтать о чем-то лучшем, чем возможность жить в столице и сеять семена просвещения, обучая детей? Это была прекрасная возможность начать новую жизнь: подальше от Бахио, не отрекаясь от мира, не связывая себя обетами и сохраняя самостоятельность. Естественно, что такого рода планы встретили полную поддержку со стороны доньи Хосефы.

Голос крестной оторвал Ракель от воспоминаний и вернул ее к настоящему:

– Годой втянул нас в союз с Наполеоном против англичан, и мы оказались в положении мыши, затеявшей войну с кошкой. Испания уже лишилась флота, и как, спрашивается, может колония защититься от вторжения Британии? Нас поглотят целиком: или англичане, или сам Бонапарт. Интересно, как долго еще он позволит нам сохранять видимость независимости?

Донья Хосефа вздохнула и покачала головой.

– Моя дорогая, а ведь еще совсем недавно Испания была великой державой. То, что бездарные правители предают нас, разрывает мне сердце, особенно сейчас, когда повсюду враги, а война охватывает всю Европу, распространяясь, как моровое поветрие.

Однако сегодня Ракель слушала сетования своей крестной матери вполуха, ибо в это утро получила весточку о том, что было гораздо ближе ее сердцу, нежели вопросы европейской политики.

Уставившись в окно кареты и думая о своем, девушка лишь рассеянно кивала, и Хосефа легко прочитала ее мысли:

– Ты думаешь о нем, да, дорогая?

Называть имя нужды не было: обе и так прекрасно знали, о ком речь.

– Да, я думала о том, что рассказала мне Мария. Прошли месяцы, но люди все еще говорят о нем.

– А почему бы и нет? Ведь ничего более скандального в колонии раньше не происходило, не так ли? Я лично вообще не слышала ничего подобного за всю свою жизнь. Чтобы ребенка ацтека выдали за испанца? Чтобы пеон вырос и стал блистательным кабальеро, гачупино? А теперь он сбежал из тюрьмы и, по слухам, сделался разбойником, что вызвало настоящий переполох среди всех этих самодовольных носителей шпор. История, достойная пера романиста, поучительная и полная едкой иронии. Как жаль, милая, что тебя угораздило влюбиться в этого несчастного молодого человека.

– Я вовсе не люблю его.

– А вот и нет, любишь. Беда не в том, что он небезразличен тебе; меня огорчает, что твой избранник – дурной человек.

– В том, что его подменили, нет его вины.

– Разумеется, нет. Я имею в виду совсем другое: то, как он обошелся с тобой. Этот негодяй воспользовался тобой и бросил, когда ты попала в беду.

– Я не виню его. Это дядя заставил его обручиться со мной. А сам он никогда не любил меня и ни за что не женился бы на мне, не подталкивай его к тому денежные соображения, даже будь я самой красивой женщиной в колонии. Хочешь знать почему? Ну, во-первых, я метиска. Кроме того, он влюблен в другую женщину, которая, кстати, считается первой красавицей в Новой Испании. Так что обрушившиеся на нашу семью несчастья позволили ему избежать нежеланного брака, а с ним – и несчастливого будущего.