Путешественник. Том 2. Сокровища поднебесной - читать онлайн книгу. Автор: Гэри Дженнингс cтр.№ 84

— Отлично, — сказал я и обратился к капитану: — Если вы окликнете ялик, который перевезет нас на берег, то на этом мы с вами и расстанемся. Мы очень благодарны вам за то, что благополучно добрались. Салям алейкум.

И вскоре маленький костлявый смуглый человечек перевез нас на веслах через бухту, наполненную отвратительной водой, а затем, отталкиваясь шестом, доставил через зловонные болота к отдаленной деревушке Кудалор. Я спросил Тофаа:

— А кто такой раджа? Царь, ван?

— Царь, — ответила она. — Два или три столетия тому назад царством Чола правил самый лучший, сильный и мудрый царь всех времен. Его имя было царь Раджараджа Великий. Поэтому с тех пор, отдавая ему дань уважения и в надежде превзойти его, правители Чола — а заодно и всех других индийских государств — превратили его имя в могущественный титул.

Ну, положим, для жителя Запада в этом не было ничего необычного. «Цезарь» первоначально тоже было римским родовым именем, но впоследствии стало официальным титулом. Его видоизмененная форма «кайзер» стала наименованием императоров Священной Римской империи, а производное от «цезарь» — «царь» — используется мелкими правителями множества ничтожных славянских государств. Но на Западе, по крайней мере, так именовали монархов. Здесь же, в Индии, как я убедился, любой мелкий правитель, чуть ли не вождь племени, норовил украсить себя этим вычурным именем, чтобы казаться окружающим более могущественным.

Тофаа продолжила:

— Государство Чола когда-то было огромным, великим и управлялось одним монархом. Но последний великий раджа умер несколько лет назад, и с тех пор его разделили на многочисленные царства поменьше — Чола, Чера, Пандья, — и все эти мелкие раджи борются за то, чтобы завладеть остальными соседними землями.

— Было бы за что бороться, — проворчал я, когда мы ступили на землю в доке прибрежной деревушки Кудалор. Впечатление создавалось такое, будто мы плыли по Иравади и вышли на берег в какой-нибудь деревне мьен. Дальше, думаю, можно не продолжать.

На пирсе группа мужчин, столпившихся вокруг большого мокрого предмета, который лежал на досках, о чем-то бессмысленно спорила, отчаянно жестикулируя. Видимо, предметом спора служил улов какого-то рыбака: мертвая рыбина, во всяком случае, это сильно воняло рыбой, хотя лучше было бы назвать его морским созданием, потому что непонятное существо на причале было больше меня, я не видел прежде ничего похожего. В нижней части тело его походило на тело рыбы и заканчивалось серповидным хвостом. Однако у загадочного создания не было ни плавников, ни чешуи, ни жабр. Тело было покрыто кожей, как у каталинеты, а верхняя часть его выглядела весьма любопытно: вместо плавников там были плотные выросты, похожие на руки, но оканчивающиеся какими-то странными придатками наподобие сросшихся лап. Еще более примечательным было то, что у существа, несомненно, имелись две огромные груди — очень похожие на груди Тофаа, а голова его смутно напоминала голову чрезвычайно уродливой коровы.

— Во имя Господа, что это такое? — спросил я. — Не будь загадочное существо настолько омерзительным, я почти поверил бы в то, что передо мной русалка.

— Всего лишь рыба, — ответила Тофаа. — Мы называем ее duyong.

— Тогда отчего столько шума из-за простой рыбы? О чем спорят эти люди?

— Некоторые из этих мужчин — рыбаки, которые загарпунили и привезли duyong. Остальные — торговцы рыбой, которые хотят приобрести ее куски для продажи. А вон тот человек, который хорошо одет, деревенский судья. Он требует, чтобы рыбаки присягнули и дали письменные показания.

— Для чего это нужно? Что-нибудь случилось?

— Так происходит всегда, когда выловят такую рыбу. Прежде чем рыбакам дадут разрешение продать duyong, они должны поклясться, что ни один из них не занимался с duyong surata, пока они плыли к берегу.

— Вы имеете в виду… половое сношение с этим?.. С рыбой?

— Рыбаки всегда так делают, хотя и клянутся, что нет. — Тофаа пожала плечами и снисходительно улыбнулась. — Что с вас возьмешь, все вы, мужчины, одинаковы.

За время моего дальнейшего пребывания в Индии мне не раз приходилось обижаться и сокрушаться, что меня относят к тому же полу, что и индусов. Но тогда, столкнувшись с этим впервые, я, стараясь держаться от рыбаков подальше, обошел duyong и спорщиков и отправился по главной улице Кудалора. Все женщины в деревне были полными и носили сари, которые, слава богу, прикрывали большую часть их грязных тел, лишь на животе виднелись складки неряшливой плоти. Худощавые мужчины, которым совершенно нечего было обнажать, были обнажены полностью: на них не было ничего, кроме беспорядочно обернутых вокруг головы тюрбанов и свободно свисающих, больших мешковатых полотенец, которые назывались дхоти. Детишки были совершенно голые, только на лбах у них красовались нарисованные пятнышки.

— Есть здесь караван-сарай? — спросил я Тофаа. — Или как вы его там называете — в общем, место, где мы могли бы остановиться и немного отдохнуть?

— Дак бангла, — ответила она. — Дом, где отдыхают путешественники. Я спрошу.

Тут Тофаа вдруг сделала резкое движение, схватив за руку проходящего мимо мужчину, и резким тоном задала ему вопрос. В подобном случае любой другой мужчина в любой другой стране страшно оскорбился бы и возмутился бы тем, что простая женщина смеет так с ним обращаться. Однако индус явно струсил и заговорил смиренно и раболепно. Тофаа вновь обратилась к нему, причем со стороны это очень сильно напоминало обвинение, а он ответил даже еще более подобострастно. Беседа продолжалась в таком же духе: она чуть ли не рычала, а он под конец чуть не хныкал. Я смотрел на них в изумлении. Ну а затем Тофаа сообщила мне следующее:

— В Кудалоре нет дак бангла. Слишком мало чужеземцев приезжают сюда, еще меньше хотят остановиться здесь на ночь. Да и чего ждать от убогих чоланцев! В моем родном Бангалоре нас приняли бы гораздо гостеприимней. Однако этот негодяй предлагает нам поселиться в его доме.

— Ну что же, это весьма гостеприимно с его стороны, — сказал я.

— Он говорит, чтобы мы следовали за ним вон туда и подождали бы на улице, пока он зайдет внутрь на несколько минут. Затем мы постучимся в дверь, и он ее откроет, после этого мы спросим, нельзя ли получить в этом доме постель и еду, и он грубо откажет нам.

— Я не понимаю.

— Так уж у нас принято. Сами увидите.

Тофаа снова заговорила с мужчиной, после чего тот сорвался с места и рысью помчался вперед. Мы последовали за ним, прокладывая себе дорогу среди свиней, домашней птицы, детей, нечистот и всевозможного уличного мусора. Увидев, где живут обитатели Кудалора (все дома здесь были такими же прочными и элегантными, как лачуги мьен в джунглях Ава), я, признаться, даже порадовался, что для нас не нашлось дак бангла, потому что все, что содержалось только для случайных прохожих, было бы, разумеется, похоже на свинарник. Хотя, если уж говорить откровенно, жилище нашего хозяина тоже мало чем от него отличалось, построенное из глиняных кирпичей и оштукатуренное коровьим навозом, насколько я мог понять, пока мы ждали снаружи. Хозяин в это время исчез в темноте дома. После короткого ожидания мы с Тофаа подошли к лачуге и постучали в хлипкую дверь. Далее произошло нечто очень странное. Последовал обмен репликами, которые мне впоследствии перевела Тофаа.