Полет дракона - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Ковтун cтр.№ 55

Поставь на место! – Прикрикнул на него Ли. – Я знаю, что ты нахал, но не до такой же степени.

Фэй, ничуть не смутившись, поставил светильник на место.

Сейчас ты сам подползешь ко мне на животе, как нерадивый чиновник к Императору, и будешь просить, чтобы я забрал эту вещицу. А, может быть, добавишь к ней и что-нибудь более ценное за те новости, которые я тебе сообщу.

И не надейся! – Твердым голосом ответил Ли. – Вот результат твоего общения с торгашами: ты начинаешь выкачивать пользу из всего, что попадается тебе на глаза.

А иначе не проживешь! - Картинно вздохнул Фэй, и, решив, что достаточно помучил своего друга, уже совсем другим тоном спросил: - Так мне говорить, или нет?

Давай, выкладывай.

Итак, слушай: твою фею зовут Ли-цин. Она младшая, седьмая дочь господина Бао-юй, одного из поставщиков императорской кухни. Она не обручена, как и ты. И самое главное: девушка сохнет по тебе не меньше, чем ты по ней!

Ли опустил руку с ложечкой, разжал другую, и широко раскрытыми глазами уставился на своего друга. Грач немедленно воспользовался предоставленной ему возможностью, и стремительно вылетел в открытое окно.

Ну, что смотришь? Все обстоит именно так, как я тебе сказал.

Видя, что его друг продолжает пребывать в состоянии полного оцепенения, Фэй поведал ему обо всем, что произошло за последние три дня.

Ли не мог поверить своим ушам. Чудесное видение, девушка из сада Большого Платана, обрели имя, плоть и кровь. И, о Чудо! Она его помнит, и не только помнит, но и… тут юноша почувствовал, что всё в его душе смешалось.

Я вижу, тебе надо побыть одному. – Тактично заметил Фэй. – Теперь ты можешь написать письмо, или что-то передать, если захочешь. Все! Я ухожу! Понадоблюсь, найдешь меня у беседки Первого Императора. Завтра я помогаю там дежурному офицеру.

Да. – Виноватым голосом сказал Ли, провожая товарища до двери. – Пожалуй, мне и, правда, следует все это переварить. - Но, разве ты не хочешь забрать светильник? Я с радостью подарю его тебе.

Фэй засмеялся. – А я что говорил? Нет, он мне не нужен. Книг я не читаю, а лечь в постель могу и при более скромном освещении.

И, отвесив другу церемонный поклон, он исчез за дверью.

Ли вернулся в комнату, остановился у окна и долго смотрел в синее небо. Затем подошел к столу, и взял в руки кусок шелка и кисть.

Долгая зима окончилась. Ли-цин радовалась теплу и ясному весеннему солнцу. Позади осталось зимнее учение, долгие игры с сестрами, и темные вечера, когда очень не хотелось, но надо было ложиться спать. Заснуть долго не удавалось, и она думала о н е м, вспоминала и переживала от того, что может больше никогда его не увидеть.

Весна принесла с собой прогулки с родителями и няней, встречи с братьями, верховую езду и упражнения в столь любимых девочкой мальчишеских играх с мечом, луком и стрелами.

В этот знаменательный день утро для Ли-цин, как всегда, началось с няни, медного тазика и гребешка.

- Ну, нельзя же быть такой неряхой! – Потеряла терпение ее добрая няня, пытаясь причесать свою непослушную воспитанницу.

- Излишнее стремление прихорашиваться до добра не доводит! – Важно заявила Ли-цин. – Ты же знаешь историю императорской наложницы, которая пострадала от своего неумеренного самолюбования.

- Нет, деточка! Не знаю я про наложницу. Это ты у нас девочка образованная. Учишься и читаешь много. А меня никто ничему не учил.

- Ну, так слушай! Пришли как-то к Императору послы хунну заключать мир, и попросили у него в придачу красавицу в подарок. Император призвал лучшего живописца, и повелел ему написать портреты всех его наложниц. Видя такое дело, но не зная для чего их рисуют, наложницы принялись наперебой уговаривать рисовальщика сделать их на портрете лучше, чем они есть на самом деле. А некоторые даже подкупали его. Вот одна и перестаралась: одарила живописца сверх всякой меры. Тот и нарисовал ее такой красавицей, какой свет еще не видывал.

Все портреты показали послам, и предложили выбрать по ним одну из наложниц себе в подарок. Конечно же, они выбрали портрет той, которая больше всех заплатила живописцу. А уж как она убивалась, узнав, что ей придется жить с хунну, рожать от них детей, и одну баранину есть. Слез было много, да поделать нечего!

- Поучительная история, ничего не скажешь. – Вздохнула няня. – А причесываться все же надо. Нельзя совсем уж растрепанной цаплей ходить.

Вечером все юные члены семьи господина Бао-юй собрались во внутреннем дворике для того, чтобы пообщаться с двоюродными братьями, и заняться стихосложением. Было немного грустно без старшей сестры. Месяц назад она вышла замуж, и навсегда покинула родительский дом.

Средняя из сестер – Бао-чай, как самая способная в музыке, играла на двадцати струнной цинь, и горделиво поглядывала на всех остальных. Нежные и грустные звуки наполняли двор, и летели дальше, побуждая случайных прохожих остановиться и прислушаться.

Твоя игра навевает воспоминания о горе селения Хуцзэ… - сказал Бань-эр.

Да, правда. – Поддержала его Ли-цин. – Дедушка рассказывал нам об этом. – Он даже прочитал свое стихотворение, которое я запомнила:

О, сколь немилосерден был Хопэй ^{51}

В волнах погибли тысячи людей.

Сожрав Санфу, наполнил он Хуай.

И не вернулся в свой родимый край.

Кто из нас сможет так написать? Никто!

Ну, уж ты нас совсем ни во что не ставишь! – Запротестовала Дай-юй, пятая из сестер. – Бань-эр недавно прочитал мне свое стихотворение, и оно представляется мне ничуть не слабее дедушкиного. Прошу тебя: прочитай, братец, сделай одолжение.

Изволь, сестрица. Если наши братья и сестры не возражают, я готов.

Да! Мы все хотим послушать. – Хором поддержали его остальные.

Бань-эр опустил голову, задумался, потом тихим голосом начал читать.

Ветер осенний воет,

Тоска человека изводит.

Приходим, томимы тоскою,

Уходим, томимы тоскою…

Что за люди собрались в шатре?

Кто из них не страдает душою?

Голова моя стала седою…

Ураганы и бури несутся над северным краем,

Как деревья смогли устоять-уцелеть под ветрами!

С каждым днем мы от дома все дальше уходим,

С каждым днем все свободней становится пояс.

Как душа изболелась – слов не хватит поведать!

Разрывает мне сердце скрип обозной телеги!. ^{52}