Терапевтические сказки в коррекционной работе с детьми - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Хухлаева, Олег Хухлаев cтр.№ 15

Жил в одном городе мальчик Валя. В каком городе? Как, вы не знаете? Я, честно говоря, тоже не знаю, но зато знаю, что Валя этот очень много волновался. И так сильно волновался, что чувствовал себя порой очень одиноким и не очень счастливым. Все ситуации, когда он волновался, перечислять было бы очень долго, да и не нужно.

Расскажу только главное. Очень волновался он из-за оценок. Как бы плохую оценку не получить. Как бы тему новую не пропустить. А уж когда контрольная, тут и говорить нечего. Комок в горле вставал, пальцы вдруг деревянные делались. Вдруг не получится. Вдруг учительница домой позвонит. И даже если мама ничего не скажет, все равно стыдно. А может быть, накричит. Из-за учительницы тоже волновался. Очень переживал, когда она сердилась на него. А когда не сердилась, тоже переживал: а вдруг рассердится. А чтобы другие люди не заметили, как Валя волнуется и переживает, он старался быть послушным и спокойным. Но становился вместо этого неуверенным. Неуверенным в себе, в своих силах, в своем «могу».

– А можно так сделать? А как нужно? А так правильно? – эти слова стали его любимыми.

А сам он стал похож на маленького старичка. «Зачем так жить – думал иногда мальчик, – если жить скучно, а порой очень больно?»

Но вот однажды перед контрольной, в очередной раз волнуясь и кусая пальцы, он посмотрел на учительницу и подумал:

– Интересно, а она была когда-нибудь маленькой? Наверное, была. Любопытно, получала ли она двойки и колы? Пачкала ли колготки в грязи? Ругала ли ее мама? Наверное, она плакала, когда мальчишки таскали ее за косички. А может быть, не плакала, а давала им сдачи?

Вон у нее сейчас какой громкий голос; наверное, и в детстве она как завизжит – все взрослые сбегутся.

Замечтался наш Валя, даже глаза закрыл. Вдруг чувствует, его кто-то под локоть толкает. А это учительница тетради для контрольных работ раздает.

– Скажите, Ирина Николаевна, а вы в детстве хулиганили? – вдруг выпалил Валя.

Опешила Ирина Николаевна. Рассмеялась.

– Ну, было дело. Один раз у мамы из кошелька 13 копеек вытащила. До сих пор стыдно.

А что было дальше? Придумайте сами.

Жил на свете великан Гришка. Истинно великанских размеров по причине малолетства покуда не достигший. Однако рос он шустро, так шустро, что мама каждый день новые черточки на дверном косяке рисовала. Мало того, бывало и так, что встанет он поутру к двери, пяточки сдвинет, спинку выпрямит – и растет. Мама карандаш прикладывает, а Гришка растет, только успевай грифелем чиркать. Такой уж старательный этот великан был…

Вообще-то все великаны в детстве такие, а дальше уж как повезет. Гришке вот не повезло. Гулял он как-то раз в своем дворе, играл, как умел. Так, ничего особенного – вопил, как Тарзан, скакал, как Брюс Ли, и народ дворовый потешал, как вся Полицейская академия, вместе взятая. И откуда ни возьмись – то ли с неба, то ли из канализационного люка – возникла недобрая фея Воспиталина. Костюмчик серенький, зубы золотые, в руке указка длинная. А глаза такие добрые-добрые.

Поманила она Гришку детским «Орбитом» без сахара, который от кариеса помогает, и утащила в свой серый замок. Там усадила она великана на жесткую табуретку и говорит:

– Сиди прямо, не горбись, не вертись – я колдовать стану.

– А зачем? – спросил наивный Гришка.

Недобрую фею аж перекосило всю от дурацкого вопроса.

– Человека из тебя делать пора, – сквозь зубы процедила Воспиталина.

– Зачем? Я же великан, – хотел сказать Гришка, но не успел.

Нацепила Воспиталина на длинный нос волшебные очки, ухватила покрепче указку и забормотала страшное заклинание:

– Не вертись – не шуми – не мешай – не болтай – не дерись – не носись – старайся – не отвлекайся – не увлекайся…

Бедный Гришка окаменел, съежился и в размерах сильно уменьшился.

Долго колдовала недобрая фея. Напоследок побрызгала Гришку ядовитым отваром развивающих методик собственного сочинения, заставила сделать два притопа и три прихлопа – и отпустила.

Домой Гришка вернулся понурый. Мама поначалу обрадовалась, что ребенок не шумит, не шалит и не отвлекает от домашнего хозяйства. Потом забеспокоилась. Стала Гришку расспрашивать. Хотел он было по привычке бодро сказать: порядок! А в голове будто Воспиталина бормочет:

– Уважай старших, вежливо говори с матерью.

Стал Гришка соображать, как бы получше ответить, а в голове:

– Не выводи мать из терпения, быстро отвечай на вопросы.

Открыл было Гришка рот, а сказать ничего не может, только заикается. Мама расстроилась, повела ребенка к врачу. Стал Гришка полезные таблетки глотать. Только не помогли ему полезные таблетки. Он от огорчения еще больше заикаться начал. И расти перестал.

Скучная у Гришки жизнь пошла. Ребята дразнят, мама вздыхает. От этого Гришке все хуже и хуже делается. Чтоб от грустных мыслей отвлечься, пошел он в кино. Там как раз новый супербоевик показывали. Смотрит Гришка, как на экране бомбы рвутся, и вдруг чует – дымом запахло. Огляделся по сторонам, так и есть – пожар. А никто в зале пожара не видит, так все увлеклись.

– Надо бы крикнуть, – подумал бывший великан Гришка. – За это ругать не будут.

Встал он, только рот открыл, а сзади на него шипят:

– Сядь, мальчик, не мешай смотреть.

Гришка оглянулся – Воспиталина собственной персоной. Зубы в темноте мерцают, и глаза – добрые-добрые… Гришка оробел.

– Лучше я уйду, – думает. – Пожар и без меня заметят. А не заметят, ну что ж… Сгорит Воспиталина, туда ей и дорога.

Начал к выходу пробираться, да только передумал. Жалко людей-то. А если разобраться, и Воспиталину тоже жалко. Она ж ему добра хотела, не виновата ведь, что недобрая она фея. Работа такая. А он, Гришка – великан. А с великана спрос особый. Только подумал, чувствует, как росту у него прибавилось.

– Я – великан, – повторил Гришка – и еще подрос.

Поглядел на недобрую фею, а она маленькая, старенькая, волосы седые. Ну как такую старушку можно в беде бросить?

Завопил великан, как Тарзан, подпрыгнул, как Брюс Ли, сорвал со стены огнетушитель…

Гришку потом благодарили все. Даже Воспиталина, когда от пены отплевалась; Гришка-то ее особенно старательно от огня спасал. И знаете? Заикаться он с тех пор перестал.

Ты, конечно, знаешь, что каждый человек имеет право на свои чувства. Он может радоваться и обижаться, бояться, грустить и злиться. Но многие люди этого не знают, как не знают, что с чувствами делать. Кто-то мигом выплескивает их на окружающих. А кто-то держит их в себе, ставит «крепкий замок» на «мешок», в который складывает обиду, печаль, раздраженность и просто усталость. Каждый выбирает свой замок.