Терапевтические сказки в коррекционной работе с детьми - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Хухлаева, Олег Хухлаев cтр.№ 12

– Мы решили стать свободными, – пробурчала мама, когда Иван робко насчет завтрака заикнулся, – отойди, я еще сегодня долго спать буду.

Сел Иван в одних трусах на холодный пол и зарыдал, потому что есть ему хотелось, но делать ничего он все равно не стал. И так прошел первый день, второй день, а на третий приполз Иван на кухню, нашел черствую корку и стал ее грызть. Да еще и с кошкой Жмуркой поделился. Увидела это мама, стало ей стыдно, пошла она кашу варить. Папа на работу собрался, а бабушка стиральную машинку включила. И понял наш Иван Гавриков, что каждый должен что-то делать в меру своих сил, иначе жизнь совсем плохая станет, грустная жизнь.

Открыл Иван Гавриков глаза, посмотрел на муху и сказал:

– Эх, муха, никакой ты не свободный человек. А свободный человек – это я, потому что я сам себя заставляю что-то делать, не мама, не бабушка, а сам.

Так сказал Иван и потянулся за учебником, медленно потянулся, потому что очень это трудно – самому заставлять себя что-то делать.

На берегу озера стояла небольшая баня. Недалеко от нее чайки свили себе гнездо и отложили яйца. Но однажды когда они летали за кормом, к гнезду пробралась большая ворона и потаскала все яйца, кроме одного. Родители прилетели и отогнали ворону. Свое единственное яйцо высиживали они с большим волнением. А когда появился чаенок, то окружили его своей заботой и вниманием. Вскоре он научился летать и полюбил взлетать на конек бани и оттуда громко пищать всему миру о том, что он уже почти взрослая чайка. Он, правда, еще не умел сам добывать себе корм. И к бане то и дело прилетали его родители, приносили ему рыбу. Но вороны уже не трогали его, и чаенок решил, что он может делать все на свете, может делать абсолютно все, что хочет.

Для начала он решил, что баня должна принадлежать только ему, и заткнул ветками трубу. Когда в баню пришли люди и начали ее топить, он радостно уселся на трубу и запищал:

– Я, я решаю все на этом свете.

Однако очень быстро горячий дым прошел через ветки, и чаенок подпрыгнул от боли в том месте, на котором он сидел. Ему пришлось быстро броситься в воду, чтобы охладить обожженный хвост. Но сильнее боли была обида от того, что люди топят баню и никто не обращает на него внимания.

В следующий раз он решил наследить на пороге так, чтобы в баню невозможно было войти. Но какая-то женщина вымыла порожек со словами «вот уж эти чайки» и даже не подняла голову в его сторону. А он продолжал грустно пищать на коньке бани.

Через какое-то время она вдруг заметила чаенка.

– Бедный маленький чаенок, – сказала женщина. – Он хочет есть, а сам не умеет добывать пищу.

Чаенок даже подпрыгнул от возмущения.

– Маленький! Она назвала меня маленьким. Я же уже вырос и все могу.

Вскоре к нему подлетела мама с очередной рыбкой.

– Ешь, сынок, – сказала она ласково.

Но он посмотрел на нее немножко грустным взором и твердо сказал:

– Спасибо, мама, ешь сама. Я научусь сам добывать себе пищу. Я сумею.

Он полетел над коричневатой рябью озера. И стал пытаться и пытаться увидеть и схватить рыбку. А когда он нашел и съел ее, то полетел к бане и закричал громким криком настоящей чайки, радостным криком победителя.

А женщина выглянула из окна, взглянула на него и сказала:

– Наверное, это наш чаенок, который стал взрослой красивой большой чайкой. Надо сфотографировать его, чтобы зимой любоваться и вспоминать летнее озеро.

В углу огромного деревенского дома стоял дедушкин сундук. Когда-то давно дедушка складывал туда разные рыбацкие принадлежности: крючки, поплавки, самоловки и другие нужные мелочи. Сейчас дедушка перестал ловить рыбу, и его сундуком завладели внуки. Они с удовольствием открывали сундук, перебирали дедушкины вещицы, спрашивали об их назначении, а иногда что-то брали с собой на рыбалку.

Однажды в дом залетел рыжий шмель.

– Жу-жу, давай знакомиться, – сказал он сундуку. – Я шмель. Зовут меня Жу-жу – никому не принадлежу, если что – укушу.

– Какое странное у тебя имя, – сказал сундук, – ну, Жу-жу мне понятно. Это потому что ты жужжишь. А откуда вторая часть твоего имени?

– А я не люблю, когда мной командуют. Если что, кусаюсь. Поэтому живу один. Это лучше, чем кто-то командовать будет.

Сундук задумался.

– А мною кто-нибудь командует?

– Конечно, – ответил жук. – Вот пацаны тебя то открывают, то закрывают. А ты все терпишь.

– Да, я же сундук. Во мне вещи сложены, – ответил сундук. Но задумался.

– Пора мне, – зажужжал жук, – засиделся я с тобой.

В окно подул свежий ветерок, но сундук не заметил его. Он продолжал думать.

– Все, команд больше не потерплю, – решил он, – а то хотят – открывают, хотят – закрывают. Безобразие!

И начал он жить по-другому. Открывают ребята его – он их замком царапнет. Закрывают – по пальцам стукнет. Они кричат. А он думает:

– Вот хорошо, пусть почувствуют, кто в доме хозяин.

А потом и вовсе решил замок сломать. Побегали вокруг него ребята. Попробовали разные ключи в него засовывать. Не помогло. Надоело это им. Побежали в футбол играть. А вскоре в город уехали – пора было в школу.

Остался сундук один. Никто не командует. А только тоскливо стало ему, пусто на душе. Стал он вспоминать, как ласково касались его знакомые руки, как звучали веселые голоса. И вдруг понял он, как он любит ребят и дорожит ими, как мечтает поделиться с ними теми богатствами, которые хранит.

– Только пусть приедут, – молил он, – сразу раскроюсь им.

Так и произошло. В какой-то невероятно противный серый день в комнату вбежал один из мальчиков.

– Ой, сундук, – вскрикнул он и с легкостью открыл его крышку.

– Иди сюда, – позвал он брата, – здесь много ценного.

А сундук счастливо открывал для ребят все свои самые потаенные уголки.

Недалеко от моей дачи вдоль дороги стоят березы. Обычно туда ходят дачники в мае собирать березовый сок. На березах тех много вороньих гнезд. И вот именно там в, березах, я подслушала эту странную историю.

Однажды весной, как обычно, в вороньих гнездах появились воронята. Это всегда бывает событием в жизни ворон. Ведь дети – это гордость и радость. Свой ребенок кажется лучше всех. Умнее, красивее других. Хочется окружить его своего заботой и вниманием. Тем более что дети такие трогательные, постоянно пищат, просят пищи, ласки.

В одном из гнезд также появились воронята, и среди них – самых горластый вороненок Рон. Он больше всех требовал внимания родителей, громче всех пищал и резвее всех размахивал крыльями. Может быть, поэтому родители выделяли его. Мама тщательно причесывала ему перышки, папа рассказывал истории из жизни взрослых, стараясь научить его уму-разуму. Очень нравилась такая жизнь нашему Рону. И когда воронятам пришло время осваивать новую взрослую речь – учиться каркать, Рон задумался: «Если я научусь каркать, то родители уже не будут так заботиться обо мне». И когда все воронята старательно и неумело коркали, керкали, куркали, обучаясь настоящему взрослому кару, он отходил в сторону и громко пищал, наслаждаясь вниманием взрослых, которое доставалось теперь только ему.