Рыцари света, рыцари тьмы - читать онлайн книгу. Автор: Джек Уайт cтр.№ 95

Здесь также имелись просторная молельня и трапезная, хотя кухня, по понятным причинам, находилась вне пещеры, в каменном строении, сооруженном нарочно для этих целей. В глубине, рядом с молельней и превосходя ее по площади, располагалась зала, вмещающая столы, стулья и полки; здесь магистр и его собратья хранили и переписывали документы ордена. Задняя стена скриптория содержала единственную дверь, сейчас наглухо скрытую плотным войлочным занавесом: шерстяная ткань призвана была приглушать любые звуки, доносившиеся из-за стены. Это и был тот самый проход к раскопкам, начало которым было положено восемь лет назад. С тех пор они велись без малейшей передышки и прочих задержек. Подземные работы в избытке снабжали братию камнями и щебнем, используемыми для постройки стен внутри пещеры и бараков для сержантов на окрестных склонах горы.

Рыцари сразу направились в скрипторий, где обычно обсуждались вопросы, касающиеся их небольшой новой общины, а также многочисленного и древнего ордена, который надзирал за ее деятельностью. В этот час там никого не оказалось, и де Пайен жестом указал молодому собрату на стул, а сам открыл стенной шкаф и достал оттуда объемистый кувшин с водой и две чаши. Он плеснул в них раз, потом еще, и сперва оба просто сидели и с наслаждением пили, смакуя прохладную жидкость. Де Пайен осушил две полные чаши, Сен-Клер — три, и лишь затем Гуг потянулся и расслабленно облокотился на спинку стула.

— Ну, брат мой, теперь говори. Я тебя внимательно слушаю.

Сен-Клер задумался, а потом приподнял голову:

— Я одержим демонами…

— Ты одержим?

От удивления де Пайен смолк, не договорив, поскольку совершенно не был готов к подобному признанию. На всякий случай он переспросил:

— Демонами?

— Бесами… То есть бесом.

— Бесом. Ага… И что это за бес, можно узнать?

— Конечно. Суккуб.

— А! Суккуб… Вот оно что… Это бес известный — в образе женщины.

— Да, я знаю. Даже слишком хорошо знаю. Он овладел мной.

— Стефан, ну, что ты, я бы не сказал, что все обстоит так уж плохо.

Де Пайену стало не по себе. У него не было опыта в подобного рода беседах, но уклониться от этой было невозможно, поэтому он, как мог, попытался приуменьшить важность вопроса и тем самым утешить собрата.

— Всех нас, поскольку мы мужчины и живем вне брака, время от времени навещают суккубы.

— Мне это известно, магистр де Пайен. Такое случается со мной — так же, как и со всеми — с тех пор, как я возмужал. Но это было бы еще ничего… случалось раз или два за месяц и тут же напрочь забывалось. Но сейчас я имею в виду совершенно иную напасть. Она преследует меня.

— Иную? В каком смысле?

— Во всяком… Прежде, пока это не началось, иногда ночью у меня бывали сны, очень смутные и неясные. Я едва ли бы и вспомнил их, если бы не последствия того, что они действительно мне снились. Пролитое семя… Но теперь все стало иначе. Сейчас они повторяются каждую ночь. Еженощно. Эти сны я запоминаю, а некоторые помню очень четко. Я даже узнаю места, где все это происходит, хотя ни в одном из них я никогда не бывал… И ощущения… они такие острые, будто я чувствую их наяву. И так каждую ночь, магистр Гуг. Молитвы мне не помогают, как не помогает и работа до изнеможения, и вечером я борюсь с дремотой до последнего, но потом все-таки засыпаю и опять вижу те же сны. Я близок к отчаянию.

Повисло молчание. Де Пайен, не сводивший глаз с молодого рыцаря, убедился, что тот и вправду находится в полнейшем унынии. Неожиданно на пороге возникла фигура их собрата — Арчибальда Сент-Аньяна. Тот внимательно посмотрел на обоих сидящих и сообразил, что их разговор не предназначен для его ушей. Он еще раз вопросительно взглянул на Гуга, но тот слегка покачал головой и жестом отослал его обратно, а затем опять обернулся к Сен-Клеру:

— Ты сказал: «Пока это не началось». А ты не припомнишь, когда началось? Может быть, какой-нибудь особый день или событие совпадают по времени с твоей напастью?

— Чего уж проще, — вздохнул Сен-Клер. — Все началось после моего… недуга.

— То есть твоего похищения?

— Похищения, недуга — какая разница? Как бы мы это ни прозвали, я не помню ничего, что происходило со мной. Вот здесь-то, на мой взгляд, и кроется самый настоящий недуг. В общем, после этого со мной и приключилась напасть.

— Но ведь прошло почти восемь месяцев. Когда же начались сны?

— Понятия не имею, магистр Гуг, но, думаю, месяца через три или четыре после моего возвращения. Я тогда заметил кое-что… некую неустойчивость функций моего организма… А с течением времени она становилась все более и более очевидной, потому что частота ее проявлений возрастала — от одного-двух раз за месяц к трем-четырем, потом до раза или даже двух в неделю. А теперь, как я уже сказал, они происходят еженощно, и я ничего не могу с этим поделать. Я одержим.

Де Пайен поднялся и принялся шагать туда-сюда, заложив руки за спину и уперев подбородок в грудь. Сен-Клер молча сидел и смотрел прямо перед собой, не обращая внимания на перемещения своего наставника. Наконец де Пайен остановился и в упор посмотрел на молодого монаха:

— Я тебе в этом не помощник, брат Стефан, поскольку у меня нет ни соответствующего опыта, ни особых возможностей. Но я все же сомневаюсь, что ты и вправду одержим. Тебе надо бы пойти к патриарху Вармунду и побеседовать с ним. Расскажи ему все то же, что и мне. Пусть он и христианин, но он получше моего разбирается, чем тут можно помочь. А я всего лишь рыцарь, как и ты сам, я воин, а не священник, поэтому не разбираюсь в одержимостях и тому подобных вещах.

Сен-Клер явно расстроился.

— Вот-вот, магистр Гуг, о его вере и речь. До сих пор я обходился без христианских молитв. Разве теперь, когда уже прошло столько времени, они мне пригодятся?

— Любые молитвы не будут лишними, равно как и участие доброго и благородного человека, который попросит за тебя Бога — между прочим, Того же Самого, что и у тебя. Наш старинный орден никогда не отказывался от этого родства. Все расхождения произрастают из ереси, насажденной среди христиан более тысячелетия назад, согласно которой человек по имени Иисус был назван Сыном Божьим. Вот главная причина нашего несогласия. Тем не менее, как это ни печально, мы имеем основания подозревать, что, когда настанет возможность пролить свет на эти различия, они окажутся просто убийственными. Именно поэтому наше братство научилось жить в неизбежной лжи, примкнув к христианам и следуя законам христианского мира, хотя мы, по сути, далеки от него. Возможно, это отдает гнусностью, но делается ради собственного спасения.

Де Пайен прервался, обдумывая дальнейшие доводы, и затем добавил:

— На самом деле все гораздо серьезнее, хотя многим из братьев подобные мысли даже в голову не приходят. Я сейчас говорю о непременном условии нашего ордена — принимать одного человека от каждого семейства, не больше. — Он взглянул на Сен-Клера в упор. — Сколько за все эти годы — с тех пор как я вступил в орден — провел я ночей в бдениях, но и сейчас еще не до конца уразумел. У каждого в нашем братстве есть в семействах и родные, и друзья — уже не упоминая жен и других родственниц. Все они не принадлежат ордену, а значит, живут, как и все прочие христиане, даже не подозревая, что у нас иная истина. Мы находимся в их кругу, а они понятия не имеют, кто мы на самом деле. Неужели это различие возвышает нас над всеми прочими? Разве от этого они становятся менее достойными восхищения и, вообще, просто менее достойными? Вовсе нет. Орден просветил нас, что их всех обманули, но в том не их вина, поскольку целый свет, весь мир христианский построены на подмене ценностей. Поэтому, не теряя ясности рассудка, мы вынуждены признать, что, несмотря на жестокость и несправедливость, на все бесчинства и отвратительные деяния, творящиеся вокруг нас во имя Иисуса Христа, в мире тут и там не переводятся добросердечные, замечательные люди, для которых совесть, чувство приличия и скромность — не пустые слова.