Рыцари света, рыцари тьмы - читать онлайн книгу. Автор: Джек Уайт cтр.№ 106

Стефан молча кивнул.

— Это очень древний знак — один из наиболее почитаемых в римской армии. Он был символом Митры, Властелина Света. Его еще называли богом наемников; согласно легендам, передаваемым из уст в уста сотнями тысяч его приверженцев, он некогда родился в конюшне, прямо в яслях.

— Но это кощунство!

— Нет, брат Стефан, это все политика, претворение власти в жизнь… махинации с разумом и поведением толпы путем использования простых и доступных образов. Так ведется с самого сотворения мира, и человек умнеет только тогда, когда начинает понимать, что нет ничего нового под солнцем. Ничего, нигде и никогда. Все уже случалось раньше, люди все однажды видели и делали, все говорили, все уже думали и испытали.

Стефан в ужасе воззрился на своего сеньора, одного из самых влиятельных людей в округе, не в силах поверить услышанному. Он лихорадочно обдумывал, что тут можно возразить, и наконец нужная мысль сама скакнула ему в голову:

— А как же Непорочное Зачатие и рождение Иисуса от Девы?!

Граф, не смигнув, немедленно парировал:

— Уже было такое же непорочное рождение богочеловека Гора, сына египетских Осириса и Исиды. То же самое — с Митрой, которого мы только что обсуждали. Он родился в хлеву и был предназначен умереть за все человечество.

Сир Вильгельм Сен-Клер, до сих пор молча наблюдавший за целой бурей чувств, отражавшейся на лице племянника, покачал головой и мягко вмешался в разговор:

— Стефан, у тебя вся жизнь впереди на то, чтобы проверить, прав Гуг или нет, но я тебя уверяю, что он не погрешил против истины. В христианстве, во всех его атрибутах ты не найдешь того, чего бы в мире не было раньше, задолго до появления Иисуса.

Все трое ненадолго замолчали, поскольку старшим было больше нечего прибавить к сказанному, а Стефан пока не мог подыскать слов для возражения. Вдруг молодой рыцарь встал, подошел к столику, налил себе вина и стал пить маленькими глотками, вперив взгляд в стену. Двое его собеседников молча ждали, наконец он залпом осушил кубок до дна и круто обернулся к дяде и графу. Его замечание прозвучало резко и вызывающе:

— А вы ведь так и не объяснили, какое отношение все это имеет к святому Павлу.

Повисло неловкое молчание. Наконец сир Вильгельм, забывшись, вскинул раненую руку и, перекосившись от боли, ухватился ладонью за плечо.

— Ты неверно ставишь вопрос, Стефан. Как раз Павел и имеет ко всему этому отношение, — прошипел он сквозь сжатые зубы, затем, опустив плечо и расслабившись, шумно выдохнул. — Павел все переиначил: из того, что было тогда, сотворил то, что есть теперь, — еврейское перекроил в нееврейское. Все это дело рук Павла.

— Конечно, это его рук дело, ведь в первую очередь он распространял Благую весть.

— Может, оно и так, но, распространяя ее, он изменил ее до неузнаваемости, извратил самую суть ее. Он лишил события, происходившие тогда в Иерусалиме — общественное движение, которое Иисус и Его сподвижники характеризовали как истинный путь, — еврейской подоплеки, следовательно, отнял у него истинное значение и обратил в нечто безвредное и безобидное — как раз по вкусу римлянам. Он счистил с него всю строгую, непримиримую, ненужную им еврейскую нравственность и пересказал всю историю в духе своих древнегреческих предков, падких до дешевых чудес, до броских выдумок и невероятных побасенок. Вот и получилось, что Иисус у него — не обычный еврей, проникнутый высокими идеями и патриотическим духом, а Сын Божий, непорочно зачатый и рожденный от Девы, что, кстати, означает полное отсутствие у него родни, то есть родителей и братьев. «Но у Иисуса и не было братьев, — скажешь ты. — Если бы они существовали, о них бы упомянули в Библии». Так вот тебе мой ответ — впрочем, не только мой: они все-таки существовали, но Евангелия позже были переписаны. Обработчики все, что не надо, из них выкинули, а оставили то, что требовалось, иначе возникли бы вопросы, откуда у Иисуса старшие братья, если Его Мать — девственница? — Вильгельм значительно поглядел на племянника: — У Иисуса были братья, Стефан. Ты ведь уже слышал об этом, признайся!

Тот только покачал головой, и Вильгельм фыркнул, а затем приосанился, и голос его зазвенел:

— Братья были — по крайней мере, один: о нем говорил сам Павел в Евангелиях и в Книге Деяний, называя его Иаковом, братом Иисуса. Благодаря своим несгибаемым принципам и высоконравственным устремлениям он был также известен как Иаков Праведный. После смерти Иисуса Иаков занял Его место. Когда брата распяли, он встал во главу их движения, приняв духовное руководство в общине, у которой тогда не было названия. Мы в ордене зовем ее просто: Иерусалимское собрание. Это сообщество — если угодно, можешь назвать его церковью или течением, — было изначально образовано Иисусом и Его сподвижниками, значит, оно и являлось истинной Церковью. И после гибели Иисуса ее первым наставником стал Иаков, Его родной брат. Не Симон, известный под именем Петра, а именно Иаков…

В конце концов граф решительно вмешался и положил конец беседе. Он подытожил все, что Стефан узнал в тот день, и умело суммировал все сведения, так что если бы юноша захотел позже над ними поразмыслить, он без труда вспомнил бы все положения их спора.

— А теперь ты так напичкан новостями, что впору голове пойти кругом, — пошутил граф. — Слишком много всего, да еще так врасплох, с налету. Мы с Вильгельмом, конечно, все понимаем, но не забудь его слова о том, что у тебя вся жизнь впереди, чтобы выяснить и перепроверить, правы мы или нет. В твоем распоряжении целый архив, а также помощь самых сведущих из наших собратьев — они с радостью поделятся с тобой знаниями и почтут за честь пособить тебе в учении. Все, что от тебя требуется, — не запирать разум на замок и помнить, что по любому вопросу есть точки зрения, с которыми трудно смириться. В данном случае речь идет о человеке, известном как святой Павел. Тебе еще предстоит узнать, что из далекого прошлого — из времен, когда жил этот человек, — до нас доходят голоса, недвусмысленно утверждающие, что он был не таков, каким его считают сейчас, и совсем не таким добродетельным — во всех смыслах, включая и его правдивость. Среди них раздаются те — не менее громкие и убедительные, — которые настаивают, что его хваленое пристрастие ко всему римскому в конце концов превратило его в лизоблюда, доносчика и шпиона императора Нерона. Другие свидетельствуют — тут я не хочу никого очернять, поэтому просто скажу, что есть свидетельства, — что он мог быть непосредственно замешан в убийстве Иакова. Иакову не было до Павла никакого дела, и он не скрывал своей неприязни к этому человеку, тогда как Павел открыто признавался в своих письмах, что видит в Иакове угрозу, помеху и даже препятствие для распространения слова Божия среди язычников. Вполне вероятно, что он оклеветал и выдал Иакова властям, видя в его аресте и казни явную пользу. Что касается препятствия, то тут он нисколько не ошибся, потому что Иаков был евреем — одним из тех, кого Всевышний призвал для служения Себе, поэтому в Его мире язычникам не нашлось бы места. Многое еще можно сказать из того, что и так всем известно, но мы в ордене, прямые потомки ессеев, бедняков Иерусалимского собрания, придерживаемся намеченного ими пути. Ему они следовали всю свою жизнь, и наша задача — сохранять незамутненным взгляд на события эпохи, когда все только начиналось. Помни об этом отныне и навсегда и будь верен обетам, данным тобою при восхождении. — Граф сочувственно посмотрел на Стефана. — Я вижу, ты в смущении и недоумении — этого следовало ожидать. Теперь тебе лучше побыть одному и обдумать то, о чем мы сегодня говорили. Взвесь все и, если у тебя снова возникнут вопросы, приходи и спрашивай нас обоих без стеснения. А теперь иди с миром.