Вельяминовы. Время бури. Книга вторая - читать онлайн книгу. Автор: Нелли Шульман cтр.№ 90

Чиновник прошептал что-то коллеге. Приятель помотал головой, поправляя и без того безукоризненно завязанный галстук:

– Такое неслыханно, – тихо ответил он, – император никогда не разрешит… – собеседник поднял бровь:

– Подобное случалось. Например, тети его величества… Если верить разговорам, он мягкий человек… – чиновники видели императора только издали. В дни праздников семья владыки показывалась народу на закрытом балконе дворца. Они и помыслить не могли о том, чтобы приблизиться к живому олицетворению божества.

– Тети его величества вышли замуж за дворян, – твердо заключил дипломат, – и покинули царствующую семью. Такое возможно.

– Тети, а не дочь, – пробормотал чиновник. Он вспомнил:

– Его светлости два года до тридцати, пора обзавестись наследниками титула. Старшей дочери императора всего тринадцать. Через три года они могут пожениться. По слухам, она любимица отца, его величество ей не откажет. Старинный, уважаемый, богатый род, потомки Одноглазого Дракона… – покойный отец графа удачно вкладывал деньги в акции железнодорожных компаний, в угольные и лесные промыслы. У семьи был интерес в заводах, производящих вооружение.

– Сейчас оружия много понадобится, – чиновник заметил черную точку на горизонте:

– Пойдемте, Акихиро-сан, самолет приближается. Точно по расписанию… – они вышли на жаркое летное поле. Дипломат окинул взглядом ряды юнкерсов. На фюзеляжах немецких машин, выкрашенных в темно-серый цвет, виднелось очертание хризантемы:

– Войска морем посылают. Машины летчиков ждут. Должно быть, ВВС очередную партию в Маньчжурию отправляет.

Задул сильный ветер, чиновник придержал галстук:

– Его светлость не любит беспорядка в одежде. Став зятем императора, он сможет дослужиться до министра иностранных дел. С женой царствующей крови для него откроются все двери. Хотя он, и без того, аристократ… – транспортный юнкерс шел на посадку.

В салоне стало тепло. Наримуне отложил плед, выданный на взлете. Токио уходил вдаль, переплетением улиц и железных дорог. Отсюда виднелись машины на шоссе, на горизонте возвышалась Фудзияма. Граф посмотрел в сторону снежно-белого конуса:

– Когда-то, путешествие из Токио до Киото становилось предметом для книги, для цикла гравюр. Художники рисовали пятьдесят три станции Токайдо… – в токийских апартаментах висела подлинная гравюра Хиросигэ, с автографом. Мастер подарил оттиск даймё Сендая, прадеду Наримуне. Гравюру, изображавшую Масами-сан, Наримуне держал в спальне. Ему нравилось рассматривать прямую, хрупкую спину женщины, узел бронзовых волос.

В Сендае он часто приходил в сады замка, где позировала Масами-сан. Наримуне садился на каменный бортик пруда, любуясь тихой водой, медленно плывущими лебедями и утками. Он приносил пакетик с кусочками рисовых лепешек и кормил рыб. Лаура устраивалась рядом, положив изящную голову ему на плечо. Они держались за руки, Наримуне читал ей стихи Басё.

Увидев гравюру в спальне, девушка улыбнулась: «На Ганновер-сквер тоже оттиск висит. Муж бабушки Марты его сделал».

Наримуне кивнул:

– Сатору-сан. Первый учитель моего уважаемого деда, в инженерном деле… – за окном шумела Гинза, играли электрические, переливающиеся огни реклам. Здесь, в полутьме, шуршал шелк ее европейского платья, темные, мягкие волосы пахли ландышем.

Наримуне снимал апартаменты в доме западного образца, с лифтами и роскошной, выложенной муранской плиткой, ванной комнатой. В гостиной стояло фортепьяно и радиоприемник. Кухню оборудовали рефрижератором, и американской газовой плитой.

После землетрясения Токио быстро отстроился. По соседству расположились здания универсальных магазинов, Гинзу наполняли рестораны и кафе, будто перенесенные в Японию из Парижа. Однако спальню Наримуне попросил обставить в старом стиле. Призрачно мерцали золотистые татами, Лаура оказалась у него в руках, все стало неважно. Наримуне целовал ее:

– Я люблю тебя, люблю. На лайнере я завел календарь, и вычеркивал дни. Мы больше никогда не разлучимся.

Вместе показываться в обществе им было нельзя. Наримуне и Лаура не хотели слухов. Если бы кто-нибудь, увидел бы их в театре или ресторане, непременно, начались бы сплетни. Они вежливо раскланивались на дипломатических приемах. Лаура снимала квартиру рядом с британским посольством. Девушка приезжала на Гинзу, пользуясь метрополитеном.

Лаура весело говорила:

– Ничего страшного, милый. С тобой мне в радость и радио послушать. Поженимся, и сходим во все токийские театры, во все рестораны… – он зарывался лицом в ее волосы: «Скоро, любовь моя».

Лаура завела на его кухне фартук, в ванной, зубную щетку. Все остальное она приносила в сумочке, в пакетике. Наримуне вздыхал, прижавшись губами к ее руке:

– После свадьбы, я лично выброшу эту вещь подальше. Я хочу, чтобы у нас было много детей… – он засыпал, положив голову ей на плечо, слыша младенческий смех в пустынных, ухоженных залах родового замка.

Убирала у Наримуне пожилая женщина, жена одного из швейцаров министерства. Фартук и зубная щетка подозрений не вызывали. Граф отлично готовил, со студенческих лет:

– У человека могут быть две зубные щетки, – Наримуне сидел на кухне, вдыхая аромат гречневой лапши, – челюсти тоже две, в конце концов… – она расхохоталась, следя за кастрюлей:

– Теперь я понимаю, почему тебя называют восходящей звездой японской дипломатии. Ты всему можешь найти оправдание, милый мой.

Они ели собу с креветками. Наримуне, блаженно, сказал:

– Это и есть счастье. Но совсем счастлив я буду после свадьбы. Ты мне обещала Италию, на медовый месяц. И я больше не собираюсь готовить, если у меня под рукой, – он привлек Лауру ближе, – отменный повар… – в темных глазах играл смех: «У меня, как-никак, тоже есть японская кровь».

– Все могу объяснить… – Наримуне, залпом, допил остывший кофе:

– Нет, кое-что не могу… – он заставил себя выбросить из головы увиденное в Харбине:

– Потом, когда я вернусь в Токио. Но куда я пойду? К военным? Они все знают, я уверен… – Наримуне представил карту:

– Озеро Хасан, на самой границе. Атака планируется на лето, в начале августа. Судя по данным от немцев, советские войска на Дальнем Востоке плохо вооружены. Интересно, откуда у немцев сведения? Наверняка, у них кто-то сидит в Москве. Впрочем, это не мое дело. Рано или поздно русские задвигаются. Вопрос времени, как мне сказал полковник Котоку. Мы ответим на демарш. Передадим ноту, возмутимся, что они заняли какой-то спорный холм, на границе. Наши танки пойдут вперед. И не только танки… – Наримуне сжал зубы. Уши, немного, заложило:

– Я должен что-то сделать. Речь идет о гражданских лицах, такое бесчестно. Война, подобным образом, не ведется… – он старался забыть монотонный голос полковника Исии, показывающего владения отряда 731.

Всю дорогу от Харбина до Токио Наримуне мерещился запах медикаментов, тяжелый, черный дым из трубы крематория. Исии надел костюм бактериологической защиты. Наримуне не пустили в изолированную палату. Он стоял за толстым стеклом, в подвальном коридоре. Исии, с ассистентами, вскрывал труп умершего от чумы китайца. Наримуне, сначала, удивился, что в Харбине не объявили карантин. Чума была смертельно опасна. Исии усмехнулся: