Тропик Козерога - читать онлайн книгу. Автор: Егор Бекесов cтр.№ 75

— Да где ж его носит, — зло прошептал Алексей.

Дверь распахнулась спустя полминуты, и в неё влетел участковый в насквозь промокшей куртке, держа в руках кожаную папку и свою фуражку. Только войдя в комнату он тут же остановился, увидев Крейтона и в тот же момент на него со спины налетел Семелесов. Он схватил его за куртку и попытался вывести из равновесия, зацепив ногу, но участковый рухнул на пол только когда увидел пистолет Крейтона и понял, что от него требуется.

— Что там произошло? — спросил Мессеир, вставая со стула.

— Вы что на хрен творите!

— Сколько трупов, как убиты, во что они были одеты?

Милиционер снизу посмотрел сначала на Крейтона, потом на Семелесова.

— Пятеро. Колото-режущие в область груди, четверо сидят в машине или лежат рядом, ничего особенного, а вот пятый голый на обочине, в тридцати метрах от машины.

— И его одежда разорвана в клочья, и вы не знаете, кто это мог сделать и зачем?

— Ты на что это намекаешь?

— Края ран были обожжены?

— Откуда ты знаешь?

— Серебряные клинки, — произнёс Крейтон, посмотрев на Семелесова и направившись к выходу. — В общем, всё как я предполагал.

Мессеир подошёл к двери, в которую уже вышел стоявший ближе к ней Алексей. Тем временем участковый медленно поднялся с пола и, глядя на юношей безумными глазами, проговорил:

— Да кто вы такие, мать вашу, кто те люди, за что их убили, что тут происходит!

— Не суйтесь в наш мир, друг мой, иначе вы и представить не сможете, что произойдёт, когда мы сунемся в ваш, — ответил спокойным голосом Крейтон и затворил дверь.

Вместе с Семелесовым они направились к выходу, где встретились в дверях с двумя мужчинами в полицейской форме, по-видимому, из тех групп, что сейчас вели работу на окраине села. А из-за спины их окликнул знакомый голос, оборвавшийся на полуслове, видно, когда полицейский заметил коллег:

— У меня пять трупов на дороге на этот раз вы мне…

Когда заговорщики вышли на улицу, очередь перед автолавкой заметно уменьшилась, а на обочине появилась полицейская машина, в которой, скучая, сидел за рулём водитель, пристально смотревший Крейтона с Семелесовым, когда они проходили мимо.

— И всё-таки я не понимаю, они же не могут не о чём не догадываться, — спросил Семелесов, когда они спустились вниз к мосту.

— Кто они?

— Полиция. Я понимаю, что в это сложно поверить, но это же происходит у них под носом, сколько людей должно каждый год пропадать по вине этих тварей, они просто не могут оставаться незамеченными.

— Думаешь? — спросил Крейтон, обернувшись и с прищуром посмотрев на попутчика. — Люди слепы от рождения, разве не видишь.

Вдруг он окликнул старушку что брела по дороге в противоположную сторону и указав на ближайший заброшенный дом спросил:

— Извините, а кто раньше жил в этом доме?

— В этом? — бабушка остановилась и деловито посмотрела на старое перекошенное строение, всё увитое плющом. — Да жил тут один, Серёжка Фокин, нормальный был парень, да вот спился, и пропал, вот года три уже почитай как.

— И что же, его не нашли?

— Да кто ж его искать-то будет, кому он нужен был алкоголик.

— Благодарю, — громко произнёс Крейтон и двинулся дальше, при этом тихо бросив Семелесову через плечо. — Ты всё понял?

В ответ Алексей слабо кивнул.

Когда они пришли домой дождь начал прекращаться. Крейтон тут же снова ушёл где-то бродить, заявив, что идёт на рекогносцировку, вернулся через полтора часа и усадил всех разбирать и прочищать оружие, хотя, по сути, всю работу выполнял он сам, доверяя Кистенёву с Семелесовым только роли помощников, по большей части наблюдавших со стороны.

День прошёл без чудес и только когда на улице начало темнеть Крейтон снова вышел во двор и стал что-то чертить на земле. В центр он положил маленький красный кристаллик, потом достал из внутреннего кармана, маленькую скляночку, на дне которой было немного красной жидкости. «Даже не думает сворачиваться, — проговорил он удовлетворённо смотря на жидкость, — сразу видно драконья кровь». После чего осторожно открыл крышку и капнул на кристалл, одновременно с этим читая что-то на мёртвом даже в его мире языке, по записям, сделанным его записной книжке, корявым подчерком. И когда он закончил то кристалл вдруг загорелся изнутри странным красным светом, заставив Крейтона улыбнуться и, положив его на ладонь, поднять над собой, посмотрев сначала на него, потом на ночное небо.

— Это действительно сработает? — спросил у мантийца Кистенёв, жавшийся от холода.

— Я давал вам поводы не доверять мне?

— Да нет…

— Ну, вот и славно.

Сказав это, Мессеир сжал в кулак ладонь, где лежал красный кристалл и просунул себе в карман, после чего быстрым шагом направился в дом. И оказавшись на крыльце, он остановился и пристально посмотрел на растущую луну, зловеще выглядевшую в окружении окаймлённых её светом облаков.

— Какого числа полнолуние, Алексей?

— Откуда мне знать, — угрюмо бросил Семелесов.

— Так ведь ты же у нас астроном.

И как только Крейтон зашёл в дом откуда-то издалека, со стороны тёмного горизонта раздался жуткий рёв, который не мог принадлежать ни одному из обычных животных. Но на тех, кто остался во дворе он не произвёл особого впечатления, Семелесов медленно поднял голову и посмотрел в ту сторону откуда доносился рёв, потом протяжно зевнул и, развернувшись тоже направился в сторон дома, а вместе с ним пошёл и Кистенёв.

В тот вечер Алексей ложился последним, он сидел на кухне, при слабом свете единственной лампочки висевшей под потолком, под простеньким абажуром. На столе перед ним лежал его пистолет, один из тех, что Крейтон притащил из своего мира. Он был направлен под углом в сторону от Семелесова, задержав на себе угрюмый, пристальный взгляд юноши.

Семелесов сидел, немного сгорбившись, положив руки под стол, и сцепив их на коленях, только иногда доставая наверх и притрагиваясь к пистолету, словно проверяя реален ли он. Ещё никогда ему не было так паршиво. Даже в те моменты его жизни до встречи с Крейтоном, когда он вёл себя как идиот с друзьями при этом каждый раз приходя домой и, оставаясь наедине с самим собой, строил планы по переустройству мира, мнил себя, то злобным гением, то романтическим героем. И всё только для того чтобы снова и снова вновь превращаться в паяца и вести себя как полный кретин, при этом всё осознавая и не имея возможности ничего с собой поделать.

Он не знал, что было всему виной, не знал, боялся ли он одиночества и действительно ли так сильно зависел от чужого мнения, но при этом почему-то чувствовал, что не вставить какую-нибудь дурацкую шутку или не покривляться, когда они что-то обсуждали в своём особом манерно-ироничном ключе, было смерти подобно. И все его попытки что-то изменить были сродни попыткам вытащить самого себя за волосы из болота и приводили лишь к тому, что он выглядел ещё более глупо.