Трагедия русской церкви 1917-1953 гг. - читать онлайн книгу. Автор: Лев Регельсон cтр.№ 14

Церковь осознала свою историческую миссию в критический момент жизни России не в борьбе за то или иное государственное устройство, не в борьбе за укрепление своих собственных позиций в государстве, а прежде всего и главным образом – в борьбе за прекращение народной распри и вражды, за прекращение партийных и социальных раздоров, за установление подлинно христианского, подлинно православного духа мира и братолюбия. Позиция Церкви в этом вопросе оставалась твердой и неизменной: не становясь на сторону какой-либо из борющихся сил, она настойчиво призывала к примирению и прекращению междоусобия, во имя каких бы целей оно ни возгоралось. Начиная с марта 1917 г. почти нет посланий или обращений высшей церковной власти, не затрагивавших эту острую, поистине «кровоточащую» тему; с той же проповедью с церковных амвонов обращались к своей пастве епископы и священники.

22 июля 1917 г., вскоре после известных июльских событий – первой попытки вооруженного выступления против законной государственной власти, Священный синод обратился с посланием к чадам Церкви и гражданам России «О чрезвычайных обстоятельствах переживаемого времени». В послании со скорбью говорилось о том, что общественная свобода, открывшая светлые перспективы для внутреннего развития страны, используется для разжигания вражды и раздоров:

«Хищения, грабежи, разбои, насилия и обострившаяся партийная политическая борьба стали достоянием нашей новой жизни и поселили в народе озлобление и рознь, повлекшие за собой внутреннюю братоубийственную войну, неоднократное кровопролитие… Вместо свободы – новое взаимное угнетение, вместо братства – охлаждение любви, упадок добрых, мирных, братских общественных отношений. Страна пошла по пути гибели…»

24 августа Всероссийский церковно-поместный собор обращается к православному русскому народу, и отдельно – к армии и флоту, с призывом к прекращению распри. Болью и тревогой за будущее Родины наполнены слова этих обращений:

«Братие возлюбленные, услышьте голос Церкви. Родина гибнет. И не какие-либо не зависящие от нас несчастия тому причиною, а бездна нашего духовного падения… Очнитесь, опомнитесь, отбросьте вашу взаимную ненависть и внутренние распри, встаньте за Россию… Не допустите Родину до поругания и до позорного конца».

«В сердце русского человека стал затуманиваться светлый образ Христов, начал гаснуть огонь веры православной, начало слабеть стремление к подвигу во имя Христа… Начало все это меркнуть в русских сердцах – непроглядная тьма окутала русскую землю, и стала гибнуть великая, могучая Святая Русь…»

1 сентября, в связи с неудавшейся попыткой генерала Корнилова установить военную диктатуру, Собор принимает постановление «По поводу угрожавшей Родине братоубийственной войны»:

«Русское войско перед лицом внешнего врага готово распасться на два враждующих стана… Верная своим священным заветам, Церковь православная не принимает участия в борьбе политических партий. И, однако, ныне, как и в дни священномученика патриарха Ермогена, она не может оставаться равнодушною зрительницей распада и гибели Родины».

Надо всей революционной эпохой мощным рефреном звучит кроткий, но в то же время обличительный призыв святой Церкви:

«Междоусобие должно быть предотвращено, братоубийство должно быть оставлено окончательно, примирение обоих враждующих станов должно быть полным и прочным. Не должно быть места для недостойных актов кровавой мести».

Чем больше проходит времени, чем яснее раскрывается перед нами духовный смысл эпохи, тем все глубже и значительней звучат эти простые, искренние, подлинно евангельские слова. То, что это были не только слова, а глубочайшее религиозное убеждение, лучшие сыны Церкви – им же несть числа – доказали в дальнейшем не только своей жизнью, но и своей смертью, принятой во имя братолюбия, за неучастие в братоубийственной бойне, за призыв к прекращению кровавого раздора.

Призыв этот рождался из самых недр церковности, ибо прежде всего на самом Поместном соборе дух мира, терпения и любви все более явственно торжествовал над подозрительностью, завистью, гневом, злобной одержимостью политическими страстями – над всеми этими предтечами того духа братоубийственной вражды, который все более овладевал в то время Россией. Вот как рассказывает об этом один из активных участников Собора, митрополит Евлогий:

«Русская жизнь в те дни представляла море, взбаламученное революционной бурей. Церковная жизнь пришла в расстройство. Облик собора, по пестроте состава, непримиримости, враждебности течений и настроений, поначалу тревожил, печалил, даже казался жутким… Некоторых членов собора волна революции уже захватила. Интеллигенция, крестьяне, рабочие и профессора неудержимо тянули влево. Среди духовенства тоже были элементы разные. Некоторые из них оказались теми «левыми» участниками революционного Московского епархиального съезда, которые стояли за всестороннюю «модернизацию» церковной жизни. Необъединенность, разброд, недовольство, даже взаимное недоверие… – вот вначале состояние собора. Но – о, чудо Божие! – постепенно все стало изменяться… Толпа, тронутая революцией, коснувшаяся ее темной стихии, стала перерождаться в некое гармоническое целое, внешне упорядоченное, а внутренне солидарное. Люди становились мирными, серьезными работниками, начинали по-иному чувствовать, по-иному смотреть на вещи. Этот процесс молитвенного перерождения был очевиден для всякого внимательного глаза, ощутим для каждого соборного деятеля. Дух мира, обновления и единодушия поднимал всех нас…» (Путь моей жизни. Париж, 1947).

В те же дни, когда церковный Собор переживал благодатные минуты единения человеческих сердец, в стране все более разгоралась междоусобная народная распря.

2 ноября 1917 г. во время осады Кремля и уличных боев, исход которых был еще далеко не ясен, Собор обратился к враждующим сторонам: Военно-революционному комитету, с одной стороны, и к Московскому комитету общественной безопасности – с другой:

«Во имя Божие Всероссийский священный собор призывает сражающихся между собой дорогих наших братьев и детей ныне воздержаться от дальнейшей ужасной кровопролитной брани. Священный собор от лица всей нашей дорогой православной России умоляет победителей не допускать никаких актов мести, жестокой расправы и во всех случаях щадить жизнь побежденных. Во имя спасения Кремля и спасения дорогих всей России наших в нем святынь, разрушения и поругания которых русский народ никому и никогда не простит, Священный собор умоляет не подвергать Кремль артиллерийскому обстрелу».

Мы не знаем, вняли бы мольбам Собора юнкера, если бы они победили, но победили большевики, и мольбам Собора они не вняли: был и обстрел Кремля, была и расправа с пленными. 11 ноября Собор обращается к победителям:

«Священный собор во всеуслышание заявляет: довольно братской крови, довольно злобы и мести.

Мести не должно быть нигде и никогда; тем более она не допустима над теми, кто, не будучи враждующей стороной, творил лишь волю их посылавших. Победители, кто бы вы ни были и во имя чего бы вы ни боролись, не оскверняйте себя пролитием братской крови, умерщвлением беззащитных, мучительством страждущих! Не причиняйте нового горя и позора истерзанной Родине, и без того слишком обагренной кровью своих сынов!