Странный век Фредерика Декарта - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Шаманаева cтр.№ 36

Больше тридцати лет Фредерик жил с покалеченной ногой, и никто, кроме него, не знал, какие неприятности ему причиняет левое колено, в свое время собранное из осколков в военном госпитале. С коленом он сумел как-то «договориться»: каждый день разрабатывал ноги хитрой гимнастикой собственного изобретения, много ходил пешком, плавал и к семидесятилетию подошел в неплохой форме – только на восьмом десятке начал заметно сдавать. К своему здоровью он относился серьезно. Когда ему показалось, что ревматизм затронул второе колено, он тут же съездил в Париж к известному врачу-ревматологу. Дядя всегда был склонен к ипохондрии и больше всего боялся, что когда-нибудь сляжет и уже не встанет. Так что пугать его последствиями запущенного ревматизма не пришлось, все рекомендации врача он выполнял очень пунктуально.

Перед самым своим юбилеем, сразу после Рождества 1902 года, он по совету все того же врача внезапно уехал в Ментону погреться на солнце, чем поставил нас в довольно глупое положение. Мэр Ла-Рошели и комитет по городскому благоустройству готовились его чествовать, и, когда заготовленные адреса и поздравительные речи пропали зря, они почему-то решили, будто это мы сорвали юбилей. Ну а дядя вернулся и рассказал, что утром восьмого января он гулял по эспланаде, днем играл в карты с отставными английскими полковниками, проводящими зиму на Ривьере, а вечером долго сидел на балконе, закутавшись в плед, медленно смаковал ликер бенедиктин, глядел на звезды, неподвижно висящие над зимним морем, и слушал, как снизу, из ресторана, доносится голос певицы, которая развлекала поздних гостей неаполитанскими песенками. «Это был мой самый восхитительный день рождения», – заключил профессор Декарт. Обижаться на него было бесполезно.

В 1905 году Фредди и его тогдашняя невеста Камилла Дюкре написали, что по одной их картине взяли в парижский Салон, и дядя поехал посмотреть на выставку. Он предложил своей давней знакомой Колетт Менье-Сюлли вместе пойти на вернисаж, но Колетт насмешливо сообщила ему, что получила личное приглашение и даже побывала на открытии. Профессор Декарт познакомил ее с Фредди, еще когда тому было лет пятнадцать, и у них завязались довольно теплые, почти приятельские отношения – они вообще были до странного похожи, великосветская старуха и молодой архитектор, первая возлюбленная Фредерика Декарта и его сын. Обоим были свойственны ироническое отношение ко всему на свете, тонкий вкус, неглубокий, но живой ум, способность разбираться в новом и модном. В равных позициях они, возможно, воспринимали бы друг друга как конкурентов, но Колетт была почти на пятьдесят лет старше и любовалась заносчивым мальчишкой, даже когда сама становилась жертвой его языка. Приглашая в Салон «дражайшую тетушку Колетт», Фредди просил ее «собрать самых представительных старух четвертого округа²⁸» и «поцокать языками, потрясти страусовыми перьями и слегка отвлечь от смуты, которую мы собираемся внести в академический курятник».

Чтобы поддержать дебютантов, Колетт купила картину Фредди, а профессор Декарт захотел приобрести пейзаж Камиллы под названием «Рассвет в Понтуазе № 22», но тут оказалось, что за картину уже внес задаток директор модного театра Гэте Монпарнас. Молодая художница не только продала пейзаж, но и получила заказ на оформление декораций к новому спектаклю. Профессору Декарту она подарила (слышать не желая ни о каких деньгах) другую картину из своей серии «рассветов» – «Рассвет в Понтуазе № 9». После первых театральных опытов о ней заговорили, и в следующие несколько лет она стала восходящей звездой французского авангарда. Кто знает, до каких высот она могла бы добраться, если б не ее нелепая смерть от родов в 1912 году… Она вышла замуж не за Фредди, вскоре после того Салона мой кузен расстался с ней, не из зависти к ее успеху (себя он никогда и не считал серьезным живописцем), а из-за нового увлечения. Но это уже совсем другая история.

Летом 1906 года, проводя отпуск на этюдах в Италии, Фредди познакомился с семьей путешествующего по Тоскане лорда Оттербери. Он встретил их на обеде в доме одной богатой вдовы-англичанки, много лет назад поселившейся в пригороде Флоренции. Общество там собралось чопорное и до такой степени карикатурно английское, что даже Фредди, упорно считавшему себя больше британцем, чем сами британцы, стало смешно. Он вынул карандаш и, пока джентльмены потягивали бренди, рисовал на салфетке, заслонившись сифоном с содовой водой, шаржи на этих «столпов империи». Он увлекся и не заметил, как за его спиной хихикнули.

– Ну и рожи, хоть сейчас к мадам Тюссо! – одобрительно прошептал сын лорда Алекс Оттербери. – Послушайте, Мюррей, вам здесь не надоело? Мы за этим уехали из Англии? Там, – он показал за окно, – прелестные траттории, девушки, кьянти рекой и никаких скучных стариков. Исчезнем?

– Идет, – отозвался Фредди.

Расшаркавшись перед хозяйкой, молодые люди вышли на залитую солнцем улицу. Вместе с ними сбежала со скучного обеда и двадцатидвухлетняя сестра Алекса – Элизабет. «Кьянти рекой» пришлось отменить: хотя Элизабет была барышня взрослая, в эдвардианские времена незамужние молодые женщины так свободно, как сейчас, питейные заведения еще не посещали. Компания отправилась гулять по городу, осмотрели Санта-Мария-Дель-Фьоре (Фредди уже несколько раз побывал в галерее Уффици, но главный собор все откладывал на потом), прошлись по Понте Веккьо, ели мороженое, отдыхали на траве в городском парке, а под вечер даже заглянули в балаган на маленькой площади, где шло представление с участием непременных Коломбины и Арлекина. Поздним вечером Фредди проводил своих новых друзей до отеля, и Алекс настоял, чтобы тот зашел к ним. Лорд и леди Оттербери совершенно не сердились за бегство с обеда, отношения со взрослыми детьми у них были самые дружеские.

Из Флоренции Оттербери хотели ехать в Сиену, а потом в Пизу. Элизабет, посемейному Бетси, проговорила: «Как жаль, мистер Мюррей, что вы еще заняты во Флоренции. С вами очень весело. Поезжайте с нами!» Алекс тоже сказал, что это отличная идея. Лорд Оттербери пожевал губами и заверил Фредди, что в Сиене они пробудут как минимум неделю, потому что он собирается проведать свой виноградник и реализовать партию прошлогоднего вина. Так что мистер Мюррей может спокойно закончить работу и присоединиться к ним – продолжению знакомства они будут только рады.

Фредди действительно собирался заканчивать свои флорентийские этюды и ехать в Ла-Рошель, где его ждал отец. Но Бетси была такая хорошенькая, а ее родители, настоящие владетельные английские лорды, отнеслись к нему так благосклонно, что Фредди в тот же вечер отбил телеграмму на улицу Монкальм: «Италия прекрасна, работаю не отрываясь, задержусь неизвестно на сколько». Что такое «работать не отрываясь», профессор Декарт очень хорошо понимал. Он в ответ попросил сына не беспокоиться и отправил ему солидный чек: краски, как он слышал, стоят очень дорого.

Кузен догнал семейство Оттербери в Сиене и поехал с ними в Пизу. Он был просто опьянен сознанием, что эти люди говорят с ним как с равным. «Любопытно, из каких вы Мюрреев? – осведомилась как-то леди Оттербери. – Не из абердинских? Я немного знаю полковника Эштона Мюррея, потому что сама родом из Шотландии, и мой сводный брат, он намного старше меня, учился с ним в одном классе». – «Полковник Мюррей – мой дедушка! – с гордостью воскликнул Фредди. – А Эштон – мое второе имя». – «Теперь я вспомнила! Ну конечно, вы ведь сын Джорджа Мюррея, экономического обозревателя «Таймс». Фредди чуть нахмурился. Законность его происхождения в их глазах, к счастью, не вызывала сомнений, но все-таки ремесло журналиста в то время еще не считалось вполне «благородным». «Ну, ну, мистер Мюррей, – подбодрила его леди Оттербери, – вы должны гордиться отцом, он истинный аристократ в своей профессии. Его аналитические обзоры своей ясностью, трезвостью и пользой для общества превосходят речи всех членов палаты лордов, вместе взятых. («Хелен! – добродушно укорил ее лорд Оттербери. – Не спеши вываливать на этого молодого человека свои революционные взгляды! Моя жена сочувствует тред-юнионистам, представьте себе, мистер Мюррей. Я не возражаю, прошу ее только раньше времени не пугать наших друзей!») А с вашей матушкой мы тоже встречались пару лет назад – вместе были в комитете рождественского благотворительного базара в Вест-Энде. Очаровательная женщина. Я напишу вам для нее записку, может быть, она захочет как-нибудь зайти ко мне на дамский коктейль».