Новая книга ужасов - читать онлайн книгу. Автор: Стивен Джонс cтр.№ 28

До того как приступить к написанию рассказа, автор не только посмотрел все до одного фильмы с Норманом Уиздомом, но и признал – что смущает, наверное, куда сильнее – что ему случалось найти комика действительно смешным. Маловероятно, что вы найдете много людей, которые готовы признаться в таком!..

Дневник, запись № 1, 2 июля

Прошлое безопасно.

Будущее неизвестно.

Настоящее – та еще сука.

Позвольте мне объяснить. Я всегда считал прошлое прибежищем приятных воспоминаний. Давным-давно я довел до совершенства способ высосать плохие воспоминания, оставив только те образы, которые меня устраивают. В моем разуме остается плотная мозаика лиц и мест, которые при рассмотрении вызывают теплые чувства. Конечно, она так же несовершенна, как те подправленные фотографии сталинской эпохи, с которых вырезали неугодных товарищей, забыв в углу ботинок или руку. Но этот метод позволяет мне возвращать к жизни времена, проведенные с дорогими друзьями в счастливой Англии пятидесятых. Последняя эпоха невинности и достоинства, когда женщины еще не высказывались о сексе, а мужчины осознавали подлинную ценность добротного зимнего пальто. Это время завершилось с приходом Битлз, когда молодость пришла на смену опыту в качестве желанной национальной черты.

Я не фантазер – напротив, этот метод имеет практическую ценность. Помнить только то, что когда-то приносило мне счастье, позволяет сохранить рассудок.

Во всех смыслах.

Будущее, однако, – птица совершенно иного окраса. Разве не ждет нас там то, что еще хуже настоящего? Ускорение уродливого, безвкусного, невежественного времени, в котором мы живем. Американцы уже создали жизненный стиль, моральную философию, основанные всецело на идее потребления. Что же осталось кроме изготовления еще большего количества вещей, которые нам не нужны, рухляди на выброс, волнующих переживаний для эгоистичного поглощения? Национальное сознание встрепенулось было на краткий миг, когда показалось, что зеленая политика – это единственное средство избежать превращения планеты в огромную кучу забетонированного дерьма. И что? Рекламный бизнес увел все разговоры о действительно важных вещах в сторону и превратил в крайне подозрительный концепт продажников.

Нет уж, исцеляет прошлое, не будущее.

А что с настоящим? Я хочу сказать, прямо сейчас.

В эту секунду я стою перед ростовым зеркалом, поправляя узел на галстуке и созерцая собственную хилую и довольно усталую личность. Меня зовут Стэнли Моррисон, я родился в марте 1950-го в Восточном Финчли Северного Лондона. Я – старший служащий в отделе продаж в большой обувной компании – так они пишут в тестах. Живу один, и всегда жил один: не встретилось пока подходящей девушки. У меня есть жирная кошка по кличке Хэтти – назвал так в честь Хэтти Жак, к которой я питаю особую нежность за роль Гризельды Пью в сериале «Полчаса Хэнкока» (пятый сезон, серии с первой по седьмую), – а также просторная, но слегка захламленная квартира примерно в ста пятидесяти ярдах от того здания, где я родился. В мои увлечения входит собирание старых радиопередач и британских фильмов. В коллекции их огромное количество, а кроме того есть еще практически неисчерпаемый запас занятных и подробных баек об иностранных и британских звездах прошлого. Больше всего на свете я обожаю пересказывать эти многословные истории моим хворым одиноким пациентам и медленно уничтожать в них волю к жизни.

Я называю их пациентами, но, разумеется, это не так. Я всего лишь по мере способностей приношу этим бедным неудачникам утешение в качестве официального представителя ГД – это значит, Госпитальные Друзья. Я полностью уполномочен на подобное Советом Харинги, организацией, заполненной людьми такого уровня тупизны, что они не способны увидеть дальше своих программ по поддержке лесбиянок и убрать собачье дерьмо с улиц.

Но вернемся к настоящему.

В текущий момент я чувствую себя весьма уставшим, поскольку провел половину ночи, подчищая последние прекрасные кусочки жизни семнадцатилетнего парня по имени Дэвид Бэнбюри, попавшего в тяжелую аварию на своем мотоцикле. Очевидно, он проскочил на красный на вершине Пастушьего холма и попал под грузовик, который вез уцененные стереопроигрыватели для азиатских магазинов на Тоттенхэм-Корт-роуд. Его ноги были полностью раздавлены – врач сказал мне, что они не смогли отделить остатки его кожаных мотоциклетных штанов от костей, – позвоночник сломан, но лицо осталось почти целым, а шлем на голове спас череп при ударе.

Как ни крути, особой жизни у него не было. Последние восемь лет парень провел на лечении, и у него не было родственников, которые могли бы его навещать. Сестра Кларк говорила, что он еще вполне может восстановиться и вести частично нормальную жизнь, но только при условии минимального количества мучительно медленных движений. По крайней мере, последнее поможет ему устроиться работать на почту.

Сейчас он, разумеется, не мог говорить, но мог слушать и чувствовать, а также меня заверили, что он понимает каждое сказанное слово. Это стало огромным преимуществом, поскольку я смог рассказать ему до мельчайших подробностей весь сюжет шедевра Нормана Уиздома «Ранняя пташка», первого его цветного фильма для «Ранк организейшн». Должен сказать, это один из прекраснейших образчиков послевоенной британской комедии, какой только можно отыскать на вертящейся планете, которую мы гордо называем домом.

Во время второго посещения этого мальчика мой насыщенный деталями отчет о закулисных сложностях во время съемок ранней работы Уиздома под названием «Неприятности в лавке» (там Маленький Комик, Завоевавший Сердце Нации, впервые снимался вместе со своим прежним компаньоном и комик-партнером) грубо прервала медсестра. Она выбрала ключевой момент повествования, чтобы опустошить пакет для мочи, который, как казалось, заполнялся кровью. К счастью, я сумел отомстить. При описании лучших моментов фильма, в котором снимались Мойра Листер и Маргарет Рутерфорд, я подчеркивал свои слова, слегка сгибая трубку капельницы, чтобы убедиться, что мальчик уделяет мне все внимание.

Вчера в половину восьмого вечера меня навестил координатор, не слишком связанный психически с реальностью, который занимался назначением посетителей. Мисс Крисхольм относится к типу женщин, которые носят карандаши в волосах и наклейки «ЯДЕРНАЯ ВОЙНА? СПАСИБО, НЕТ» на портфеле. К своим обязанностям она подходит с мрачной целеустремленностью, как моряк, пытающийся заделать дыры в быстро идущем на дно корабле.

– Мистер Моррисон, – сказала она, пытаясь бросить взгляд за дверь, вероятно, в тщетной надежде, что ее пригласят на чашку чая, – вы у нас один из самых опытных Больничных Помощников, – эту часть ей пришлось проверить в пухлой от бумаг папке. – Поэтому я подумала, что мы могли бы на вас положиться в случае внеочередного посещения с уведомлением за довольно короткий срок.

Она рылась в записях, уткнув край папки в подбородок и балансируя портфелем на поднятом колене. Помощи я не предложил. – Мальчик-мотоциклист…

Она попыталась найти имя и не преуспела.

– Дэвид Бэнбюри, – услужливо выдал я информацию.