Ардагаст и братство тьмы - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Баринов cтр.№ 81

— Я Яр, сын старейшины селения Ябта-Сале. Хан-Хаденгота моё селение разорил, отца убил. Надо мной и сёстрами издевался, говорил: «Сегодня не убью, завтра убивать приеду». Я вырос, дружину собрал, поднял роды против Хан-Хаденготы, разорил его стойбище. Кто ты, что отнял у меня месть?

— Я Ардагаст, царь росов. Я иду Путём Солнца и мщу за всех обиженных без вины.

— Я этой местью жил. Теперь скажут: «Яр — не сюдбя. Он слабый, за него другие мстят». Где мой подвиг? — Голос юноши дрожал.

— Зачем тебе быть сюдбя? Вот сюдбя мёртвые лежат, души их у Нга, имена их прокляты. Будь лучше человеком. Это труднее, — сказал Абарис.

Ардагаст подъехал к ненцу, взглянул в его упрямые раскосые глаза, заговорил спокойно, доверительно:

— Ты не сюдбя. Ты храбр — так зовут у нас отважного воина, если он стоит за Правду. А свой подвиг ты уже совершил. Не потому, что не побоялся идти на Хан-Хаденготу, не испугался ни чёрных шаманов, ни «железных людей». А потому, что теперь сииртя будут знать: не все ненцы такие, как этот лиходей и его свора. И люди ваших племён снова смогут ходить друг к другу с миром.

Абарис переводил. Ненец уважительно произнёс:

— Ты, верно, сам Светловатый Парень, что заботишься обо всех людях?

— Я только его избранник. Сейчас мой путь — к Белому острову. Его воины далеко, а на остров идёт с набегом мой родич Андак. С ним семь чёрных шаманов. Хан-Хаденгота только прикрывал его отход. Лишь мы можем сейчас спасти Белый остров. Он не нужен сюдбя. Он нужен нам, людям. Пойдёшь со мной?

Лицо ненца просияло радостной улыбкой.

— Пойду! Ты славный вождь, щедрый. Один подвиг у меня забрал, два новых дал.

Дорог был каждый час, но Ардагаст объявил измученному битвой войску привал. Ратники повалили Чернущего Идола и истуканов злых духов, развели костры. Коней отпустили пастись. Волхвини с волхвами стали в круг, проговорили заклятия, и посреди тундры внезапно появился луг с сочной травой и густым ягелем. На миг показалась бледная черноволосая всадница в красном плаще и с улыбкой произнесла:

— Видите, я умею не только убивать.

Вышата и две волхвини понимающе вздохнули. Им тоже больше нравилось показывать волшебную силу в мирных делах. Наворожить хороший урожай, отогнать град, отвратить засуху, мор, скотский падеж, увидеть в волхвовной чаре прежде недоступное — мало ли это даёт людям счастья, а волхвам славы? Ехать бы вот так от племени к племени до края света, узнавать новое, делиться знаниями, помогать людям. Но из-за всяких Чёрных Быков, Медведичей, Валентов приходится снова и снова тратить чародейский дар на то, чтобы убивать или защищать от убийства.

Волколаки-нуры и люди-волки принялись за трупы тунгаков. Известно ведь: черти весь свет заполонили бы, если бы их Перуновы стрелы не били и волки не ели. Трупов людей оборотни не трогали. Сииртя, привязав длинными ремнями к байдарам огромные туши кита и змеев-выдр, тянули их на юг, к своим селениям. Волхвы ради этого даже растопили ледяной мост через пролив.

Предводители войска собрались в святилище. Тот, кого они до сих пор звали Або-шаманом, восседал на покрытом шкурой белого медведя черепе земляного быка, положив руки на могучие бивни. На груди его сиял в лучах заходящего солнца золотой оберег в виде орла, несущего в лапах Солнечного Всадника. Огненно-рыжую лисью шапку увенчивали оленьи рога и золотой грифон с раскинутыми крыльями. Невзрачный шаман словно стал выше ростом, его сарматская речь звучала негромко, но величаво:

— Я, Або-Абарис, солнечный шаман, среди многих племён бываю, многими именами зовусь. Знают меня от греков до сииртя, от сарматов до эскимосов. Духом и телом летаю по всей Скифии. Шесть веков назад чума, посланная Нга, от сииртя до греков людей губила. Ни чары шаманов, ни жертвы, ни зимний холод остановить её не могли. Волки заходили в яранги, полные трупов, и сами там же сдыхали. Никогда столько злых духов в воздухе не летало. Самые сильные шаманы сииртя собрались. До неба, до белого чума отца Нума долетел на золотой стреле один я, молодой шаман Або. Сказал мне мира творец: «Много зла стало в среднем мире, и всё из-за самих людей. С этим злом воюет Светловатый Парень. К нему лети». Снова лечу — на Белый остров, в железный чум. Сказал мне Светловатый: «Чёрные шаманы разных племён друг на друга мор отсылают. На юг лети, к грекам, что мира не знают, железом одетые, железом бьются. Цепь добра, цепь мудрости протяни отсюда до моего дома в Дельфах».

Шёл я, летел я от белых шаманов сииртя к белым шаманам пермяков, к скифским жрецам Солнца, к мудрецам греков. С золотой стрелой я все языки понимаю, быстро им учусь, потом и без стрелы говорить могу. Чем дальше на юг, тем больше богатства видел — и больше зла. Видел: хуже тунгаков люди друг друга терзают. Но видел и другое: везде есть те, кто в добро верит, добру учит, добро делает. Нет племени без таких людей! А если бы и было — лучше ему от чумы вымереть.

Жрецы Экзампея указали мне путь в Дельфы. Там собрались мудрецы, шаманы со всей Греции и Скифии. Вошли в Дом Солнца. В нём расщелина до самого нижнего мира, из неё Змей Глубин дышит огнём, дымом. Над расщелиной шаманка сидит, в дыму голос Солнца слышит. Она говорит, другие шаманы толкуют. Вдруг заговорила на чужом языке. Никто его не знал, только я. Языком сииртя Бог Солнца сказал: «Пусть афиняне помолятся за всех греков, за всех людей, тогда мора не будет». Поехали мы в Афины. Афиняне сначала говорят: «За кого молиться — за варваров, за врагов? Мегарцы, соседи, и то нам враги. Пусть каждый город сам спасается». Анахарсис, скифский шаман, тогда сказал: «Скифский хлеб едите, а молиться за скифов не хотите? Со всем миром торгуете, а до сих пор не поняли: всюду люди живут. Если бы не этот гиперборей, вы бы и не узнали, что бог велел». Зашумели, заспорили. А послушали своего старейшину Солона. «Афиняне, — говорит, — мы же всех славнее в Элладе станем. Когда ещё такой случай будет?» Помолились, и кончился мор.

Я обратно летел, однако думал: есть ещё сииртя на свете или все вымерли? Что буду один в тундре делать? Зачем тогда вся моя мудрость? Гляжу: дымки над ярангами... Встретили меня сииртя, будто само Солнце. А Нум дал бессмертие моему телу. Аристей — дух, я — человек, ем, пью, болею даже, только не старею, — подмигнул шаман златоклювому ворону и продолжил: — Я ещё не раз у греков бывал. Многому научился и сам других учил. Лечил, гадал, храмы ставил. Спарту такими чарами окружил — никакой мор ей с тех пор не страшен. Через два века меня повсюду кляли — когда спартанцы хозяевами Греции стали... Нигде я не видел столько зла, сколько в Греции. Лучше живым к сюдбя-людоедам попасть, чем к грекам в рабы. Великаны хоть сразу съедят. Решил я: пусть не знают сииртя ни богатства юга, ни его зла.

Гордо и непреклонно взирал бессмертный шаман на собравшихся. Хилиарх негромко произнёс:

— Ты обошёл мир, Абарис, и спас его. Но ты не стал гражданином мира. Ты остался сииртя и думаешь лишь о своём племени.

— Я берег сииртя от зла для всего мира. Всем людям нужна Гиперборея — чтобы людьми остаться, не сравняться с тунгаками. А теперь пришли вы, росы...